Верно, моё восприятие Хирацуки постепенно меняется. А значит, и я в глазах остальных тоже должен потихоньку меняться.
Хотя такие изменения вызывают у меня некоторый страх. Который не так просто передать словами.
— Изменения… Когда я слышу такое, мне как-то не по себе.
— Не по себе?
Хирацука наклонила голову и посмотрела на меня. Я смущённо отвернулся и поспешно продолжил.
— Ну, чувствуешь будто что-то не так…
Высказавшись, я неожиданно ощутил удовлетворение. Потому что это всегда грызло меня.
Неожиданно вспыхивающее ощущение, что что-то идёт не так, как должно быть. Когда, общаясь с кем-то, я чувствую в глубине души сомнение и начинаю спрашивать себя, правильно ли это.
— Чувство, будто что-то не так… Надеюсь, ты никогда не потеряешь его.
Сказала Хирацука, глядя куда-то вдаль, словно вспоминая что-то. И хоть разговаривала она со мной, мне почему-то показалось, что она сказала это кому-то другому.
Но тут же она снова повернулась ко мне.
— Наверно, это и есть признак того, что ты растёшь. Став взрослым, ты редко будешь обращать внимание на такое чувство. Вот почему я хочу, чтобы ты сейчас внимательно всмотрелся в него. Это очень важно.
— Говорят, что самое важное глазами не увидеть.
Я намеренно перевёл всё в шутку. Хирацука фыркнула.
— А ты не глазами смотри. Смотри сердцем.
— Не думай, чувствуй. Как-то так, да? Нет у меня такой силы.35
Что она вообще говорит… Будто какую-то сёнен-мангу цитирует… Я укоризненно посмотрел на неё, и Хирацука кашлянула, наверно, от смущения.
— Как раз наоборот. Не чувствуй, думай.
В её тоне не чувствовалось никакой шутливости, взгляд был полон доброты и искренности. Она медленно и тихо повторила.
— Всегда думай об этом своём чувстве, пожалуйста.
— Всегда?
Повторил я, стараясь понять её слова. Хирацука кивнула.
— Да. Всегда. И тогда ты обязательно когда-нибудь поймёшь. Люди не оглядываются на пройденный путь, когда идут вперёд. А тот, кто остановился, будет чувствовать, словно ушедшие вперёд его предали.
Она обвела взглядом всех собравшихся в комнате.
— Я рада, что видела всё это. — И поднялась. — В конце концов, я не могу смотреть на вас вечно.
Я посмотрел на неё и увидел, что она потягивается, не давая мне рассмотреть выражение её лица.
Бросил ещё один взгляд, но она уже была самой обычной, хорошо знакомой мне Хирацукой.
— Ладно, пора мне вернуться к работе.
— Даже на дегустацию не останетесь?
— Дел много, а март уже на носу… Хотелось бы разобраться с ними побыстрее.
Хирацука засмеялась, махнула мне рукой на прощание и пошла прочь. Стук её каблуков быстро утих за дверью.
Глядя ей вслед, я сунул в рот ещё одну шоколадку.
Она начала таять на языке, оставляя, как и слова Хирацуки, горькое послевкусие.
Глава 6. Суть в том, что он всё ещё не может понять и продолжает ошибаться, что же такое настоящее
Таймеры духовок начали подавать сигналы один за другим. После каждого звонка слышались вздохи и бодрые возгласы, а по комнате плыл сладкий и манящий аромат.
Я посмотрел на собравшихся у одной из духовок. Судя по всему, творение Миуры, в которое она вложила всю душу, успешно завершено.
Миура осторожно открыла духовку, извлекла свой шоколадный торт и поставила перед Юкиноситой.
Та начала его осматривать. Медленно и тщательно. Миура нервно переминалась с ноги на ногу. Стоящая рядом Юигахама затаила дыхание.
— На мой взгляд, нормально… — подняла голову Юкиносита. — Красиво получилось.
Миура облегчённо вздохнула и расслабила плечи.
— Юмико потрясающая!
Юигахама обняла её, и лицо Миуры тоже расслабилось.
— С-спасибо, Юи. И… Ю-Юкиносита, тебе тоже спасибо.
