– Ух ты, это почти что быстрее, чем я бы сделала магией.

– Да, не жди, что я разленюсь из-за того, что рядом единорог есть, – улыбаясь, ответил Лемон и обвёл взглядом окружение. – Ну что, всё, что ли?

– Разбежался, – возразила Мисти. – Мне же всё-таки еда нужна, антирадин и прочее. Кэпс говорил, что мы и крышек можем взять, так вот: я собираюсь их получить.

* * *

Взяв ещё немного колы, тысячу крышек у Кэпсуорта и со всеми попрощавшись, Мисти и Лемон покинули территорию фабрики. Они направлялись на восток, в сторону Стойла 69.

– Ну так что – сейчас хочешь поговорить о том, что случилось? – спросила единорожка.

Лемон улыбнулся:

– Да уже нет. Пока ты спала, я неплохо побеседовал с нашими друзьями-Выгарками.

Мисти хитро улыбнулась:

– Ты же в курсе, какие есть альтернативы?

– Да ладно тебе, – гуль не смог сдержать улыбки. – Неужели тебе каждый раз нужно прибегать к угрозам домогательства?

– Видимо, да, – Мисти широко улыбалась. – А может, ты сам этого от меня хочешь, а?

– Бороться с сумасшедшим гулем – плохая идея в любом случае!

– Я с тобой справлюсь, – парировала Мисти. – Ты же щекотки боишься.

– Ну давай, скажи громче, пусть каждый рейдер на пустоши узнает мою смертельную уязвимость.

Мисти нахмурилась:

– Серьёзно, там же ведь что-то произошло, что потрясло тебя так сильно.

Лемон вздохнул:

– Я знал, что пустоши плохие. Да дискорд побери, и рейдеры тоже не сахар. Но я никак не ожидал, что та кобыла станет хотя бы пытаться оправдать это. От этого почему-то стало только хуже.

– Так ты с рейдершей говорил? И что она сказала? – спросила Мисти.

– Если вкратце, то то, что на пустошах все идеалы Селестии умерли вместе с Ней самой, – сказал Лемон, уставившись в землю. – Что нет разницы, убивать ли кого-то, или торговать с ним. И что что бы ты вообще ни делал, это ни на что не влияет.

– И ты в это поверил?

– Я-то – нет, но ведь некоторые верят, отчего становится только хуже. Хотя выслушать мнение Грибби на этот счёт оказалось весьма полезным, – гуль улыбнулся Мисти. – Она считает, что даже малая доброта может сделать многое. И я думаю, она права. Мы ведь помогли установить торговое сотрудничество между двумя поселениями. Да при небольшом везении мы и твоё стойло к нему сможем подключить. Должно же это всё хоть как-то зачесться.

– Сделали пустошь хоть чуточку, но лучше, да? – напомнила Мисти слова гуля из Хэйдена.

– Да, точно, – сказал с улыбкой Лемон. – Просто надо побольше таких "чуточек", глядишь, и исправится что-нибудь.

Они взошли на холм, и на горизонте появились останки огромного мегаполиса. Чуть ближе в отвесной скалистой стене чего-то, походившего на выработанный гравийный карьер, была видна знакомая шестерня входной двери стойла.

– Винниаполис ^[2], да? – уточнил Лемон, вглядываясь в руины вдали.

Мисти кивнула:

– Ага. Впечатляет, правда? Целый город в руины превратился. Могу только представлять, каким он был до войны.

Лемон нервно сглотнул. Ему представлять было не нужно – он и так знал его слишком хорошо. Там родилась Блоссом Три. Едва он закроет глаза, перед ними тут же вырастали могучие здания, устремлявшиеся прямо в небо. Сейчас же там едва ли какое здание стояло прямо. Целые небоскрёбы обрушились, упав на улицы и прилегавшие кварталы. Немногие уцелевшие высотные здания стояли, опираясь друг на друга, из-за чего город напоминал кучу из костяшек домино с несколькими упрямыми, отказавшимися падать. Центр города загадочно и пугающе светился зелёным светом.

Лемон никогда не видел городов, ставших мишенью мегазаклинания. Он всегда представлял другие города похожими на Кантерлот – хоть и обветшалыми, но с большинством целых зданий. Конечно же, центр Кантерлота образовывали здания Министерств, защищённые от обветшания магией, а всё остальное подверглось воздействию лишь розового облака. И хоть взрывная декомпрессия от пропадания щита Принцесс и нанесла свой весьма значительный урон, а облако ускорило процесс обветшания и разрушения, это всё равно не шло ни в какое сравнение с тем бетонным хаосом на месте города, поражённого мегазаклинанием.

Лемон невольно содрогнулся:

– Идём уже в твоё стойло.

* * *

Проложить маршрут через визуально огромное открытое пространство перед стойлом на самом деле оказалось сложновато. Чётко обозначенная дорога к Стойлу пролегала в направлении от Винниаполиса. Лемону же с Мисти совсем не хотелось делать крюк и хоть на сколько-нибудь приближаться к мёртвому городу, и потому они пошли прямо по гравию, который когда-то разгребли бульдозеры для подхода к твёрдой скальной породе. Маршрут, предложенный пипбаком Мисти, вёл ближе к скалистой стене, от которой продолжался к двери Стойла.

Они пересекли бывшую площадку добычи. Металлические бытовки здесь были группами отодвинуты в стороны и теперь ржавели, полузарытые в гравий. Свернув за очередную будку, пара наконец увидела дверь.

– Стой! Кто идёт? – гаркнул на них охранник, на нём была боевая упряжь с тяжёлой винтовкой.

Лицо Мисти буквально засветилось от радости:

– Винтер Гейл ^[3], это ты? – она побежала к белому земнопони. – Это я – Мисти!

Винтер Гейл был поражён:

– Ты вернулась! Это и правда ты! А мы думали, ты уже… – прервался он, заметив движение позади неё. – Осторожно, сзади!

Мисти и Лемон обернулись, но не увидели ничего. Вдруг они поняли, о чём кричал земнопони, но было уже поздно.

Выстрел. Пуля вошла Лемону в грудь, пробив броню и проходя через оба лёгких. Из-за того, что он в тот момент повернулся, пуля вышла из его правого бока, почти у бедра. Сумку и часть костюма там просто сорвало от мощного удара изнутри. Лемон в шоке обернулся взглянуть на Мисти и завалился на левый бок. От падения сумка перевалилась через его спину, а костюм частично раскрылся, обнажив жуткую рану, едва не угодившую на кьютимарку.

– Лемон! – вскрикнула Мисти. Она повернулась к Винтер Гейлу, сорвала телекинезом с его брони винтовку и с невероятной силой ударила её об дверь, после чего поспешила на помощь к сражённому гулю.

Лемон лёжа наблюдал за разворачивавшейся перед ним уже в замедленном темпе картиной. Набор мыслей витал в его голове, но боль почему-то мешала сосредоточиться на какой-то одной. "Она и правда погнула его винтовку об дверь одним телекинезом?" – это первая. За ней промелькнули: "Ого, да меня же подстрелили" и "Этот парень, видать, до смерти меня испугался". Наконец, их поток остановился на простой "Больно-то как!"