Бросила она через плечо и двинулась к лестнице.

Замёрзшее было время снова пошло. К нам вернулась способность дышать. Юигахама пришла в себя и бросилась за Юкиноситой.

— П-подожди, Юкинон!

Их шаги растаяли на лестнице. Здесь остались лишь я, Хаяма и Харуно.

— И зачем нужно было говорить Юкиносите такое?

Спросил я. Харуно вздохнула, жестокая усмешка исчезла с её лица.

— Надо ли спрашивать? У нас всегда так.

— Это уже не просто назойливость, это уже чересчур, как по мне.

До сих пор Харуно всегда дразнила Юкиноситу. Но сегодня определённо было иначе. В её провокационных словах явно чувствовалась агрессия. Мне хотелось знать, почему так, потому и спросил. Но Харуно лишь мило качнула головой и начала валять дурака.

— Думаешь?

Даже братья и сёстры… Нет, именно братья и сёстры всегда в чём-то не ладят. Особенно это заметно, когда смотришь на двух сестёр, которых вечно сравнивают друг с другом. Неудивительно, что Юкиносита так относится к Харуно. Но и саму Харуно это касается не меньше. Естественно будет думать, что и она придерживается о сестре ровно такого же мнения.

— Да. У меня самого есть младшая сестра, так что я вижу, когда между родственниками происходит что-то не то.

Вот почему я мог произнести эти слова с такой уверенностью.

Но Харуно улыбнулась в ответ. И это была совсем не такая улыбка, как тогда, в пышечной. В ней не было и следа той спокойной уверенности.

— Выходит, ты у нас всё понимаешь, да, Хикигая?

Её слова буквально сочились сарказмом, подчёркивающим всю глубину моей ограниченности. И в то же время они словно возводили жёсткий барьер перед всеми посторонними.

Давление её незаметной улыбки было столь сильно, что у меня по коже побежали мурашки.

— …

Харуно прищурилась, видя такую мою реакцию. Её взгляд подобрел, равно как и голос.

— Не надо делать такое лицо. Я правда впечатлена.

— И на том спасибо…

Я провёл руками по одежде, прогоняя мурашки.

Направленный на меня взгляд Харуно был на удивление мягок.

— Ты и правда интересный. Всегда стараешься увидеть то, что стоит за словами и поступками. Мне это очень нравится.

От её неожиданных слов, сопровождаемых улыбкой, мои собственные слова застряли в горле. Харуно добавила.

— А ещё нравится смотреть, как шарахаются от угрозы.

В садистском выражении её лица не было и намёка на любовь. Всё куда проще. Она смотрела так, как смотрят на домашнего питомца. Затем её взгляд скользнул вбок.

— Кто всё делает безупречно, совсем не интересен, правда?

Молчавший всё это время Хаяма испустил вздох, смахивающий на кашель. Мне даже не надо было спрашивать, кого она имеет в виду. Я знал.

Мы с Хаямой стояли и молчали. Харуно слегка пожала плечами. И пошла собирать оставленные на столе вещи.

— Ладно, я узнала, что хотела, так что пойду домой, — бросила она, не оборачиваясь, и направилась к лестнице. — Тут мне больше делать нечего.

Такое умение уходить характерно для свободных людей вроде неё. Вряд ли найдётся кто-то, способный её остановить.

Здесь остался лишь слабый запах её духов. И мы с Хаямой.

Мне хотелось поскорее покончить с этой неприятной ситуацией. Я подхватил сумку.

Но в горле у меня стояли несколько слов. И они вырвались, несмотря не все попытки их сдержать.

— …Не суй нос, куда не следует.

Я, собственно, злился не на Хаяму. Я злился на то, что Юкиносита с Юигахамой увидели меня с Оримото и её подругой.

И хоть какая-то часть меня уже это поняла, во мне всё равно кипело раздражение.

Хаяма самоуничижающе хмыкнул и опустил плечи, словно съёживаясь на глазах.

— Извини. Я не думал, что всё так повернётся… Я лишь сделал то, что хотел.

— Ты… о том, что сказал Оримото?

Да, от Хаямы я такого не ожидал. Как не ожидал от Харуно Юкиноситы жестокой усмешки. При всей красоте и яркости, была в её улыбке какая-то пустота.

