Ожидающий ответа довольный Димон не ожидал, что одуван, воспользовавшись второй рукой и собственным весом, с силой повалит его на мягкий ковёр, сместившись при этом своим задом прямо на пах, а заодно и пригвоздив руку, которой он и удерживал парня, к полу.

- Справлюсь, - уверенно, просто железобетонно заявил одуван, наклонившись к лицу Димы, щекоча его при этом светлыми прядями и своим дыханием по носу, умудряясь при это сильно ёрзать своей задницей по члену. Викинг застонал, напрягая свой пресс, и своей свободной лапой обхватил зад парня, пытаясь помять его и сдвинуть чуть дальше, вперёд, чтобы его зад не давил на нежный возбуждённый орган, только зря.

Паша про себя обрадовался успеху и очередному стону блаженства-муки, и сам чуть не застонал, впервые чувствуя такое острое возбуждение, которое не хотелось заканчивать, но хорошего понемногу.

- Наставник не в твоём случае, но ты должен будешь выбрать сам, как ты меня будешь называть в конце вечера. – Отчеканил на одном дыхании, без запинки Паша и, посмотрев на немного не понимающего викинга чуть улыбнувшись, зловеще добавил. – Что ты выберешь, на то и рассчитывай. Ты же отлично, как я понял, разбираешься в тонкостях темы.

- А если не выберу? – ещё усмехаясь, будто не веря до конца в силу парня, хитро спросил Димон и сжал слегка ягодицу.

- На нет и суда нет, - процедил в ответ одуван, зеркально прищуриваясь и наклонившись ближе к лицу Димы, вцепился безжалостно ему в нижнюю губу, сжимая медленно зубы до тех пор, пока мужчина не отпустил его задницу, а во рту у Паши не почувствовался вкус чужой крови.

Дима вытерпел боль, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не зарычать и не навредить парню. Силы были неравны, а у Димона рука была тяжелой, поэтому без травм не обошлось бы. Это он Туру мог въехать со всей дури, не переживая за сохранность его толстой шкуры, а вот одувану вряд ли понравится исход его же игры.

Пока Димон размышлял, отвлекаясь, над его ухом раздался тихий, хрипловатый, вкрадчивый голос:

- Ты молодец. Умница.

А когда до его повреждённой, прокушенной, пульсирующей губы дотронулся горячий, влажный, юркий язычок, а прохладные тонкие пальцы с силой прошлись по предплечьям, Димона всего аж тряхануло, от ласки, от похвалы, и от такой вот эротической, сладкой медпомощи, окончательно заставляя ещё и выбросить из головы мысль, что одуван его только что проверял. Банально проверил укусом на болевой порог и выдержку. Хитрый маленький одуван.

Загребущие руки Димона не остались без дела, пока ему давали «пряник», он их применил по назначению, поглаживая, сжимая бока, а потом и ягодицы парня с двух сторон, пока одуван не отодвинулся, не сощурился как хищник, сверкая своими тёмными, медовыми глазами и не озвучил жёсткий приказ:

- Сними с меня майку.

Мужчина с радостью начал выполнять приказ, улыбаясь как кот, дорвавшийся до сметаны. Такой приказ ему был по душе.

Одуван, съехав на пресс своего викинга и сжав ногами сильно, как коня, бока мужчины, поднял руки вверх, чуть откидываясь назад и ожидая, и Дима не подвёл. Две огромные, чуть шершавые ладони, подрагивая от нетерпения, скользнули под одежду, поднимая её, и по дороге с силой лаская тонкое, угловатое, жилистое, молодое, с тёмными, соблазнительными, разбросанными где-нигде родинками, светлокожее тело с выделяющимися коричневыми сосками.

- Достаточно, - хрипло произнёс раскрасневшийся паренёк, переставая выгибаться и поддаваться под ласку чужих ладоней, когда майка уже валялась на полу.

Дима и не подумал подчиняться. Ему было недостаточно, да и как остановиться, если в паху всё хозяйство пульсирует, а тут сидит такое чудо чудное.

Оскалившись, Димон обхватил одувана и с силой прижал к своей мощной груди, чтобы потом перевернуться, уложить парня на лопатки и нависнуть над ним, прижимая к ковру. Ведь он спрашивал справится ли с ним одуван.

