Ошибка? Осознанный выбор? Мне уже наплевать, потому что это действительно не имеет значения. Самым важным остается почти замерший пульс на яремной вене – и прервавшееся дыхание. За моим плечом – друг и брат, но что он может?

- Варрик… закрой помещение. Быстро.

Он слушается беспрекословно – и выполняет просьбу-приказ стремительно и четко. Четыре секунды – и помещение уже заперто – от глаз и ушей тех, кто мог бы случайно сюда прийти…

- Только не уходи, пожалуйста, ради Семи, только не уходи, душа моя… Я вытащу тебя… все будет хорошо… только держись, глупый мой… - почти беззвучное, на грани слез, и болезненно-яркое, на грани срыва, сияние целительной магии, окутывающей лежащее на моих коленях тело… Перехватить Нить – удержать, укрепить готовые разорваться концы… Так сложно, когда руки дрожат.

Эмоции – плохое подспорье… Я так жалею, что оказался здесь, так жалею, что мы не отправились… да хотя бы в тот же Минратоус! Плевать, я мог бы вернуться к Хозяину… но не было бы всего вот этого. Ни боли. Ни страха. Ни потерь.

Был бы привычный быт – кровь, Алтари, тела, самоистязания…

Насколько все было бы проще…

Я не умею плакать. Только вот почему то и дело перехватывает дыхание, почему огнем горят веки, почему зубы стискиваются до скрежета? Его кожа возвращает краски мучительно медленно, но, по крайней мере, это все же происходит.

- Будешь его отчитывать?

Коротко мотаю головой. Нет. Он вообще не должен об этом знать. Потому что он должен продолжать меня ненавидеть – быть может, тогда я разберусь в себе и выкину их обоих из головы… Потому что чувства имеют свойство отравлять разум, мешая связно мыслить…

Потому что я никогда и никому не пожелаю оказаться связанным с монстром вроде меня. Тем более – не пожелаю этого никому из них…

- оОо –

Мечется по клинике, перекладывая с места на место листки с манифестами и прочей мелочью. Что-то поспешно дописывает, сворачивает, пихает в конверты…

- Завещание составляешь? – знаю, что это жестоко. – Тебя уже нашли, скоро придут?

- Выродок! – его голос пышет яростью, но с каждым днем в нем все меньше ноток ненависти… почему? Мне не понять… - Здесь становится все хуже! Храмовники с каждым днем все ближе подбираются к клинике, и это мое убежище уже почти перестало быть тайной для них… Не ты ли постарался?!

- Чу, осади, если бы постарался я – они бы уже стучали в дверь, причем сразу с Клеймом наперевес.

- Ублюдок!

- Не поверишь, но мы все – ублюдки. Отец, как-никак, был магом, Церковь его брак не освящала, - ухмыляюсь и с трудом успеваю увернуться от тяжелого удара. Выводить его из себя – неожиданно приятно… почти как злить Аколита Лукасана на Бдении… Передергиваюсь от сравнения, что не скрывается от его взгляда, но он, как ни странно, молчит. Вздыхаю, - Может, тебе стоит спрятаться понадежнее?

- Пусть приходят, - в его голосе мрачное предвкушение, а в глазах – лазурные искры.

- Чшшш, не гони коней, Андерс. А то ведь запру так, что никто не доберется, - почему? Почему я то и дело свожу все к грубым намекам? Почему именно с ним не могу сдерживать весь свой яд, всю свою боль, всю свою ненависть?

- Никогда и никому не позволю больше себя запереть! – шипит, выплескивая силу – яркую, сочную, вцепляется пальцами в ворот, притягивая вплотную к себе, так близко, что я ощущаю его дыхание на своей щеке… Проклятье, как же тяжело удержать руки, невольно тянущиеся к нему – обхватить, сковать, усмирить буйный нрав… - Даже тебе!

- Даже? Я должен почувствовать себя польщенным? – нестерпимо.

- Из-за таких, как ты! ВСЕ, что происходит с магами в мире – из-за подобных тебе!

Если бы ты знал, насколько прав, душа моя…

- оОо –

Они с Волчонком – словно гаатлок и огонь. Чуть позволь соприкоснуться – и рванет так, что снесет половину города. Две крайности. Две противоположных бусины одной низки… Слишком разные. Слишком похожие. Это почти физически больно – видеть их рядом и не иметь возможности стать ближе. Не допускать возможности стать ближе.

