— Я верила в тебя и потому разрешила жить по своему усмотрению, но… Нет, это моя ошибка, моя вина.

— Это…

Тихо пробормотала Юкиносита, словно намереваясь что-то сказать. Но её мама заговорила снова.

— Наверно, это я во всём виновата…

Она словно за что-то извинялась и что-то оплакивала. Своим тихим и отрывистым монологом она словно винила себя, не позволяя её обвинять никому другому.

Даже Юкиносите, о которой и шла речь.

Заметив, что мама Юкиноситы снова вздохнула, робко заговорила Юигахама.

— Понимаете… Сегодня было мероприятие школьного совета, мы помогали, ну, вот и задержались…

— Вот как? Значит, вы провожаете её домой, спасибо. Но уже поздно, ваши семьи будут беспокоиться… Вам не кажется?

Проваливайте и расходитесь по домам. Именно такой смысл крылся в её добрых словах и мягкой улыбке, в которой не найдёшь ни малейшего оттенка резкости, сколько ни ищи.

Её отношение совершенно чётко показывало нам, что это их семейные проблемы, в которые посторонним вход воспрещён. У нас не было иного выбора, кроме как отступить. Не в том мы положении, чтобы что-то говорить, мы с Юигахамой оба это понимали.

Мама Юкиноситы молча подошла к ней и положила руки ей на плечи.

— Я хочу, чтобы ты могла быть самой собой, жить своей жизнью… Но боюсь, как бы ты не пошла по кривой дорожке… Что ты собираешься делать дальше?

В этом простом вопросе таилась бездна скрытых смыслов. И в полной мере мне их было не понять.

— …Я всё объясню. А сейчас уезжай, пожалуйста. — Пробормотала Юкиносита, не поднимая головы.

— Вот как… Что ж, если ты так говоришь…

На лице матери появилось недоумение. Потом она посмотрела на меня и Юигахаму.

— …Она уже дома, так что мне пора возвращаться.

Сказал я, поклонился матери Юкиноситы и развернулся. Вряд ли её порадует, что рядом с её дочерью, живущей одной, крутится какой-то парень. Если я останусь, Юкиносите будет только хуже.

Отойдя на несколько метров, я обернулся. Юкиносита обменялась ещё несколькими фразами с мамой, и та вернулась в машину. А сама Юкиносита быстро скрылась за дверью дома.

Пока мы с Юигахамой ждали зелёного перед переходом, мимо нас медленно проехала машина семьи Юкиносита. Внутри сквозь тонированные стёкла ничего не было видно. Но я чувствовал, что оттуда меня рассматривают, и занервничал.

Загорелся зелёный. Юигахама пробежала несколько шагов и обернулась.

— Пока, я пойду домой.

— А… Давай провожу.

Но Юигахама покачала головой.

— Не нужно, станция рядом. И мне кажется… это было бы нечестно.

— Понятно.

Беспомощно ответил я, глядя вслед её удаляющейся фигуре.

В принципе, мне отсюда до дома что напрямую, что мимо станции почти одинаково. Но я всё равно не мог пойти за Юигахамой.

Бросив последний взгляд на её всё уменьшающуюся фигурку, я наконец сел на велосипед.

Сильного ветра не было, но холодный зимний воздух всё равно болезненно морозил лицо.

Не обращая внимания ни на что, я продолжал крутить педали. Тело начало разогреваться, а вот мозг словно застыл.

Каким должен быть я? Какой должна быть она? Какими должны быть наши настоящие «я»?

У всех и каждого наш образ, как нас видят другие, отличается от истинного «я». Это касается как меня, так и её. Наши настоящие «я» не те, какие видны остальным.

Чтобы понять это, не надо даже искать чьего-то подтверждения.

Потому что так говорит прошлый «я». О том всегда спрашивал прошлый Хачиман Хикигая.

Хорошо ли это? Этого ли ты хочешь? Ты ли это на самом деле?

Та насмешка, тот гневный рык, тот плач. Я закрывал глаза и затыкал уши, чтобы не обращать на них внимания. Вместо слов из груди вырывалось лишь горячее дыхание.

Мы сами не можем быть уверены в своём собственном «я». Где тогда нам найти его? Почему этим определяются наши взаимоотношения?

