Лиля… Ты пахнешь печалью… Дай мне шанс сделать тебя счастливой. От счастья до вечности… рукой подать… Сила моей любви рождает в тебе ответное чувство. Ты хочешь постичь непостижимое, открыть все тайны, протяни ко мне руку и ты узнаешь их все. Всё обо всём. Тяни. Незабудковым глазам моей любви завидует небо. Ты разожгла пламя страсти, спаси же меня от самой себя. О, королева, я твой. В каждом шаге есть смысл, ибо он соединяет нас с тобой. Мы становимся ближе. Скажи пароль: «я тебя люблю», и откроется дверь вечности. Знаешь, в чём смысл любви? Вечность. Так говорили древние. Моя любовь, прозрачная, как вода, течёт по твоей щеке. Встрепенись, и она упадёт, и исчезнет в пучине бытия, а ты прилетишь и станешь моей вечностью, частью бытия, его неотъемлемой частью. Спеши любить, в жизни много мусора, я бы хотел любить, жить, а оглянувшись, я понял, что намусорил… Наследил, испачкался, а она ушла, бабочка-вечность упорхнула. Я думал, что познал смысл жизни, а это был огрызок от яблока, которое съел не я, кто-то другой. Он искал меня среди лиц, любви, вечности. А я не верил никому и стал бояться всего. Мусор. Никому не нужный мусор. Бедный я! Кто протянет мне руку? Лиля… Я одичал, я почти умер… Лиля…
Дракула задёрнул занавеску в подсобке. Стало темно и уютно. Медленные красивые движения завораживали. Он слышал её дыхание.
– Ты пришла… Я не верю своим глазам…
– Верь своим желаниям… сердцу… и мне… Я тебя люблю…
– Сними всё ненужное…
Слава богу, от тебя нормально пахнет, сразу видно, нормальный член общества, не пьёт и не курит и не ест чеснок. Я таких люблю. До утра осталось не много времени. Я успею скрыться. Подворотни старой Москвы… У вас много тайн, которые уже не раскроет никто… Каждому хочется разгадать главную загадку, загадку любви… Но тут всё просто: разбитое сердце всё таки лучше, чем пустой желудок… И рука Лили ослабла.
Глава 8
Ночь для Сингапурова прошла ужасно. Два допроса. Ничего. Усталый и измученный он пил кофе один в кабинете. «Жена уже меня не ревнует, где ещё, кроме прокуратуры, я могу проторчать всю ночь и утро?» Стук в дверь его немного разбудил.
– Евгений Михалыч, вы здесь?
– В Америке.
– Митрофанов согласился дать показания.
– Ведите его ко мне.
– Он частично признал свою вину и согласен работать со следствием.
– Заговорил наконец-то, только кто его теперь будет допрашивать? Я не спал ночь, я выкурил пачку сигарет, чтобы продрать глаза, выпил чашку чёрного кофе, я уже сидеть не могу, а надо его допрашивать. Ладно, веди его сюда.
Через пятнадцать минут пришёл какой-то заспанный человек. У него были мешки под глазами, такие же, как у Сингапурова.
– Евгений Михалыч, не убивал я его, пацаны просто покурить попросили, а он фак показал, избили его, а он умер…
– Ты его бил?
– Пару раз ударил, но не убивал я его.
– А чего сразу не сказал?
– Мне сказали, пикнешь – вторым будешь. Это всё Комдив. Это он заводила.
– Где его искать?
– Я его только в баре видел с пацанами, где живёт – не знаю.
– Зачем ты с ним спутался?
– Кто ж знал…
– Пиши чистосердечное признание.
– Но совесть моя чиста.
– Так и пиши, всё как есть.
– А я пока что жене позвоню…
Сингапуров вытащил из ящика стола телефон. В дверь постучали.
– Прости, любимая, работа… Тарасенко, ты видишь, я занят?
– Агент Шлакбаум.
– Что ещё?
– Здравствуйте, Евгений Михалыч!
– Разве ты не в Пуэрто-Рико?
– У меня умер муж. И я уже напала на след того, кто это сделал.
– И кто же?
– Дракула.
– Ничего не понимаю, какой Дракула? Откуда он взялся?
– Я сама не знаю. Он опасен. Мне нужны списки всех покойников за последние три дня.
– Почему за три?
– Три дня назад умер мой муж. Он выпил всю его кровь. Мы должны его остановить!
– Присаживайся. А ты пиши, пиши. Ничего не понимаю. Дракула убил твоего мужа? А от чего он умер?
– Обширная кровопотеря.
