— Должно быть, вы прочли это в Летописи Азгал-ренаха? — с интересом спросил Торайх Аз-Терион.

— Нет, признаться, я не большой любитель читать летописи, милорд, — смутился Виллем. — Но во всех балладах поется… Да и учитель говорил мне.

— Виконт, — снова засмеялся Торайх Аз-Терион и хлопнул Виллема по плечу, — поверьте мне, это всего лишь ложь. Старая-старая ложь… Ведь само название Земли Азгал — нечеловеческое, на нечистом языке оно значит “Голые горы”.

— Но… если даже так, — Виллем нахмурился, пытаясь сосредоточиться на том главном, от чего отошла их беседа. — Милорд, даже если Земля Азгал и была некогда исконной вотчиной нечисти, то сейчас это неважно. У нас ведь все равно нет людей, чтобы очистить и удержать новые земли.

Взгляд Торайха Аз-Териона полыхнул прозрачной яростью:

— Вы мне возражаете, виконт Корнский?

Виллем задохнулся — показалось ему, будто воцарилась вокруг тишина, а стены замка стремительно раздались, оставляя его в пустоте.

— Нет, милорд, — губы его занемели, словно от холода, — заботит меня лишь величие Империи. И ваша скорая победа.

И гнев погас в Торайхе Аз-Терионе так же быстро, как и вспыхнул, и он с ухмылкой ответил:

— Да, победа будет наша, а плодами ее мы распорядимся потом, — он встал, выхватывая пламенеющий меч: — Утопим тварей в их поганой крови и дерьме!

— Бог с нами! Аз-Терион! — грянули воины в ответ, вскакивая и потрясая оружием и кубками.

И Виллем закричал вместе со всеми, чувствуя, как разрывают его сердце кровожадная радость и желание идти вслед за вождем — разрывают так сильно, что становилось больно.

***

Земли тварей были вовсе не похожи на засыпанные гнилой трухой проплешины, как Виллем воображал ранее. Оказывается, полоса вырождения обозначала лишь границу с людскими владениями, а дальше были леса, каньоны, реки, озера и горы. Все, как и до границы, только искаженное.

Они вторгались все глубже и глубже, Торайх Аз-Терион вел их, не оглядываясь, словно шел незримой тропой. И поначалу Виллем опасался, что наступит тот день, когда истощатся обозные запасы, и окажутся они посреди царства тварей на подножном корму.

Но оказалось, что твари тоже жили деревнями, растили злаки, промышляли охотой и рыбной ловлей. И заводили домашних животных. Отряды фуражиров возвращались с богатой добычей, а деревни, попадающиеся на пути основной армии, они разоряли сами.

И каждый раз Виллем думал — как похожи твари на людей. Словно самим своим существованием насмехались те над божьим замыслом.

У них даже были свои омеги и детеныши. Может, были у них и альфы с бетами, но Виллем не мог различить их магии.

— Что за визг, — спросил Виллем, соскакивая с коня.

Он только что привел отряд из авангарда, и мечтал хорошенько закусить и отдохнуть.

— Ребята тварей поймали и развлекаются, — вышедший ему навстречу сэр Роддо с усмешкой пожал плечами.

Виллем пошел на шум и увидел двух голых и визжащих тварей — те метались, прикованные к столбу, а солдаты со смехом тыкали в них тлеющими палками. Некоторые альфы стояли на изготовку — с расстегнутыми штанами, и все были безбожно пьяны.

Одна из тварей была совсем мелкой и тощей, едва ли вышедшей из возраста детенышей. Глаза у нее были ярко-зелеными, а кости выступали под зеленоватой кожей так же хрупко и остро, как у человеческого ребенка.

— Что здесь происходит, — негромко сказал Виллем.

— Очищаем мерзкие порождения огнем и хуем, ваша милость, — бодро выкрикнул один из солдат.

Остальные заржали, а Виллема передернуло — трудно представить нечто, еще более противоестественное и грязное, чем овладение нечистью.

— Отвратные развлечения, уподобляющие людей тварям, — процедил он. Пленники смотрели на него своими огромными, нечеловечески сияющими глазами, и Виллем слегка помедлил, вспомнив почему-то благородного Эрасмуса, казненного им. А потом поднял руку, выпуская священное пламя. — Вот так надлежит поступать с нечистью.

Солдаты шарахнулись в стороны, а плененные твари сгорели — мгновенно и беззвучно. Виллем развернулся, направляясь к своей палатке.

