Они устроили симбионта в гигантской ванне, которую обнаружили посреди общих душевых. “Вот извращенцы, — подумал Хаген, — наверняка эта ванна предназначалась для оргий”.

Симбионт лежал в этой ванне, лениво выпуская ложноножки, и уже не пытался засунуть их во все отверстия. И кормить почти перестал — теперь ему самому стало нечем питаться, и бедняжка Малыш постепенно уменьшался в размерах. Хорошо, что для людей на челноке нашлись запасы провианта — стандартные саморазогревающиеся обеды и газированные напитки.

А еще им больше не надо было ходить голыми. Конечно, вражеская форма — не лучший вариант, но никакой другой одежды здесь все равно не было. Хагену достался красивый китель с черными черепами на погонах, а Даррел щеголял в белоснежном комбинезоне медика, все остальное ему было мало. Карсторсу, как рабу, одежда не полагалась.

Все вокруг казалось почти идеальным, но что-то тревожило Хагена, что-то важное, что он раньше знал, а теперь забыл.

На четвертый день их полета Даррел вдруг спросил:

— Почему Карсторс голый и в ошейнике?

Ошейник они сами ему сделали из офицерского ремня.

— Он наш раб. И это была твоя идея, ужасная, кстати, — Хаген обернулся на стоящего на коленях имперца и простонал: — Боже, что на нас тогда вообще нашло.

Даррел закрыл лицо ладонями и задергал плечами — ржал, наверное, как всегда. А потом вдруг резко затих и сказал:

— Позорище. Что мы еще натворили.

— Я заставлял его разговаривать с твоей задницей.

— Это все от симбиотических гормонов, хозяин, — Карсторс подполз к ним, не вставая с колен. — Очень трудно сохранять рассудок.

— Да, точно, мы не виноваты, — Хаген сжал пальцами виски. — И перестань называть нас хозяевами, ты больше не раб, хватит.

Но Карсторс не послушался и не поднялся с колен. Наверное, привык быть рабом у арахноидов, или ему просто так больше нравилось. Хаген заставил его надеть штаны, а Даррел снял с его шеи ошейник. И они даже взяли его в свою постель, пытаясь загладить вину.

— Пауки, — вспомнил Хаген на следующий день. — Внутри Малыша наверняка остались арахноидские яйца, и скоро пауки вылупятся из них и начнут расти.

— Как их убить? — Даррел подошел ближе и погладил его по заднице, обтянутой имперскими форменными штанами.

— Внутри него никак не убьешь. Придется Малышу терпеть, — вздохнул Хаген. — Не помню, какая длительность паучьего цикла.

— Через неделю доберемся до внешнего кольца границы. Пауки не успеют вылупиться? — спросил Даррел.

— Не помню… Черт, вообще ничего не помню.

— Ну-ну, — утешил Даррел, пробираясь рукой ему между ног. — Про анального раба уже вспомнили, вспомним и остальное.

========== Глава 9 ==========

Даррел взял на руки маленький комочек симбионта, ткнувшийся ему в ноги. Ночью Малыш выпустил такие комочки вместо привычных ложноножек, и они расползлись по всему кораблю.

— Это его дети, он что — поделился? — спросил Даррел у Хагена.

Тот сосредоточился на своей связи с симбионтом, а потом слегка растерянно ответил:

— Нет. Просто наш Малыш стал дискретным в пространстве. Я и не знал, что они так умеют.

Даррел только покачал головой, вдруг вспомнив, как они выбрались со станции арахноидов. Их челнок просто просочился наружу, не потревожив систем безопасности, а потом мягко провалился в подпространство. Даррел тогда практически ничего не соображал, и потому даже не удивился, но сейчас он с кристальной ясностью понимал, что Малыш слился тогда и с челноком и с ними.

— Потрясающе, — сказал Хаген, выслушав его, — я думал, так только хищники могут.