– Сочувствую. Хорошо, я пришлю тебе список покойников, как ты и просила, если понадобится моя помощь, я в твоём распоряжении.
– Я возьму его сама.
– Каждое дело любит чувство, толк и расстановку, не приуменьшай моих способностей. Дракула – это очень серьёзный человек, это не просто убийца, это маньяк, помешанный на крови.
– Я – секретный агент КГБ.
– Я тоже.
– Вот и сделай что-нибудь!
– Мы примем меры. Где это случилось?
– В Камышёвке. Там Ломов. Но толку от него мало.
– Против лома нет приёма, если нет другого лома…
– К сожалению, это так.
– Без меня туда не езди.
– Я там уже была. Он сожрал уже четверых.
– Имена и фамилии того, кого он сожрал.
– Василий Иваныч Сидоров, Пётр Васильевич Иванов, Иван Петрович Петров, Пётр Иванович Болтушкин.
Сингапуров поднял трубку и спокойно произнёс:
– Тарасенко ко мне.
– Сию минуту.
– Проверь всех, кто умер от потери крови за последние три дня.
– Так точно, Евгений Михайлович.
– Моя школа.
– Он очень сильный, мне нужно оружие.
– Пистолет Макарова подойдёт?
– Вполне.
– Тесто, дай ей свой пистолет.
– А как же я?
– Это приказ.
– Слушаюсь, Евгений Михалыч.
– Только будь осторожна, он – убийца.
– Не буду хвастаться своими раскрытыми делами, но их намного больше двенадцати.
– Ой, Шлакбаум, Шлакбаум… Придётся послать в Пуэрто-Рико кого-нибудь другого…
– Придётся!
– Написал?
– Так точно, Евгений Михалыч!
– Честь стоя отдают, Митрофанов!
Глава 9
– А куда он теперь пошёл?
– Я же сказала, что не знаю, – ответила Настя Ломову.
– Это очень важно, если мы его поймаем, мы спасём сотни людей, а, может, и тысячи. Лично я в детстве с удовольствием смотрел фильм про Дракулу.
– Я его тоже полюбила…
– В каком смысле?
– Хороший фильм.
– Да, хороший. Когда мы его поймаем, я ещё раз его посмотрю.
Настя тихо вздохнула. Его погребальная одежда была свёрнута и засунута в мешок, как улика. Саша был прав, утром нагрянул Ломов со своим напарником Селезнёвым. Оба были не побриты и раздражены. Настя испугалась, но не показала виду. Её разбитому сердцу хотелось разбиться, это случилось добровольно. Как ей надоели все эти грязные мужики… Дракула был другой. Он как пират похитил её сердце, ей оставалось только сдаться. «Я тоже посмотрю этот фильм. Я буду смотреть его одна, поздним вечером, перед сном, и буду плакать…»
Раздался телефонный звонок. Ломов в напряжении говорил одно слово – «да», потом спросил где и как это случилось. Настя почувствовала неладное. Надо было всё рассказать, но слов у неё не было. Что будет? Посадят?
– А где его паспорт?
– Я не знаю.
– А я, кажется, знаю…
– Я не виновата, он взял его и сказал, чтобы я молчала…
– Селезень, едем в Москву, звонила Наташа, он на ликёро-водочном заводе. Два трупа.
– О, Боже…
– Не беспокойтесь, мы – милиция, мы – правоохранительные органы, мы уже…
– Заткнись, Селезень, сделай одолжение. Ты кроме как о повышении, ни о чем не думаешь, всю работу я делаю.
– Степан Степаныч…
– Степан Степаныч! Про таких, как ты комедии снимают, а ты в милиции работаешь!
– Степан Степаныч!
– Быстро в машину, а то башку снесу.
– Слушаюсь, так точно, есть…
– А ты, – обратился Ломов к Насте, – звонишь мне, если он объявится.
Она молча кивнула и взяла визитку. Теперь она уже не знает, как поступит. Кому она будет врать. И что, если он правда вернётся? Что сильнее, сила любви или страх? «Восторжествует ли справедливость, если я опять посмотрю в твои глаза?»
Машина сорвалась с места, как ужаленная. Зажав в руке визитку, она тихо прошептала его фамилию. «Ломов, старший следователь ОВД Камышёво… Прости… Но кому оно было адресовано, было не понятно. А я бы простила, если бы меня сожрал Дракула и ушёл в моей одежде, с моим паспортом, переспав с моей женой?» Тонкая нить справедливости завязалось узлом и стянула горло. Настя не могла ответить на этот вопрос. Оставшись одна, ей просто хотелось быть любимой…
