-- Друзья! Ну, что с вами? Вам не понравилась идея фильма?

       -- Знаете, Адам. По-моему вы занялись не своим делом. Я имею в виду полеты на истребителе. Может, вам стоит подумать о карьере писателя.

       -- Благодарю вас, капитан, но это предлагайте другим. Думаю, эта моя сырая идея, в руках опытного человека, вроде Пола, да и с вашей помощью, может дать очень серьезный эффект, для нашего дела. Вы ведь уже участвовали в съемках кино. Так что, поможем американским черным вспомнить, кто они есть? А, товарищи добровольцы?

       -- Кадор, дружище. А ты бы убежал из дома воевать за свободу, после такого просмотра?

       -- А ты, Пол, в этом сомневаешься? А вы друзья, неужели остались бы дома после такого?

       Идея Павлы попала на благодатную почву. И поскольку времени до начала обучения в Монтгомери оставалось совсем немного, на ветерана польской войны сразу же навалилась куча новых дел. Благо французского опыта организации развлекательных полетов хватало с избытком, поэтому уже на следующий день удалось взять в аренду пару не новых двухместных аппаратов и начать марафон показательных полетов и выступлений только для черных. Причем, пока обладавший достаточным летным опытом мулат-чекист вывозил на биплане желающую полетать черную молодежь, сам капитан Моровски, в гриме 'под Робсона' демонстрировал восхищенно визжащим зрителям чудеса высшего пилотажа. Будь его аппарат подинамичней, красоты в полете бы существенно прибавилось, но наблюдателей с земли восхищал уже сам факт такого мастерства у черного пилота. На его счастье, абхазские негры-курсанты, никого не подпускали к лихо выруливавшему самолету. Единственныем демаскирующим признаком оставались светлые волосы спрятанные под шлемофоном и серые глаза, благоразумно скрытые за темными стеклами очков. А расстояние до зрителей надежно спасало пилота-лицедея от разоблачения.

       Вскоре пришла пора им прощаться. Добровольцы оставались в Чикаго и Нью-Орлеане, реализовывать один очень амбициозный план. А капитан Моровски, получивший для них рекомендации от профессора Карнапа из Чикагского университета, убывал в место своей командировки - в Тактическое училище в Монтгомери. Ну, а Пол Робсон, организующий музыкальный фестиваль, пока отправил в Москву с самолетом несколько отснятых фрагментов будущего фильма и сценарий. Делать такую картину в Америке было очень трудно и дорого, но часть эпизодов с черными детьми и взрослыми удалось заснять. Кто будет дальше заниматься этим фильмом, Робсон не знал, но надеялся, что готовый фильм удастся получить быстрее, чем за полгода.

       Владелец дешевенькой гостиницы, в которой новые знакомые отметили прощание, категорически не одобрил состав посетителей, и утром стребовал тройную оплату, с формулировкой 'за урон репутации благопристойного заведения'. Деньги ветеран Польской кампании швырнул ему на стойку, и в то же утро отправился на вокзал к поезду отбывающему в Алабаму...

       Комбриг Филин, временно командированный в Москву из секретного летного Центра 'Восход' (в который входило и подчиненное ему Ефимовское училище), мягко говоря, был не в духе. Мало того, что 'на носу' у командования Центра 'Восход' были учения двух учебных смешанных реактивных авиаполков на полигонах объекта 'Пустыня', так еще и этот срочный вызов. Комбрига вместе с тремя опытными пилотами испытателями оторвали от дел, с туманным вердиктом 'срочно прибыть для участия в испытаниях'. Неожиданности их ждали на аэродроме Щелковское. Том самом аэродроме, где до перевода в 'Восход' проходила значительная часть их летно-испытательной работы НИИ ВВС, и который был знаком прибывшим командирам ВВС, до трещин в бетоне. От специального наклонного трамплина в конце полосы этого аэродрома еще недавно отрывались рекордные самолеты АНТ-25 и новейшие тяжелые бомбардировщики. В ожидании ответов, удивленно выгнув тонкие брови, нависшие над орлиным носом, Филин оглядел других собравшихся. С другого края самолетной стоянки, на вновь прибывших столь же озадаченно глядели такие же гости аэродрома. Тут были шапочно знакомые инженеры из УПР НКВД, а также ряд конструкторов и производственников недавно закрытого Остехбюро. А также народ из ремонтных производств и испытательных лабораторий НИИ ВВС, и ЦАГИ. Старшего среди всех по званию, дивинженера Сакриера, комбриг помнил по имени отчеству, и сразу решил выяснить у того причину их вызова.