— А может, он и есть хищник, — криво усмехнулся Карсторс. — И мы вместе с ним. Слились все в хищном симбиозе и не замечаем этого. Прилетим к земным территориям, и нас распылят.

В рубке повисло тяжелое молчание.

— Хаген? — растерянно спросил Даррел и прижал кусочек Малыша к себе покрепче. Тот был таким теплым и ласковым, совсем не похожим на хищника.

— Ты же понимаешь, дорогой, что в таком случае я не могу ответить объективно.

Даррел понимал.

— Пост-смертный сон разума, — сказал Карсторс зловеще и погладил свой кусочек Малыша.

— Рабом ты был лучше, — прищурился на него Даррел.

— О, да, всегда знал, что у землян страсть к рабам в крови, — ответил Карсторс с превосходством.

— А как Империя относится к бывшим пленным? — спросил вдруг Хаген.

И Карсторс сник, всем было известно, что плен считался у имперцев несмываемым позором и являлся фактическим концом карьеры. Карсторсу больше никогда не подняться выше механикуса третьего ранга где-нибудь на задворках Империи.

— Ну, ничего, — ухмыльнулся Даррел, — ты всегда сможешь переметнуться и служить Земле.

— Ага, Даррел тебе поможет устроиться стюардом на свой корабль, — засмеялся Хаген. — Даррел любит стюардов.

— Ревнуешь, дорогой? — оживился Даррел.

Карсторс молча встал и удалился из рубки.

Даррел притянул к себе Хагена и принялся лапать, одновременно подключившись к бортовому компьютеру — для проверки курса. Проклятье, это надо было сделать гораздо раньше, ведь он был почти в бессознательном состоянии, когда задавал его. Как об этом вообще можно было забыть…

— Черт, — пробормотал Хаген, — наверное, надо перед ним извиниться.

— Перед кем? — машинально спросил Даррел, чисто ради вежливого участия в разговоре.

— Тебе не понять, дорогой, — Хаген погладил его по члену и свалил, прихватив с собой кусочек Малыша.

— Никто меня не ценит, — рассеянно хмыкнул Даррел ему вслед.

А потом замер, обнаружив чудовищную ошибку в навигации. Он нервно взмок и принялся перепроверять расчеты и настраивать карты.

Через несколько часов вычислений перед ним открылась страшная картина.

Их челнок летел по совершенно бредовой траектории, и уже находился далеко за пределами как земного ареала, так и вообще человеческого. Рядом не было ни Империи, ни даже Окраинной Федерации. Арахноидов и других известных рас тоже не было, они вышли из родной Вселенной, и на обратный путь уйдут годы. Если, конечно, не удастся поймать такое же смещение подпространства, которое их вынесло сюда. Но вероятность похожей случайности близка к нулю, а навигационные системы челнока вряд ли справятся с такой задачей. Наверное, она была бы под силу разве что исследовательскому центру и команде навигаторов.

Даррел закрыл глаза и почувствовал, как к нему в ладонь толкнулся еще один кусочек Малыша.

— Что же теперь делать, Малыш, — спросил Даррел тихо.

Челнок мог путешествовать века, собирая энергию подпространства. Синтезаторы будут производить воздух, воду и консервы. Экипаж можно будет запихать в анабиоз, а Малыш… Малыш наверняка переродится в хищника, если они не смогут настроить синтезаторы на производство той слизи. А они не смогут, это же не синтезирующий завод, который можно настроить на нечто новое, это просто маленький ограниченный огрызок на разведывательном имперском челноке.

Хаген не захочет избавляться от Малыша.

Даррел и сам почувствовал мучительную боль в груди, едва подумав об этом. Малыш так любил их. Он их спас и кормил.

Даррел снова запустил расчеты.

Нет, это была не ошибка, подумал он через еще полчаса. Курс был проложен специально, и проложен так, как Даррел никогда бы не смог проложить его сам. Ведь он не запредельно гениальный навигатор. Он только пилот.