Димон, проследив за одуваном и тем, как тот поедает ролл, понял что если пацан будет есть так дальше, то он не выдержит и внаглую попросит заменить этот грёбаный ролл своим членом. И где паршивец научился только так эротично и сексуально есть? У Димона даже шевельнулась мысль, что этот парень вполне может быть и не гетеросексуалом. Мысль Димону понравилась, особенно после тёплого саке, ударившего, как ни странно, по мозгам, поэтому и потребовала проверки.

- Попробуй с ореховым или соевым соусом, - порекомендовал Дима одувану и сам, ловко зажав в палочках такой же ролл, окунул его в ближайшую соусницу, закинул в рот и потянулся к небольшой тарелочке с розовыми тонкими лепестками. – Или с имбирём и васаби.

Паша, прожевав безвкусную, как ему показалось, рисовую кашу с резиновой водорослью и не почувствовав вкус копченого угря, чуть нахмурившись, посмотрел как мужчина уминает с аппетитом и довольным лицом розовые лепестки и закусывает их зелёной кашицей, и тоже решился попробовать. В коричневый соевый соус одуван не стал макать второй наколотый рол, боясь закапать стол, опустив его в светло-коричневую, густую, пахнущую чем-то знакомым густоватую жидкость, и подержав сверху, чтобы соус перестал капать, поднял и, опять зажмурившись, уже неосознанно, поднёс ролл ко рту.

Димон опять завис, перестав жевать, наблюдая, как одуван поедает суши. Светло-коричневые капли орехового соуса всё же упали, и назло Димону на губы парню, а тот, начав жевать, ещё и облизнул их, подняв при этом глаза на мужчину.

Мысленно выругавшись, Димон снова заработал челюстями и, проглотив, широко улыбнувшись, поинтересовался:

- Вкусно?

Одуван задумавшись, кивнул. Вкус ролла с соусом ему понравился, поэтому-то он и потянулся к кучке с розовыми, привлекательными, тонкими лепестками имбиря. На вилку наткнулось больше, чем ему хотелось, даже много, но скидывать их обратно парень посчитал неприличным и под предвкушающий прищур глаз викинга положил всё в рот.

Димон видел, сколько одуван наткнул себе имбиря, но останавливать не стал. Подлив себе быстро из кувшинчика саке, он, не сводя глаз с одувана, вежливо промурлыкал:

- Давно ты в больнице подрабатываешь уборщиком?

Вопрос был так себе, но это первое, что пришло в голову Димону, требующее ответа. Одуван, уже закинув в рот весь имбирь, повернул голову к Димону и, желая ответить, стал пережёвывать быстрее.

Дима даже чуть вперёд наклонился, как бы ожидая ответа, но в то же время пристально следя, как меняется лицо одувана, а из его резко ставших огромных глаз начинают катиться слёзы.

Да, Димон однозначно мог предупредить одувана о том, что имбирь жгучий и острый в большом количестве, но зачем? Тогда бы одуванчик не стал хватать из рук приблизившегося и положившего нагло руку на талию Димона чашку с тёплым саке и пить его как воду, не различая вкуса от сошедших с ума рецепторов, да и Димон, с переживающей мордой как бы, не смог бы подсунуть и вторую, свою чашку саке, наполненную до краёв, которую парнишка, так же как и предыдущую, выпил до дна. Вот на второй чашке задыхающийся и плачущий Паша понял, что там был алкоголь и тёплый при том, который вставит ему по башке довольно быстро.

- Извини, я думал, ты любишь имбирь, - далеко не виноватым и наигранно сочувствующим тоном то ли извинился, то ли подколол, усмехаясь, Димон, отчего Паша замер с открытым ртом, как рыба, выброшенная на берег, и глядя на викинга огромными, блестящими, заплаканными глазами, не придумал ничего лучшего, как воспользоваться ситуацией. Сделав ещё два глубоких вдоха, которые не помогли прогнать ему и охладить острое и пряное жжение от имбиря и саке, но сделав её терпимой, Паша цепко ухватил рукой колючий большой подбородок, оказавшийся неспроста так близко около его лица, и впился, в прямом смысле слова, в твёрдые, упругие губы викинга.

