Двор опустел. Служанки побежали разносить новые сплетни. Гвендаль попытался скрыться от «повинности» на благо науки. Аниссина была твердо намерена не дать ему этого сделать. Остался один Юури. Он стоял на месте. Он только что осознал самый ужасный и удивительный факт за всю свою жизнь. Глядя на раскрасневшегося Вольфрама в мокрой от пота рубашке, он понял, что хочет его. Хочет своего бывшего жениха. У него банально встало на парня. И дело было даже не в том, что тот был красавчиком, похожим на девушку. Нет. Он хотел именно Вольфрама фон Бильфельда, гибкого, сильного, с развитой мускулатурой. Парня. Мужчину… Своего бывшего жениха… И что ему с этим делать? Одернув полы школьного пиджака, чтобы скрыть свое состояние, Юури направился в королевские покои. Ему нужно было подумать, о многом подумать.

Между тем Гвендаль, удачно спрятавшись от Аниссины за гобеленом, вспоминал, как выглядел взмокший Гюнтер. Казалось бы, что может быть привлекательного в этом зрелище? Пряди волос прилипали ко лбу и щекам. Затрудненное дыхание. Грудь поднимается и опадает, четко проступая под тончайшим белым батистом. Руки с длинными, тонкими, изящными пальцами, крепко сжимающие рукоять меча. Он и раньше знал, что его супруг красив. Бывший супруг… Но чтобы настолько. Не той своей почти женской красотой. А мужским, животным магнетизмом. Почему он раньше этого не замечал? Ведь он не раз видел Гюнтера в бою. Что же изменилось? Ответ напрашивался сам собой… Дело было в самом Гюнтере. У советника было такое одухотворенное лицо, когда он смотрел на Вольфрама, что Гвендаль сделал для себя вывод: Гюнтер влюблен в его младшего брата… От осознания этого факта почему-то стало тошно…

- А, вот ты где! – похоже, он впервые обрадовался появлению Аниссины, рывком отодвинувшей гобелен в сторону. Оно, по крайней мере, избавило его от невеселых мыслей…

***

В купальни Гюнтер и Вольфрам ввалились в прекрасном расположении духа. Вольфрам быстро разделся, бросая одежду куда попало, и с разбегу прыгнул в глубокую часть бассейна с горячей водой. Фон Крист же наоборот, медленно снимая с себя предмет за предметом, повесил свою одежду и одежду жениха в специальные шкафчики и также медленно вошел в воду, наслаждаясь её обволакивающим теплом.

- Гюнтер, иди сюда, - крикнул Вольфрам, - поплаваем!

- Наслаждаешься последним днем покоя? – поддразнил его советник.

- Почему это последним? – возмутился Вольфрам, подплывая поближе.

- Потому что после нашей сегодняшней тренировки у тебя завтра точно будет все болеть, - пояснил ему старший мадзоку. - Утром ты еще проклинать меня будешь!

- Ни за что! – пылко отреагировал на поддразнивание Вольфрам.

- Посмотрим-посмотрим, - улыбнулся Гюнтер. - Надо бы сделать тебе массаж, размять мышцы, тогда, может, все и обойдется.

- Ладно, я зайду в медицинский корпус и попрошу кого-нибудь… - согласился юноша.

- Если хочешь… - советник запнулся.

- Что? – Вольфрам улыбнулся.

- Я мог бы сам вечером тебя размять…

- А ты умеешь? – фон Бильфельд явно поддразнивал жениха.

- А ты еще не понял, что я все умею? - отшутился Гюнтер.

- Я был бы очень рад, если бы ты сделал мне массаж, - Вольфрам подплыл поближе и поцеловал жениха в щеку. - Спасибо. Я, пожалуй, еще поплаваю.

Фон Крист стоял как громом пораженный. Это поцелуй, этот невинный поцелуй в щеку… возбудил его. Нельзя сказать, что это было какои-то острое, явно выраженное возбуждение. Но тело не осталось равнодушным. Тело захотело Вольфрама фон Бильфельда. Такого мокрого, раскрасневшегося, улыбчивого. Соши! Что же это такое? «У меня просто очень давно никого не было, - утешал себя Гюнтер. - Это обычная, нормальная реакция. К тому же сам Вольфрам ничего такого не имел в виду. Нужно держать себя под контролем. Нам обоим не станет легче, если мы наделаем глупостей». Его жених к тому времени уже наплавался и, присев на краю бассейна, начал намыливать грудь. Гюнтер отвернулся. Нет, ему срочно надо с кем-то переспать, а то глас разума будет послан куда подальше…

- Гюнтер, тебе спину потереть? – крикнул Вольфрам.