Чувство, что что-то не так. Однажды осознав его, я не могу больше думать о нём как о простом беспокойстве.

Нельзя определять такое чувство, осознавать его. Не стоит выискивать в нём смысл. Потому что найдя смысл, можно потерять всё остальное.

Если бы я мог принять его, мне было бы легче. Но я не могу, потому что знаю. Придав ему какую-то форму, я не смогу больше изменить его, потому что тогда оно разрушится.

Я хочу чего-то неразрушимого, а значит, я должен избегать давать ему имя.

Не цеплялись ли мы оба за те бесформенные слова?

Выпади снег, он мог бы многое скрыть, и мне не пришлось бы думать о лишних вещах.

Но в этом городе снег – большая редкость. Небо сегодня безоблачно и ясно.

Свет звёзд так ярок, что на редкость чётко освещает меня.

Мастер-класс по готовке перед днём Святого Валентина остался позади.

Последние дни небо было ясным, но сегодня его заволокли облака. И похоже, такая погода продержится ещё несколько дней. Хоть температура по ночам и не падает теперь так резко, честно говоря, разница укладывается в пределы допустимой погрешности. Зимой в Чибе всегда холодно.

После уроков солнце покатилось к закату, и я ощутил, что становится ещё холоднее.

Спасаясь от пронизывающего коридоры спецкорпуса холода, я двинулся в клуб помощников. Там, в тепле, я могу спокойно наслаждаться чтением.

В клубе всё было как всегда.

На длинном столе стояли кружка, чашка и ещё одна кружка немного в стороне. Краем глаза я видел, как Юкиносита наполняет их чаем. И ставит этот исходящий паром чай передо мной и Юигахамой.

Я оторвался от книжки и потянулся за кружкой. И наши с Юкиноситой взгляды встретились.

Юкиносита быстро опустила голову, но тут же подняла её. И снова нервно опустила. Такое её неестественное поведение заметно отличалось от обычного. Юигахама тоже определённо это поняла.

— Юкинон?

Юкиносита коротко взглянула на неё, потом снова посмотрела на меня. И с трудом заговорила.

— Я прошу прощения за тот раз.… Ну, моя мама, она…

Она молча опустила голову. Собственно, я сразу понял, что она имеет в виду. События того дня сразу всплыли в памяти, даже напрягать мозги не пришлось. Честно говоря, я просто не мог их забыть, снова и снова прокручивая в голове. Не только маму Юкиноситы, ещё и сказанное мне Харуно, как и прощальные слова Юигахамы.

Просто совершенно незачем об этом говорить. Потому что никто не виноват, что всё так повернулось.

Так что я просто покачал головой и сказал, что всё нормально. А Юигахама даже отчаянно замахала руками, показывая, насколько это неважно.

— Да всё путём! Моя мама тоже всё время на меня ругается, когда я поздно прихожу!

— Ну, наверно, все мамы такие. Они часто на детей ворчат. Моя так вообще может затеять уборку у меня в комнате и вдруг ни с того, ни с сего спросить, весело ли было в школе, — добавил я.

Интересно, почему мам так интересует комната сына, его друзья и даже что он читает?.. Какого чёрта? Она что, мой фанат? Спасибо, мама. Только не трогай, пожалуйста, ящики моего стола.

Лицо Юкиноситы смягчилось, губы тронула слабая улыбка. И она привычным жестом откинула с плеча волосы.

— Выходит, мама Хикигаи – особенно большая проблема.

— Интересно, какая она, мама Хикки.

— Даже не знаю, что сказать… Самая обычная. Вроде ещё одной Комачи. Сейчас вступительные экзамены на носу, и они вдвоём без умолку об этом болтают. Обычно они хорошо ладят, но иногда ссорятся. Хотя основной повод для ссор – отношение отца. Папаша очень переживает за Комачи и постоянно её пилит, а мама от этого иногда взрывается. А потом Комачи тоже начинает злиться, и получается полный кошмар…

Да, это не стандартный конфликт матери и дочери, они просто на папашу злятся. Впрочем, бывают и обычные свары, по поводу контрольных или выбора направления обучения.