Димон не ожидал такой сильной хватки и не рассчитывал на такой напор и даже сначала немного растерялся, но потом приоткрыл рот и попытался запустить в чужой рот язык, но ему не дали – всю инициативу взял на себя одуван. Ещё пара попыток перехватить ведущую роль у Димона провалилась с треском – мелкий с виду одуван пальцами нащупал челюстное соединение и надавил на них, заставляя открыть рот ещё шире и обездвиживая. Язык Димона, как и губы, так же пострадал – его с намёком прикусили, чтобы не дёргался. В итоге Дима решил расслабиться и заняться другими делами, например: наслаждаться неожиданно странным, диким, остервенелым, подавляющим поцелуем со вкусом жгучего, пряного имбиря и ароматом саке, параллельно поглаживая костлявую спину одуванчика, чтобы потом опустить свои руки пониже, дабы помять за жилистую задницу, а затем и вовсе подхватив в свои широкие ладони такие небольшие, удобные половинки ягодиц, попытаться перетащить к себе на колени всего парня, но как только приподнял его и усадил себе на колени, его перестали целовать, возвращая в жестокую реальность.

- Убрал руки от моей задницы, животное – это раз, - хрипло, хватая воздух, чётко проговорил-приказал раскрасневшийся одуван, сидя на коленях у Димона, всё ещё сжимая с силой пальцами челюсть, и дождавшись, когда викинг уберёт руки, властно продолжил: - Если хочешь меня трахнуть, тебе придётся это заслужить – это два.

Димон смотрел на поменявшегося, со ставшими вдруг резкими чертами лица, сосредоточенного одувана, и мягко говоря, охреневал. Подсохшие сверху светлые пшеничные волосы встали дыбом и зловеще разлохматились, большие блестящие глаза стали узкими, хищными, цепко следящими за каждым движением, крылья носа расширились и трепетали от глубоких вздохов, губы побелели, а румянец, казавшийся раньше милым, вкупе с почти фиолетово-красным синяком под глазом придавал одувану вид какого-то бойца-бандита.

- Ты же хочешь? – задал медленно вопрос Паша, рассматривая в упор лысого викинга и ожидая напряжённо ответа.

- Даже так… Решил поиграть во взрослые игры, - протянул, оскалившись, Димон сквозь боль. Одуван пальцы с челюсти так и не убрал. – А с чего ты решил, что я хочу тебя трахнуть?

Одуван буквально на миг растерялся от едкого, с двойным дном, провокационного вопроса, но быстро взял себя в руки, скрывая горькое, обидное, разочарование, поджал губы, решительно убирая побелевшие пальцы с челюсти викинга и надавливая специально своей коленкой на выпирающий пах викинга, чтобы потом слезть вовсе с чужих колен, вежливо процедил сквозь зубы:

- Спасибо за ужин.

Димон, ойкнув от болезненного нажима на возбуждённый член, схватил за руку одувана. У него было время подумать. Несколько секунд, но было, и Дима, следуя своему разгоревшемуся странному дикому желанию, решил попробовать. Что он теряет в конце концов? Ему всегда нравился жёсткий секс. Ваниль долго терпеть он не мог. БДСМ он попробовал пару раз, давно, в роли верхнего, конечно же, но его не впечатлило. Глупая игра и поддающийся наигранный нижний. В роли нижнего он был только раз, с Туром, а тут ему предлагают быть нижним, боттомом, но не принимающей стороной, да и кто? Хрупкий мелкий мальчик-одуванчик, который уже показал на наглядном примере, как он умеет брать железной, тонкой ручкой за «яйца». И ведь и приказывать умеет. С огоньком, страстью, желанием, со всей строгостью и непререкаемой властью, да так, что Димон, с его-то характером управленца, не вставая на дыбы, делал всё, что просили, чуть не виляя задом и умиляясь. А каков этот мальчик будет в постели?

- Стой! – рыкнул Димон, дёргая одувана назад к себе на колени, что теперь ойкнул парнишка. – Хочу. Ты прав. Только справишься?

На обиженно-растерянном лице одувана промелькнуло сначала неверие, а потом и такая предвкушающая, плотоядная улыбка, что Димон, на радостях воспользовавшись удобным случаем, водрузил нагло свою лапу на задницу парня.

- И как мне тебя называть: господин, хозяин, мастер или наставник? – промурлыкал Дима, вновь вкладывая в вопрос подтекст на знания темы.

Если Паша и хотел рассказать о своих требованиях и табу, то после вопроса викинга передумал. Чтобы владеть этим самцом, даже недолго, даже на одну сессию, ему надо доказать что он имеет право на это. И неважен тут рост, вес, его внешность или размер члена, важно другое: его умение удержать под контролем своего партнёра, не только физическими наказаниями, бондажом, унижениями, ошейником, кандалами, но и своей внутренней силой. Своей тёмной, бархатной, развратно-властной стороной.