Я понимал, что Хаяма хотел просто защитить меня. Но не понимал, почему он не побоялся испортить свой образ в чужих глазах.

— …И каково тебе после такого? После всего, что ты сделал?

— …Хуже некуда. Не хочу больше такое повторять.

Хаяма прикусил губу.

— Вот и не надо было.

Что за дела. Просто не понимаю, о чём думают такие, как он. Которые так хотят со всеми ладить, что выносят на свет божий чужие проблемы, пытаясь их решить. Я тебя об этом не просил.

Хаяма плюхнулся обратно на стул и посмотрел на меня, предлагая последовать его примеру. Я же молча стоял и ждал его слов.

Он вздохнул и наклонился вперёд, водрузив на стол локти и переплетя пальцы.

— …Я всегда думал, как мне восстановить то, что было разрушено.

— А?

Я не понимал, о чём это он.

Но судя по уклончивости слов, он явно хотел что-то обойти. И я догадался, к чему он клонит.

— Я… в самом деле надеялся на тебя. И хотя понимал, чем всё обернётся, всё равно просил тебя о помощи. Из-за этого…

— Эй.

Не надо больше ничего говорить.

Я перебил Хаяму более жёстко, чем обычно. Не хочу больше касаться того, о чём он говорит. Всё уже кончено и ушло в прошлое, а он готов разворошить старые могилы.

Хаяма и сам, кажется, того не хотел, потому что моментально замолк. И сразу перешёл к заключению.

— Ты должен знать себе цену… И не только ты, но и все вокруг.

— Что ты сказал?.. Ха?

Он меня своими сюрпризами заикой сделает.

— Но это очень непросто… Наверно, можно было найти способ и получше… Но ничего другого я не придумал.

С самоуничижением сказал он, криво улыбаясь. Но потом эта улыбка исчезла, и он посмотрел на меня донельзя печальным взглядом.

— …Наверно, ты до сих пор именно так и поступал. Может, перестанешь приносить себя в жертву?

— …Не путай меня с собой.

Вырвались застрявшие у меня в горле слова. Мой голос эхом отдался в кафе. В нём смешивались раздражение, гнев и немного печали, что замечал только я.

…А-а, я и правда зол. Смешанное такое чувство.

Пусть ты был рядом, пусть ты всё видел, но вмешиваться зачем?

Я просто хотел знать правду. Что Хаяма, быть может, всё понял.

Но нет.

Не смотри на меня сверху вниз и не сочувствуй мне. Не надо меня жалеть.

Хаяма не понимает. Я помог ему, потому что пожалел. Но меня ему жалеть незачем.

Из меня сам собой хлынул поток непонятных эмоций.

— В жертву? Не смеши меня. Для меня это совершенно естественно.

Хаяма молча слушал. И лишь изображал, что впечатлён, что ещё больше меня злило.

— Потому что я всегда один. Если с чем-то нужно разобраться, это могу сделать только я. Это совершенно очевидно.

В моём мире есть только я. И разбираться, кроме меня, просто некому.

— Вот почему мне наплевать на всё, что вокруг меня. Что бы там ни происходило, с этим могу справиться я и только я. Не надо всё неправильно толковать и совать нос не в своё дело.

Мир – это моё эго.

Если решу что-то сделать и у меня не получится, ничего страшного. Но если кто-то посторонний попытается присвоить себе результат, это уже другой разговор.

В истории полно узурпаторов, считавших себя спасителями.

Я зло посмотрел на Хаяму, и он ответил мне таким же взглядом.

В какой-то момент, похоже, сам того не заметив, он сжал кулаки. И вдруг разжал их и опустил глаза.

— Ты… ты помогаешь людям, потому что хочешь, чтобы они помогли  тебе, да?

Всё.

Этот парень так ничего и не понял.

Кажется, он считает, что я что-то делаю исключительно ради собственной выгоды.

Но допустим, что Хачиман Хикигая именно таков.

Тогда он не позволит никому вроде него говорить что-то подобное.

Ни я, ни она до сих пор ни перед кем не притворялись.

— Нет.

Я больше не смотрел на него.

Показные доброта и жалость мне не нужны. От подростковой драмы со слезогонкой просто блевать охота.

В такой драме, каков бы ни был её сценарий, всегда есть проигравший. Это неизбежно. Есть вероятность, что в какой-то момент им стану я. И даже Хаяма от такого не застрахован.