“Такую забаву испортил”, сказал кто-то ему в спину — достаточно тихо, чтобы Виллем не стал оборачиваться.

— Зря вы так, — ухмыльнулся сэр Роддо, — ребятам же нужно отдыхать.

Виллем остановился было для резкой отповеди, но внезапно слова замерли на его губах, а в груди знакомо похолодело. Навстречу им, сопровождаемый неизменными гвардейцами-бетами, шел Торайх Аз-Терион.

— Виконт Корнский.

— Милорд.

Торайх Аз-Терион поманил их… точнее одного Виллема за собой, но сэр Роддо тоже пошел с ними.

— Ваше милосердие не знает границ, виконт, простираясь даже на тварей, — усмехнулся Торайх Аз-Терион.

— Это не из милосердия, милорд, а из любви к дисциплине. Подобные вещи разлагают боевой дух, превращая воинов в стадо убийц и насильников, — возразил Виллем, не сводя с него взгляда.

Лицо Торайха Аз-Териона оставалось ясным, грязная тень нечистой магии не исказила его. А ведь многие, даже из рыцарского звания, изменились, уподобившись в проклятых землях тварям.

— Сэр Виллем, — Торайх Аз-Терион остановился, пристально в него вглядываясь. — А кто мы, по-вашему? Разве это наша земля? — он обвел рукой окружающие их предгорья. — Доблесть всегда на стороне защитников.

— Доблесть? — повторил Виллем, не веря своим ушам. — А значит и бог? Но… но ведь это же твари, милорд, как вы можете так говорить! И они напали первыми, вынудив нас ответить.

— Доблесть такая вещь. Сложная, — засмеялся Торайх-Аз-Терион и положил руку ему на плечо. — Но хотя бы с богом все понятно. Наш бог всегда на нашей стороне, виконт Корнский.

Виллем молчал, не зная, что сказать — ведь слова его лорда были так похожи на ересь, а если нечто звучит, как ересь, то оно же ею и является, не так ли? Но этого просто не могло быть. Никогда.

— Вы хотите сказать, что слова мои — ересь? — ухмыльнулся Торайх Аз-Терион, сжимая его плечо.

— О, нет, милорд, просто мне не хватает разума, чтобы постичь их, — покачал головой Виллем.

Глаза Торайха Аз-Териона сверкнули багровым пламенем:

— Разума в вас и правда не больше, чем в таракане, виконт, лишь слепая вера да чужой здравый смысл.

Виллем задохнулся от этой внезапной ярости и невольно отступил, прижимая кулак к груди — к тому месту, куда удар пришелся сильнее всего. Магическое чувство обжигало невыносимо, а в голове не осталось ни одной мысли. Роддо издал глухой стон и упал на одно колено, опуская голову.

В тот вечер Виллему так и не удалось отдохнуть — войско их сорвалось в очередной марш-бросок. И во время перехода Виллем думал, что страна тварей и правда похожа на мирные поселения, в которые вторглись захватчики.

— Где же их армия? — спросил Виллем на следующем привале. — Почему мы приняли только два боя?

— Вся полегла в Земле Азгал, — засмеялся Торайх Аз-Терион. — Тупые твари.

Виллем смотрел на него, оперевшись на поваленное бревно. Ему казалось, что вырезан лорд Аз-Терион из лунного камня, и отблески костра не способны затмить его собственный свет.

— Хотел бы я иметь право… — сказал Роддо позже, когда Торайх Аз-Терион покинул их, — имей я хоть малейшее право вас ревновать, сэр Виллем, то сдох бы давно от этого чувства, как последняя тварь.

— О чем вы говорите, сэр Роддо, мое дружеское чувство к вам вечно и неизменно, — рассеянно улыбнулся Виллем и вдруг осекся, остановленный лихорадочным блеском в глазах Роддо.

Жизнь Виллема была предопределена, он знал, что должно случиться в будущем, давно известны были ему и варианты конца — рано или поздно погибнет он в бою. А если доживет до тридцати лет, возраста, когда положено бете обзаводиться семьей и наследниками, то приведет он в свой дом незнатного и скромного омегу с хорошим приданым. И бедного, но отважного и благородного рыцаря-альфу. Было Виллему скоро уже двадцать девять, но ни разу не задумывался он о поисках супругов. Не обращал внимания на авансы зажиточных купцов с сыновьями-омегами, не присматривался к отважным альфам.