— А Энкем? Что случилось? — Райних уже подготовился, или смазка осталась с предыдущего раза.

— Я его наказал, — прорычал Дитте и снова его укусил, — а ты, дорогой, хорошо себя вел?

— Да... Дитте, не надо...

— Все, все, мой хороший, не буду, — он резко вставил, растворяясь в душном каком-то восторге, и трахал его долго, слушая стоны и мявканье. — Прости, я так люблю тебя, голову теряю, — шептал ему Дитте, вжимая в матрас, — Райних... Райних...

“Я тоже псих”, — думал он, содрогаясь в сильнейшем оргазме. Брат под ним давно уже кончил и притих. Дитте прижал его крепко-крепко, извиняясь за грубость.

— Ну прости, прости меня, любимый, — он поймал его хвост своим. — Райних, я все хотел тебе сказать... Я собираюсь уйти из клана, основать свой. Уже подал прошение в Королевскую канцелярию. Ты можешь перейти в другой прайд сейчас. Подумай, потом скажешь мне, ладно?

Их прервал вызов, пришедший на комм. Черт, сам Менерт Штиммен, глава клана, желал побеседовать с ним.

— Да, отец, — ответил Дитте и положил палец на губы встрепенувшегося братишки.

Хорошо, что на его комме был отключен видеорежим.

— Дитте, — голос главы не сулил ничего хорошего, — я жду тебя через час в поместье вместе с Райнихом. И этого нового родича захвати.

====== Глава 9. Выше звезд ======

***Райних

— Что слу... — мявкнул Райних, но Дитте прервал его поцелуем, потрепал за ушами и, бросив: “Все будет хорошо, братишка, жди”, смылся.

— Что случилось, — повторил Райних уже в закрытую дверь.

Да что же это такое? Уходить из клана... из прайда... почему? Почему Дитте хочет выделиться? Он вспомнил летнюю виллу на Бриллиантовых песках, принадлежащую клану. Райних любил там отдыхать, бродить по берегу и искать осколки древних амфор... Сами они еще когда смогут себе позволить подобное, придется довольствоваться съемными виллами. Но, с другой стороны — как уйти из прайда? От кошек, от будущих котят, от... любимого?

Райних вскочил и в чем мать родила бросился из спальни — перехватить Дитте, расспросить. Но в коридоре промахнулся, врезался сослепу в колонну винтовой лестницы, ведущей в башню, и грохнулся на пол, где чуть не разрыдался от расстройства. Удар пришелся по регенерационной маске и лбу, было просто ужасно больно. А что скажет Чинэ-ли, когда узнает? Вдруг сочтет для себя оскорбительным оставаться в столь крошечном клане и захочет уйти? А вдруг потребует, чтобы и Райних ушел с ней?!

Он осторожно встал и, держась рукой за стенку, отправился в ванную за аптечкой. Нет-нет, он не сможет уйти из прайда, останется с братиком, а Чинэ-ли в случае чего скажет, что поступает так, как велел альфа... Да, точно, и уши так горестно опустит, а в голосе — надрыв и страдание.... она проникнется и не будет уходить. Он тихо захихикал: кошка всегда просекала его сцены и щелкала по носу, но зато смеялась, и все напряженные моменты их отношений проходили, как по маслу.

Он ввел дозу обезболивающего в приемник на маске, и голова тут же перестала раскалываться. Зато немилосердно засаднила раздолбанная попа. Да... Дитте сегодня был суров... “Я был с тобой нежнее, братишка”, — обиженно подумал Райних, выдавливая в дырень регенерационной мази. О, он так и скажет Дитте, печально вздыхая, пусть братишка залижет свою вину! Кстати... что там у них за разборки с Энкемом? И отец требовал к себе озабоченного котишку... наряду с ним самим.

Райних нервно поежился — отца он боялся, уж больно тот был суров да нетерпим... Слава богу, Дитте оградил их от выволочки! А папочка Энкем — вот кто явно во всем виноват, надо найти и выяснить.

— Энкем! — позвал он, медленно идя по дому, прислушиваясь и принюхиваясь.

Папочка жалобно скулил в его собственной спальне, пахло сексом.

— Чего ты, — Райних сел на кровать, притянул котика за хвост и нащупал свеже-припухшие рубцы на нежной голой попке.

