Диана медленно манипулировала рычажками радара. На ровно мерцающем экране вдруг ярко вспыхнуло и тут же исчезло неясное изображение.

— Вижу какую-то глыбу, — доложила она в селектор, — похожа на комету, потерявшую газовый хвост. Вокруг нее — рой метеоров.

В тот же момент — 4 часа 10 минут по корабельному времени — раздался сигнал тревоги. В коридоре захлопали двери. Этот сигнал мог означать только одно — от него учащалось дыхание или замирало сердце.

На экране телевизора замерцало лицо шкипера.

— Плуми? — голос его от волнения звучал чуть хрипло. — Эй, Бэрд, это плуми?

Пальцы Бэрда поспешно крутили ручки локаторов.

— Потерян контакт, сэр, — наконец доложил он, — что-то мешает нам.

Все встревожились. Радарная система, которая мгновенно давала точную информацию, не была делом рук любителей. Ее создала высокоразвитая промышленность.

Проходили секунды. Они казались годами. На круговом экране не появлялось ничего. Ничего, кроме того, о чем бы радар не сообщал раньше. Гигантская газовая планета могла вернуть сигнал лишь через несколько минут.

— Ни одного нового объекта в радиусе полумиллиона миль, — монотонно докладывал Бэрд, — ничего нового в радиусе трех четвертей миллиона миль… — Наконец: — Ничего нового в радиусе миллиона миль.

Следующее распоряжение шкипера звучало в достаточной степени язвительно:

— В таком случае разглядите получше те объекты, которые не являются новыми.

Шкипер повернулся к другому микрофону:

— Тэйн! Дайте вашим людям команду находиться в полной боевой готовности. Отсеку двигателей подготовиться к маневру. Аварийной команде надеть скафандры и занять свои посты. Бэрд, как насчет «не новых объектов»?

Диана фыркнула. Бэрд коротко сказал:

— Только один подозрительный объект, и тот не вызывает особых подозрений, сэр. Мы его определяем как бесхвостую комету.

Все же он еще раз нажал на кнопку. Поток микрокоротких волн устремился в пустоту космоса. Минули секунды — и сигнал вернулся на корабль, неся с собой требуемые сведения. Предмет, который они зарегистрировали, не имел ничего общего с кометой. Поляризованные лучи вернулись обратно деполяризованными, с такими изменениями, которые говорили, что они отразились от округлого предмета с постоянной формой, изготовленного из бронзы, возможно из силиконовой бронзы.

— Это могут быть только плуми, сэр, — доложил Бэрд. — Верно, они прибрали к рукам наш ориентировочный луч и послали к нам единичный импульс, чтобы самим определить, кто мы и что мы. Полагаю также, что сейчас они анализируют наши лучи и знают уже, что обнаружены.

Шкипер выругался.

— Сколько их? — спросил он. — Может, там целый флот?

— Сейчас проверю, сэр, — сказал Бэрд и добавил: — Но пока мы не уловили никакой настроенной радиации из внешнего пространства. Возможно, они не ведут никаких передач, чтобы ввести нас в заблуждение…

— Выясните, сколько их! — прогремел шкипер. — И поживее!

Диана, более бледная, чем обычно, не отрывалась от радара.

«Никкола» был снаряжен отлично. Во время последней стоянки на Земле его специально оборудовали для «охоты» за плуми и налаживания с ними контакта. С тех пор как обнаружили их следы, это стало важнейшей задачей Службы космических изысканий. Решение задачи волновало все человечество. Вот почему на «Никкола» установили 24 ракетных аппарата и специальные двигатели, не говоря уже о самой совершенной радиолокационной и счетно-решающей системах, которые были созданы человеческой расой. Без этого вряд ли стоило вторгаться в планетную систему, принадлежащую плуми.

В действие вступала еще одна радиолокационная установка. Ее показания автоматически наносились на трехмерную карту. Мерцали экраны осциллографов. Они должны. были мгновенно обнаружить и сообщить самые точные данные о любом предмете из силиконовой бронзы на пути лучевого потока.

Первыми начали обследовать ближайшие объекты. Все решала скорость. Однако для получения трехмерного изображения требовалось время. Информация поступала: никаких других объектов из силиконовой бронзы в радиусе четверти миллиона миль… полумиллиона миль… миллиона… миллиона с половиной… двух миллионов.