- Нет, я еще поплаваю, - отозвался фон Крист. - Не у одного тебя сегодня были повышенные нагрузки на мышцы, хочу прогреть их получше. Не жди меня.

- Как знаешь, - юноша пожал плечами.

Вечером Гюнтер все же устроил жениху обещанный массаж на разогревающем масле, и, к его большому счастью, никаких реакций подобных той, что была в бассейне, у него не возникло. Наутро у Вольфрама и правда все болело, но от идеи тренироваться вместе с женихом он так и не отказался. Пару раз в неделю он проводили учебные бои, в остальные дни Вольфрам, как и прежде, занимался с Конрадом.

***

Окна спальни маршала выходят в сад. И Гвендаль иногда любит посмотреть на красивые клумбы с цветами. Особенно по утрам. Потому что по утрам, до наступления жары, там всегда кто-то есть. Или это мама, следящая за ростом своих цветочков, или Гюнтер, идущий из оранжереи и решивший подстричь или окучить кустик или цветочек. Настоящее увлечение фон Криста – это розы. Он их обожает. Способен говорить о них часами. В такие минуты его лицо преображается, становится одухотворенным и почти неземным. Правда, Гвендаль его никогда не слушал, а потом муж как-то перестал говорить с ним о таких вещах. А потом они развелись… Фон Вальде вздрогнул. И почему идея развода в тот момент, когда Гюнтер её предложил, показалась ему такой привлекательной? Сейчас он уже сожалел о принятом в тот момент решении. Ему почему-то было неприятно видеть Гюнтера с другим. Похоже, он привык за тридцать лет считать фон Криста своей собственностью. Их брак его полностью устраивал. Они были союзниками, но каждый имел личную жизнь на стороне. Только вот в последнее время Гвендаль все чаще стал задумываться, почему он так ни разу и не исполнил супружеский долг? Почему они сохранили свой брак платоническим? Понятно, что чувств у них друг к другу, кроме глубокого уважения, не было, но это бы не помешало им получить удовольствие в постели. В конце концов, на него, Гвендаля, еще никто не жаловался, а Гюнтер тоже должен быть хорош в постели… Интересно, а сейчас у него кто-нибудь есть? А если нет, то, может, он согласится..? Ведь лучше поздно, чем никогда…

Гвендаль бросил взгляд в окно. По дорожке шли Вольфрам и Гюнтер, в руках у бывшего мужа были ножницы, кажется, они называется секатор, а Вольфрам нес какое-то ведро и что-то напоминавшее грабли. И здесь они вместе! Да сколько можно-то? Куда не глянь, все время рядом, разве что только за ручки не держатся. Это злит неимоверно. Маршал замер у раскрытого окна. Он что, ревнует? Сердце стучит так быстро. Видеть брата и бывшего мужа вместе больно. Он сожалеет о разводе и хотел бы все вернуть, как было, а потом перевести отношения на новый уровень. Гвендаль прижал руку к груди. Он ревнует. Он ревнует Гюнтера. Истинный, когда же он успел влюбиться в фон Криста? Что же теперь делать?

***

На завтрак Вольфрам и Гюнтер пришли с опозданием. У обоих были мокрые волосы, значит, они успели помыться после работ в оранжерее. Поздоровавшись, они уселись рядом и тут же принялись обсуждать розы.

- Ты уверен, что стоит продолжать прикармливать их во второй половине августа? – с сомнением спросил Вольфрам, накладывая себе еду на тарелку.

- Конечно, - кивнул фон Крист, наливая себе кофе. - Это же оранжерейные растения, они цветут круглый год. Вот если бы они росли на улице, тогда да, прикорм во второй половине месяца стоило бы уже прекращать.

- Понятно, - кивнул головой юноша и отправил в рот кусочек яичницы.

- Я не совсем уверен, что мы правильно поступили, отложив черенкование на середину июля, раньше я так никогда не делал, с другой стороны, не думаю, что две недели сыграют такую большую роль, - продолжил Гюнтер.