Краем глаза слежу за Андерсом. Собирает травы, задумчиво смотрит на морскую гладь – словно ждет чего-то. Или, может, кого-то? Ветер треплет перьевую накидку и светлые волосы, но он лишь крепче сжимает губы, глядя вдаль… И снова я стискиваю пальцы в кулаки, борясь с желанием обхватить за плечи, прижать к себе, отвести с его печальных глаз спутанные пряди – как в тот день, когда на полу лечебницы валялась бритва, чью блестящую сталь покрывали алые пятна…

Он подобен горячему ветру, что готов в любой миг утихнуть, раствориться в лучах заката… или превратиться в сметающую все на своем пути огненную бурю – и никогда не знаешь, чего ждать. Быть может я – пристрастен, но… что я могу поделать? Взгляд сам скользит с одной фигуры на другую…

Под ребра врезается кулак Варрика:

- Кхм-м, Хоук, думаю, нам стоит идти.

Он всегда знает, когда вырвать меня из моих размышлений…

- Спасибо.

Подмигивает, усмехается – невесело и криво, отходит в сторону – позволяет собраться с мыслями. Он прав. Нам пора. Идут за мной по первому зову, но косятся друг на друга неприязненно, возводят стену отчуждения – только вот я чувствую, что все тут гораздо… сложнее.

Ненависть – удобный щит, но… почему же последнее время этот щит стал казаться бумажным? Андерс смотрит задумчиво, пристально, неотрывно, завешивая глаза неровно обрезанными прядями, молчит, но того и гляди посыплются искры – и этот взгляд, на самом дне которого теплится то огонь, то пронзительная синь Исконной Тени, завораживает, словно… словно взгляд Хозяина. Сколько уже я зарекался смотреть ему в глаза? Сам не вспомню – и каждый раз нарушаю данное себе же слово, утопая в благородном янтаре как комар.

Все чаще зло огрызаюсь на малейшее его словно, все чаще оставляю его в городе, не рискуя брать с собой свое искушающее безумие, все чаще избегаю заглядывать к нему в лечебницу, все чаще неловко отдергиваю руку, если он случайно касается моей кожи, все чаще засыпаю, с трудом разогнав воспоминания о тонких сильных пальцах. Все чаще в полуяви-полусне, спасаясь от кошмаров, шепчу лишь два имени – и сам не знаю, чье хочу прокричать в полный голос…

Все чаще обрываю единственную всплывающую мысль: «Я твой».

- оОо –

И снова он мечется по лечебнице – яростно переворачивая ящички и коробки с бумагами, звенит склянками, едва их не разбивая, что-то ищет – или просто пытается сбросить раздражение. Наблюдать за ним – почти наслаждение. Ворованное. Жестокое. Мучительное.

Идея, что посетила мою голову – безумна. Как и все, связанное с ним.

На моей ладони лежит, обжигая кожу, амулет с Сиглой Семи – тот, который все эти годы я носил на своей шее. Амулет Тевинтерской Церкви – символ всего того, что есть предел мечтаний Андерса достойном и справедливом мире для магов. Он не знает. А я не собираюсь рассказывать. Пусть живет счастливой иллюзией о стране, где не притесняют лишь за то, что ты можешь повелевать Стихиями.

То немногое, что я могу себе позволить. Ему не понять, что значит этот дар с моей стороны.

- Андерс… у меня есть кое-что для тебя.

Останавливается, невольно косясь на меня, хмурится, недоверчиво хмыкает:

- Что, предписание Рыцаря-Командора о моем аресте?

- М-мм, нечто столь же опасное для твоей жизни, как я полагаю.

Касание его руки – словно ожог, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не отдернуть пальцы. Удивлен? Знаешь, ты невероятно похож на кота, когда вот так распахиваешь глаза – не хватает лишь встопорщенных ушей.

- Это… Это амулет…

- Тевинтерской церкви, да.

- Где ты… Нет, не говори, не надо. Ты хотя бы понимаешь, что за ношение этого украшения приговаривают к казни?

- Потому и говорю – не менее опасно.

- Ты – ненормальный… ах, да, я тебе это уже говорил.

Пожимаю плечами. Я никогда этого и не отрицал. Теперь уже он удерживает подвеску на ладони, кончиком пальца прослеживая линии Сиглы – и я невольно так же слежу за этим движением, стискивая зубы. Зачем я вообще все это начал? Зачем пришел? Ведь так успешно почти месяц избегал пересекаться с ним…