Пробормотала Миура, отвернувшись и поглядывая на Юкиноситу краем глаза. Странный способ выражать благодарность. Хотя ответ Юкиноситы тоже сложно было назвать обычным.
— Я его не пробовала, так что с уверенностью сказать не могу. Но пока будем считать, что сойдёт.
Искренне ответить эта девчонка просто не в состоянии, кто б сомневался… Хотя по сути она права. Цель сегодняшнего мероприятия заключается не только в том, чтобы научиться готовить сладости.
— Юмико.
Юигахама похлопала Миуру по плечу, словно стараясь подбодрить.
Та отбросила варежки и подхватила торт словно величайшую драгоценность. Подошла к Хаяме и, смущённо ежась, робко заговорила.
— Х-Хаято… Не мог бы ты мне помочь… и попробовать его?
— Конечно. Если считаешь, что я гожусь для такого.
— Э-э… ну…
Миура попыталась подобрать слова, но в итоге просто закивала, покраснев.
Кажется, она и правда старалась изо всех сил. Я мысленно поаплодировал ей и услышал рядом мычание.
— М-м-м…
— Чего мычишь?
Я посмотрел на Ишшики и увидел, что она ненавидящим взглядом уставилась на Миуру. Стискивая в руках изящно упакованную выпечку с открыткой.
— Здорово у Миуры получается…
— Да, к моему удивлению, торт выглядит отлично.
Ишшики с подозрением глянула на меня. Кашлянула и начала объяснять, активно жестикулируя.
— Нет, нет, я не про то. Я про несправедливость говорю, про несправедливость. Как ей удаётся из такой злой девчонки вдруг превратиться в такую милашку? Это же жутко нечестно, правда?
— Ну…
И это говорит хитрюга Ишшики… А Миура, кстати, на такое особого внимания не обращает, считая, что для юной девчонки это дело обычное.
— Впрочем, характер у неё не такой уж плохой, — пробормотала Ишшики, и сама, похоже, поняв.
Не спорю. У кого здесь плохой характер, так это у тебя.
Ишшики побурчала ещё немного, но потом вдруг успокоилась и улыбнулась.
— Впрочем, если надо с кем-то состязаться, так даже веселее. А то с некоторыми совсем соревноваться неинтересно.
Она вздохнула, словно чем-то разочарованная. Затем вдруг пробормотала «ах, да», словно что-то вспомнив, порылась в кармане передника и кинула мне какой-то пакетик.
— Семпай, возьми, пожалуйста.
Это оказался пластиковый пакетик с печеньем, перевязанный ленточкой. Без всяких дополнительных прибамбасов, в отличие от того помпезно разукрашенного, что Ишшики держала в руках.
— Это ты мне? Ну спасибо…
Она провернула всё так небрежно, что я даже не знал, как реагировать.
Говорят, что формальный шоколад важен для мужской гордости… Знаешь, а у тебя не такой уж плохой характер! Извини, что плохо о тебе думал!
Словно услышав мои мысленные извинения, Ишшики вдруг засмеялась и прижала палец к моим губам.
— Только никому не рассказывай, договорились?
На её лице мелькнула дьявольская улыбка. Она подмигнула, добавила «А то нехорошо получится» и ускакала. Кажется, прямиком в направлении Хаямы.
Я застыл, ошарашенный такими фокусами. Ишшики больше не казалась мне лукавой, она меня теперь пугала до жути… Прежний я тут же безумно втюрился бы в неё.
Дрожа от страха перед таким коварством своего кохая, я посмотрел ей вслед и увидел, что она уже обхаживает Хаяму. Смотрит на него снизу вверх и протягивает своё печенье.
— Хаяма, пожалуйста, попробуй и моё.
— Ха-ха, а влезет ли в меня всё?
Он весело и как-то по взрослому улыбнулся Ишшики, продолжая жевать торт Миуры. Угу, Ишшики с Миурой опять его зажали.
Откуда-то вывернулся Тобе, хрустя рифлёным печеньем, и показал Хаяме большой палец.
— Хаяма, если не влезет, я тебе помогу.
— Нет уж, на Тобе я не готовила, — холодно отрезала Ишшики.
— Ирохасу такая жестокая! — Принялся жаловаться тот Хаяме. — Хаято…