       --- Здравствуйте, товарищи инженеры.

       --- Приветствуем коллег-испытателей.

       --- Иван Филимоныч, так это из-за тебя, нас от важных дел оторвали?

       --- Нет, Александр Иванович, мы сами думали, что в этот раз ваши из НИИ ВВС чудят. У нас и у самих дел невпроворот. Пришлось даже испытания новой системы прервать. А тут секретность выше крыши, даже старые знакомые вон, глаза отводят, без команды рассказывать не хотят.

       --- Так, кто же тогда нас просветит, по новому заданию? Из-за чего тут этот 'вселенский собор' созван?

       --- Думаю, товарищ Давыдов (который еще не подъехал), чуть позже нам расскажет все новости. Хотя, что-то мне подсказывает, что и присутствующий здесь товарищ Вахмистров должен знать немного больше других. Но и он допрежь Давыдова, наверняка молчать будет, как красный подпольщик на допросе в белой контрразведке.

       --- А, Владимир Сергеевич? Не врет нам тут, зам начальника управления вооружений РККА? Знаешь ты, зачем нас собрали?

       Владимир Вахмистров, увлеченно разговаривавший с инженером Соломоном Валком, в ответ только пожал плечами. Лицо его было сосредоточенным и серьезным.

       --- Не то, чтобы точно знаю, но догадываюсь. Однако, товарищи, предлагаю дождаться Давыдова. Сам ведь знаешь, Александр Иванович, каково оно поперед батьки лезть.

       --- Ладно, подождем. Раньше, чем через три дня, нас все равно назад не вернут. И один час нам погоды точно не сделает.

       А, слушавший этот диалог, Соломон Федорович Валк, год назад переведенный из ОКБ Минно-торпедного института, в Остехбюро (в самый разгар арестов 37-го и 38-го годов), а затем к концу текущего 1939 года оказавшийся в новом для себя коллективе УПР НКВД, скромно помалкивал. Он-то знал, что созданная им планирующая торпеда-планер ПСН-2 в конце октября была переделана под два малогабаритных ракетных мотора 'Мантия-1' (в три раза уменьшенная в размерах копия 'Кальмара-2' с тягой всего 80 кгс). И как раз на прошлой неделе, уже прошли испытания одного из вариантов 'Звена Вахмистрова', предназначенного для сброса двух первых управляемых 'крылатых ракето-торпед'. Но рассказывать детали своих работ он права не имел, хотя ему очень хотелось похвалиться, первыми успехами. Как-никак, с новыми 'турбинными ракетами' и без поплавков, его планер 1938 года, на первых же беспилотных испытаниях, сразу достиг скорости около 760 километров в час. И даже, несмотря на то, что аппарат сильно пострадал при ударе об воду, начальник УПР Давыдов сразу же признал испытания состоявшимися, и тут же распорядился заложить небольшую серию 'ракетных планеров'. Но в измененном проекте ПСН-2 (который уже получил новый индекс РПСН-3 или 'Саган-1'), место для пилота уже не закладывалось. Эти аппараты должны были иметь начиненный взрывчаткой фюзеляж, с автопилотом и управлением по радио, и слегка стреловидное крыло и оперение. И Вахмистров вместе с Валком, как раз перед вопросом Филина, обсуждали особенности подвески новых изделий под ДБ-А (3-й серии), выделенный под новые испытания. К тому же, двумя днями ранее, их обоих с Вахмистровым активно привлекали для отработки подвески ракеты Германа Оберта.