Питомец открыл рот и покраснел, безмолвно глотая воздух, на глазах его выступили слезы.

— Ты хороший, — выдохнул Т”ихарг, теряясь в ощущениях яйцехуя. Казалось, тот против воли хозяина стремится проникнуть дальше, вглубь, в нежное и вкусное.

Но разум и воля совладали с низменными желаниями, и Т”ихарг, лишь немного покачав бедрами, покинул дырку. Член питомца в его ладони наполовину обмяк, и Т”ихарг снова его потеребил, даже поцеловал в самый кончик, преисполнившись добрыми чувствами. Член опять встал.

— Отдохни немного, — сказал Т”ихарг, выбираясь из гнезда.

Питомец распахнул глаза и дернул ногами:

— Эй, а освободить меня?

Т”ихарг только головой покачал от такой невоспитанности. И вспомнил вдруг, что питомца ведь надо еще за сегодняшнее безобразие наказать. И наказание должно быть суровым в соответствии с проступком, а ему так не хотелось снова его бить.

Он вышел в другую комнату, а питомец крикнул ему вслед:

— Ну хоть подрочи мне!

Т”ихарг вздохнул и решил позвонить хуманологу, преподавателю с курсов по содержанию питомцев-хумансов.

— О, Т”ихарг! — обрадовался хуманолог. — Ну как твой первый день с питомцем?

— Здравствуй, учитель! — воскликнул Т”ихарг, приветливо прижимая руки к груди. — Я только что раскупорил его дырку.

— Поздравляю, — хуманолог тоже прижал руки. — Ты ее не повредил, хорошо подготовил?

— О да, отлично, целый час тренировал перед приемом, — похвастался Т”ихарг. — И днем еще разогрел, — он помедлил, а потом все же и признался: — Только у меня проблема, учитель.

— Выкладывай, — подобрался хуманолог.

И Т”ихарг рассказал о всех выходках своего Эрика.

— Не наказывай его за это катание с друзьями, — подумав, посоветовал хуманолог. — Скорее всего, твой хуманс испугался и подсознательно пытался сбежать. Скажи ему, что на первый раз прощаешь, он будет благодарен.

— Но разве можно спустить такой проступок! — воскликнул Т”ихарг и посмотрел сквозь односторонне прозрачную стенку на питомца. Тот извивался в гнезде, пытаясь себе отдрочить. — И чего он мог испугаться?

— Ты же его при первой встрече побил по самому нежному и трепетно хранимому месту всех м-хумансов! — укорил его хуманолог. — Конечно, он испугался тебя. Не сердись на него и будь терпелив, Т”ихарг, ты же помнишь, что м-хумансы обычно глуповаты и безответственны?

— Да, — виновато наклонил голову Т”ихарг. — Как же жаль, что красота и ум распределились среди хумансов так несправедливо! Вот бы ф-хумансы были такими же хорошенькими…

— Что поделаешь, такова жизнь, — тонко шевельнул бровью хуманолог. — Не вини себя, мы все совершаем ошибки. Для этого и существуют учителя, чтобы их исправлять.

— Спасибо, — с чувством поблагодарил его Т”ихарг и распрощался.

Он еще немного посидел, наблюдая за вертящимся питомцем и бессмысленно пролистывая местные новости. Взгляд его наткнулся на заголовок, гласивший: “Кровавые разборки центаврийской мафии и местных сепаратистов”. Т”ихарг узнал голографии того шоссе, где он отбил питомца.

“Какая глупость, что еще за мафия”, подумал он и закрыл инфопортал. Питомец ждал его, явно изнывая без хозяйской руки.

***

Я извивался в распорке, пытаясь перевернуться. Задница болезненно ныла после всех этих вибраторов на веревочках, а член стоял по стойке смирно.

“Маленький предатель”, подумал я и истерически заржал. По сравнению с дубиной Т”ихарга он и правда был маленький — каких-то восемнадцать сантиметров. В интернате мне очень нравилось мериться с пацанами — у кого больше. Я всегда выигрывал, но теперь это осталось в прошлом, увы, нашелся хер побольше моего. Я вспомнил, как Т”ихарг засаживал мне только что, и от этой несправедливости захотелось плакать.

— Прекрати возиться, Эрик.

Черт, я не заметил, как он вернулся.

— Развяжи меня, пожалуйста, — я пошевелил бедрами, насколько это было возможно. Вот бы он мне отсосал.

— Проси как следует.