Он сочувственно вздохнул, а потом погладил и пощипал раненные ягодицы, запустил лапу в папочкин пах и нашел там нечто. Сбруйка! Как мило. Член, уже и так живо интересовавшийся происходящим, встал твердо и безвозвратно. Папочка извернулся, положил голову ему на колени и принялся поскуливать в самые яйца, периодически их облизывая.

— За что же тебя так, бедный, — спросил Райних, почесывая его за ушком.

— За правду, — пожаловался папочка и рассказал его яйцам жуткую историю своей борьбы за справедливость.

От его дыхания, шепота, всхлипов, Райних кончил, измазав папочкину мордочку скользким и липким, и блаженно откинулся на кровать. А потом до него внезапно дошло. Это же ужас!!! Позор фамилии! Да ведь Дитте разгневанные родичи на части порвут! Он дрогнувшим голосом сказал в комм название газеты, нашел статью, выслушал ее до конца...

— Как ты мог, Энкем! — закричал он, тряся котика за плечи. — Зачем ты опубликовался под нашей фамилией? Не мог псевдоним взять?

— Чтобы напечатали, — хныкал папочка, вяло трепыхаясь и норовя его промеж ног хвостом погладить, — из первых рук!

— А зачем про нас с Дитте сказал, что любовники? У нас в клане развратное поведение совсем не приветствуется.

— О, а так и не скажешь, — внезапно нормальным тоном удивился Энкем, и Райних чуть не взвыл, познав всю глубину его притворства:

— А я считал тебя другом, — горько сказал он и направился к платяному шкафу. Пора бы одеться, а то мало ли...

— Как это понимать, Райних? — спрашивала Чинэ-ли вечером, чем-то бумажно шурша. Наверно, злополучной газетой. — И почему Дитте не отвечает на вызовы?

— Он собирается выделиться из клана, — Райних неловко опустил уши. — Извини, дорогая, так получилось.

— А не легче ли выгнать вот это позорище? — зашипела кошка.

— Ай-ай-ай! Уши! — завизжал Энкем.

— Не надо, не надо папочку выгонять, — залепетал Неймо.

Райних прислушался — в голосе мелкого гаденыша звучала искренняя тревога, тот и правда любил своего бездарного папочку.

— Я не знаю, дорогая, обсуди это с альфой... я решил остаться в прайде. Прости...

Сказав это, он подполз к Лиссе и уткнулся ей мордой в сиськи, отрешаясь от происходящего. Хорошо так, мягко... Папочкины визги, гневное шипение альфа-самки, умоляющие мявы гаденыша — все удалялось, затихая. И скоро рядом с ним остались лишь тепло, уют и шевеления малышей в гостеприимном теле кошечки. Пришел Неймо и устроился рядом. Судя по всему, гаденыша выгнали, чтобы не мешался во взрослых играх. Райних было обеспокоился — не сняла бы Чине-ли сбруйку, а то влетит же Энкему. А потом подумал — пусть сами разбираются.

Они повозились на диванчике, пока ему не удалось подгрести под себя удобненько и Лиссу и Неймо, и так и сплелись большим клубком — ждать Дитте. И визор включили, слушать его Райниху, конечно, было не особо интересно, приходилось компенсировать отсутствие видеоряда легким петтингом с двумя милашками. А что, когда еще удастся потискать упругую попку диттева любимчика. Неймо был растерян и так доверчиво к ним жался... хитрец.

***Дитте

Слава яйцам, все закончилось так, как он и хотел. Дитте пошевелил рукой – вроде сустав не выбит.

Даже не верилось, что каких-то два часа назад Менерт, здоровенный черный котище, устроил показательное выступление перед всеми попавшимися под руку родичами, ух, и орал же он. Дитте как мог сдерживался, слушая эту чушь, все эти внутренние правила их клана, устаревшие лет сто назад. Или двести.

— А что же Райних не явился, кто он тебе теперь, кстати? — язвительно интересовался папенька.

— Любовник, — сказал Дитте и зажал под столом хвост ногами, тот дергался, как черная змеища, — и он болен, проходит курс интенсивной терапии после всего, что с ним случилось, отец.

— О, можешь мне не рассказывать, все в курсе этой душераздирающей истории про ночной клуб и последующую оргию. Твой прайд опозорил нашу фамилию.

Остальные родичи кивали. Дитте еще казалось, что они с удовольствием наблюдают за безобразной сценой.

— Я подал документы на выделение в отдельный клан, для ускорения процедуры необходимо твое согласие. Если ты его дашь, уже завтра под той статьей будет новая фамилия. И мой прайд не будет больше позорить твой клан.