Одуван зашипел, часто задышал и чуть ли молнии из глаз не пускал, в то время как Димон нагло лыбился и вопросительно смотрел на парня.

Для Паши это был вызов. Вызов ему как доминанту. В светлых, голубых глазах викинга так и застыл вопрос: «Ну и кто здесь доминант, а, малыш?».

Паша лежал на полу и даже не думал вырываться. Ему хватило пары секунд, чтобы расслабиться и вернуть самообладание. Здесь он топ!

На губах у парня появилась робкая сначала улыбка, а затем сменилась торжествующей и уверенно, в то время как тонкая рука с недюжинной силой вцепилась в толстую шею викинга, перекрывая дыхание, сдавливая трахею и кадык. Паша умел за себя постоять в очень экстренных ситуациях, отдаваясь диким инстинктам и не гнушаясь грязных приёмов. Но они ведь не на ринге?

Димон не успел перехватить руку одувана и теперь, задрав голову назад, чтобы уменьшить давление и попытаться уйти от удушья, хрипел. Одуван оказался шустрее, и это было обидно для мужчины. Да ещё нежная, беззащитная улыбка парня сбила с толку. Димон и смог бы вырваться, всё же масса и подготовка была на уровне, только вот нежный одуванчик второй тонкой ручкой, отведённой за свою спину, с силой сжимал ещё и его яйца.

Выскользнув из-под массивного тела, Паша легко заставил встать на колени викинга. Сам он так же встал на колени, не выпуская горло хрипящего, рычащего мужчины, периодически давая ему вздохнуть. Тонкие, цепкие пальцы, с короткими ногтями крепко сжимали шею, оставляя к его сожалению следы, в то время как вторая рука с силой оттягивала крупную мошонку. Паше было неудобно из-за роста так держать руки, но благодаря тому, что викинг стоял на коленях, эта разница сглаживалась.

Дальше происходящее у Димы ещё долго в голове не укладывалось. Он хотел и мог запросто остановить «игру» (даже без стоп слова), которая оказалась жестокой реальностью, выходящей за рамки, но почему-то не смог из-за любопытства и именно из-за того, что это всё было не игровое или наигранное с прописанным сценарием, а настоящее. Одуван с силой поставил его на колени, отпустил горло, и не убирая второй руки с мошонки прошипел, что его ждёт заслуженное первое наказание, при этом начав умело зализывать и нежно, аккуратно сцеловывать следы, оставленные им же на шее, в то время как его вторая ручка скользнула в шорты и обхватила обмякший сжавшийся член.

Димон просто задохнулся от накативших эмоций, а слова очередной подколки так и остались невысказанными. Одуван был открытым, знал чего хочет, умел отдавать приказы и умел подчинять даже силой. В этом Дима убедился на своей шкуре. Парень откровенно наслаждался подчинённым телом, при этом с радостью и вожделением, без всяких надуманных и придуманных правил, и атрибутики, без стеснений, где-то даже с неопытностью и лёгкой дрожью, брал что хотел, заранее считая это своим, давая при этом наслаждаться партнёру. Не было игры в его действиях. Была похоть, желание владеть и отдаваться самому. Ему хотелось целовать и ласкать – он это делал, не отказывая себе ни в чём. Он хотел, чтобы ласкали его – и он без зазрения совести подставлял своё тело под жёсткую ласку, с коротким, чётким приказом. И не было в его приказах пафосности, как в дешёвой американской порнухе. Было желание брать и получать, а приказы - это направление действий, которые он корректировал под себя. И нельзя было сказать, что одуван был мягким и нежным – нет. Далеко нет. Если Дима пытался своеволить или проявлять инициативу, он тут же молча получал тычки по болевым точкам (и откуда только паршивец их знал?), несильные, но болезненные укусы в самые неожиданные места, и даже за особое рвение склонить одувана к минету получил без смазки (зато с милой кровожадной улыбкой), на сухую, неожиданно палец в задницу и рычание. Что-что, а вот рык, приправленный властным подчиняющим приказом, у одувана получался на славу: пробирал до желудка, заставляя поджиматься яйца и пристыженно опускать глаза, чтобы потом этот стервец, позволил дальше продолжать получать сладкую пытку. Одуван вообще оказался очень умелым топом, затянув в свою игру по уши, хотя кое-где и немного наивным, на что Димон не обращал внимания (просто запоминая), сделав вывод, что у него просто нет должного опыта.