Бэрд вызвал навигаторскую.

— Похоже, что этот плуми — единственный, — доложил он.

— Ну что ж, — отозвался шкипер, — тогда нанесем ему визит, Тэйн! Доложите план действий.

Бэрд покачал головой. Ведь «Никкола» должен был нагнать и изучить корабль плуми так, чтобы они не заподозрили, что обнаружены.

Из простой предусмотрительности на борту «Никкола» находился Тэйн — специалист по вооружению. Он обладал прирожденной подозрительностью и ненавистью ко всему чужому. Этот ксенофоб никогда не смог бы служить на корабле с экипажем из разумных существ, принадлежащих к разным мирам. И то, что делало его идеальным начальником вооружения «Никкола», навсегда закрывало ему доступ на пост командира корабля.

Зато окажись плуми врагами, никто не проник бы так хорошо в их замыслы, как Тэйн..

Но Бэрд не допускал такой мысли. Он не хотел заведомо считать плуми врагами. Ведь все находки в курганах — силиконо-бронзовые тарелки с изображениями птичьих перьев[7], от которых произошло и само название «плуми», — не приносили нового. Люди ничего не знали ни о цивилизации плуми, ни о них самих.

Когда Тэйна пригласили на совещание в навигационную рубку — это было в 5 часов 10 минут по бортовому времени, — «Никкола» уже свернул со своего курса и мчался по направлению к кораблю плуми. А тот уходил к солнцу, продолжая прикрываться метеорным роем неизвестной кометы. Это был великолепный способ избежать наблюдения.

Теперь каждый корабль знал о существовании другого.

Бэрд удостоверился, что курс «Никкола» точно соответствует расчетному для перехвата на полной скорости, и сказал:

— Хотел бы я знать, как плуми истолкуют это изменение курса? Они знают, что мы не считаем их больше метеоритом. Но атака на них, даже без попытки установить связь, может сослужить нам дурную службу. Мы будем идиотами, если сразу ввяжемся в бой.

Он нажал кнопку, вызывая шкипера:

— Сэр! Я предлагаю попытаться установить связь с кораблем плуми. Мы обязаны сделать все, чтобы стать друзьями, чтобы сохранить чистую совесть.

Тэйн, по-видимому, находился в рубке, потому что до Бэрда донесся его резкий голос:

— Я категорически возражаю, сэр! Они не должны иметь представления об уровне наших достижений!

— Я думаю, что они уже осведомлены о них, — холодно сказал Бэрд.

Наступило молчание, нарушаемое лишь мерным гулом работающих двигателей. Бэрд подумал, что если бы не этот звук, можно было сойти с ума от тишины. Шкипер, наконец, пробурчал:

— Будь я проклят, Бэрд, если вам придется ждать приказа! Я готов просить вас об этом! Валяйте!

Джон оживился:

— Диана! Пошлите первый ролик!

Девушка вставила в передатчик ленту, надела наушники. Передача началась.

Предполагалось, что комбинация сигналов явно искусственных и явно констатирующих факты, известные обеим расам, будет самым разумным способом для установления контакта.

Лента отстукивала вначале серию числительных — от одного до пяти, а затем последовательно от «один плюс один» до «пять плюс пять» и, наконец, до «пятью пять». Это не было слишком сложной задачей для разумных существ других миров.

Бэрд нахохлился, поджав губы. Диана тоже молчала в ожидании ответных сигналов… Пока что им ничего не оставалось, как слушать распоряжения, передаваемые через громкоговоритель по всему кораблю.

В общем хоре голосов Джон различал Тэйна:

— Ракетной команде навинтить на нечетные ракеты обычные боеголовки, на четные — атомные. Об исполнении доложить.

Диана изо всех сил напрягала слух, чтобы не пропустить ответного сигнала, который свидетельствовал бы о готовности плуми вступить в переговоры.

А пока что чужой корабль по-прежнему прорезал пустоту.

Время текло. В пустоте ослепительно сияло солнце. Гигантская газовая планета сверкающим шаром словно катилась к нему, опутанная шлейфом своих бесчисленных спутников.