— Пожалуйста. Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, — я посмотрел на него как можно жалобнее. На женщин такое действовало безотказно. — Я хочу кончить, прошу тебя, — я уже был готов назвать его хозяином, но язык не повернулся. Казалось, это откроет новые грани моего унижения.

— Хорошо, — он погладил меня между ног и засунул пальцы в дырку. Они скользили там совершенно свободно, как в женской вагине. Я даже не мог сжать задницу.

Черт, Т”ихарг сделал из меня бабу. Мой член дернулся, оставляя на животе прозрачную каплю.

— Подрочи по-нормальному, — прошипел я сквозь зубы. — Дай мне кончить как мужику.

Т”ихарг не обратил на мои слова никакого внимания и не вытащил пальцы, умело шуруя ими у меня в заду. О-о-о, надо признать, весьма умело, как будто специально этому учился.

— Жопа не для этого, — я все еще пытался сопротивляться. — Оставь ее в покое, пожалуйста.

— Как раз для этого, — оскалился Т”ихарг, — твоя — так уж точно.

Он как-то хитро покрутил пальцами внутри, и я замотал головой, причитая словно монашка: “боже, не могу больше, пожалуйста…”

Несколько раз он останавливался, разминая мою мошонку, а я выл и толкался ему в руку, и даже покрикивал, так было хорошо. А потом Т”ихарг наконец-то оставил в покое мои многострадальные яйца и начал быстро двигать рукой, задевая головку. Я улетел.

— Быстрее, я вот-вот уже, давай, — я всегда несу какую-нибудь чушь, когда кончаю. А сейчас меня скрутило так сильно, как будто я испытывал несколько оргазмов одновременно. — Давай, детка…

Потом Т”ихарг сразу развязал меня, и я так и лежал на спине, забрызганный своей спермой, не в силах сдвинуть ноги. Оказалось, что сперма попала мне даже на губы — это я понял, когда облизал их. Дурацкий вкус. Т”ихарг не отрывал от меня взгляда.

— А ты тот еще извращенец, — он как-то слишком обрадованно уселся мне на грудь. — Ты всегда ее ешь, Эрик?

“Сперму что ли? Никогда раньше не пробовал” хотел сказать я, но не успел. Т”ихарг одним движением задвинул мне в рот свой херище. Я замычал, стараясь подавить спазмы — он упирался мне прямо в горло.

— Соси, — сказал Т”ихарг, но я ничего не мог ему ответить. И сосать тоже не мог — огромная головища заняла весь мой рот. Хорошо, что Т”ихарг недолго меня мучил, вставил еще несколько раз, помогая себе рукой, и залил мне лицо и шею так, что попало в глаза. В рот тоже попало, и много, на вкус его сперма была чуть солоноватой и совсем не противной.

Т”ихарг резво слез с меня и перевернул на живот:

— Выплевывай, — он тряс меня, а я пытался подобрать ослабевшие руки и ноги. — Не смей глотать, Эрик.

Я послушно отплевался. Т”ихарг вытащил из кейса (того самого, где хранились ошейники и прочие девайсы) баллончик с распылителем и брызнул мне в лицо.

— Что ты делаешь, — от неожиданности я свалился с кровати. — Мои глаза! Как больно!

Я катался по полу, прижимая руки к глазам.

— Терпи, — Т”ихарг поднял меня и уложил обратно. — Это чтобы центолотлей не было. Открой рот, тебе туда тоже попало.

Я тут же разомкнул челюсти как можно шире. Центолотли! Как я мог забыть о них.

========== Глава 4 ==========

Меня поселили на первом этаже в большой уютной комнате, разделенной на несколько зон. Внутри все было устроено вполне по-человечески, даже имелся нормальный санузел вместо озер, с огромной ванной и унитазом на высоком постаменте. Он возвышался, как трон, и был на удивление не золотым, а обычным — белым. Окна выходили во влажный заросший сад, в котором обнаружилась уютная веранда. Вот только я пока не решался выйти — вдруг там живут кусачие твари, как в ледяном озере.

Я смутно помнил, как Т”ихарг покормил и принес меня сюда. Кажется, я проспал до следующего обеда — когда проснулся, было светло, а дата на настенном табло сменилась. Я искупался и еще раз поел, сумев заказать себе котлету и пюре. Панель управления находилась на стене рядом с выходом, и я не сразу ее нашел. Кроме пюре и котлеты робот привез еще овощи и фрукты, а также сладости и несколько соков.