Прежде чем, через неделю, доклад лег на стол генерального секретаря ЦК , группа собиралась еще несколько раз. Были тщательно проработаны планы основных операций, и операций прикрытия. Греческий опыт оказался творчески переосмыслен. Сталин выслушивал аргументы, соглашался с желательностью срыва британского нападения на СССР, но высокий риск провала операции его не устраивал. И только альтернативный пакет угроз, озвученный народным комиссаром иностранных дел Молотовым смог убедить его, что 'польский вариант' в Финляндии гарантированно не пройдет. Готовность шведов, норвежцев и британцев, и даже французов слать на помощь финнам хорошо вооруженных волонтеров, а также реальный риск получить под боком фронт против 'Добровольческой армии', в итоге убедили Вождя. А американский 'иезуитский подход', с предоставлением кредитов и вооружения, в обход их же собственной изоляционистской доктрины, Сталина и вовсе взбесил. Под таким углом зрения риск операции стал восприниматься, как наименьшее зло. А поддержка проекта со стороны Буденного и Ворошилова, поставила финальную точку в прениях.

       Сразу после первых же атак брандеров Люфтваффе против британцев, руководством страны было намечено начать новую секретную операцию (получившую код 'Огница' - якобы в честь описанной в летописях военной хитрости княгини Ольги в ее борьбе с древлянами). Впервые столь широко было запланированы совместные действия диверсантов НКВД и РУ Генштаба РККА...

       Майора Гаврилова вместе с десятком его соратников в декабре 1939-го неожиданно отозвали с Сицилии прямо в Москву. За спиной у майора уже были освобождения узников Неаполя, островов Устики и Лампедузы, четыре потопленных фашистских корабля (от сторожевика, до среднего транспорта) и захваты нескольких складов оружия. Этот отзыв в Центр выглядел странно, поскольку операции против Реджиа Аэронаутики, Реджиа Марины, и прочих сил итальянских фашистов в регионе, только-только начали набирать ход. Но майор был военным человеком, и ненужных вопросов не задавал. Награждение недавних добровольцев греческой кампании (майору достался орден 'Красного Знамени'), в силу особенностей ведомства, прошло камерным порядком на конспиративной даче Разведупра. А вот перспективы новых задач, озвученные советским диверсантам, вызвали недоумение. Ну, допустим, захватить на пару часов военный аэродром иностранного государства, задача была хоть и сложная, но выполнимая. Но, маскировать эту диверсию нужно было под бунт местных реакционеров, которым предстояло угнать самолеты неизвестно куда. Причем, нескольких живых, но накачанных спецпрепаратами чужих пилотов нужно было увезти с захваченного аэродрома на паре угнанных самолетах. Само планирование деталей предстоящей миссии, нервных клеток майору и его коллегам сожгло немало. Но обстрелянные диверсанты, почесав затылки, решили, что начальству виднее. Надо, значит сделают! Ну, а потери... обойтись без них это редкая удача в столь сложном деле...

       Геринг был в своей стихии. Именно сегодня он должен заткнуть рот всем своим недругам и прочим партийным интриганам. Соратники по партии, и прочие влиятельные люди в Рейхе и дружественных странах, должны теперь навсегда забыть недавние мелкие неприятности Польской кампании. Боеприпасы и взрывчатку, фельдмаршал распорядился отправить на трех кораблях к базам подскока на Средиземноморье, даже не дожидаясь разрешения фюрера, так велика была его вера в будущий успех. Приказы сыпались из штаба Люфтваффе, как из рога изобилия. Фельдкурьеры уносились вдаль на скоростных самолетах. Операция была на полпути к цели, когда на стол перед фюрером лег лист с уже начатым выполнением, но еще не подписанным приказом, и Геринг не прогадал. Благоволение фюрера к Люфтваффе, после трагедии Кригсмарине в Монтевидео, и после фантастических посулов его верного товарища по партии, оказалось всеобъемлющим. Гитлер мечтал о блистательном реванше 'лимонникам' и такой реванш очень вовремя был подготовлен его старым другом Германом. Отказ был невозможен...

       Итальянский Родос в этот раз был набит самолетами, словно бочка с традиционной баварской капустой. Хвосты и крылья с тевтонскими крестами и свастиками торчали из-под каждого навеса. При этом, сами хозяева острова (итальянцы) были вынуждены перегнать большую часть своей авиатехники на материк. Первыми через Родос, как точку подскока, пронеслись в Ливию "Дорнье-17" из 3-го воздушного флота фельдмаршала Шперле. Их задачей должно было стать закрепление ожидаемого успеха. За ними, через Болгарию, на остров перелетели 'Юнкерсы Ю-87'. Их было две авиагруппы, причем лететь на максимальную дальность им пришлось без бомб с подвесными баками. Сразу после посадки, все одномоторные пикировщики на руках укатывались в разные стороны от полосы. Аэродромы Родоса, хоть и были расширены для принятия большого количества самолетов, но не могли вместить всех. Последними палубы этого 'непотопляемого авианосца дуче' касались колеса грядущего огненного возмездия "просвещенным мореплавателям" - сцепок 'Драйблиц'. Авиетки пилотов-операторов, так и приехали сюда 'на горбу' своих недогруженных взрывчаткой носителей. Бомбы и короткие экспериментальные торпеды для 'Юнкерсов' были доставлены на остров несколькими турецкими, болгарскими и немецкими кораблями. И вот в конце декабря, на повидавшем многое, клочке суши сосредоточилась для удара по врагу серьезная армада в количестве около двухсот боевых самолетов. Еще примерно сотня аппаратов, ждали своего часа на площадках в итальянской Ливии. Приборы контроля высоты и длинные щупы дистанционной детонации заняли свои места в фюзеляже 'Хейнкелей-111' вместе с дополнительным запасом взрывчатки.

       Раннее утро не предвещало каких-либо проблем. Порт Александрии продолжал трудиться. Ревуны кораблей перекликались с криками чаек. Дымили буксиры и сторожевики охраны водного района.

       Сигнальщики заметили летящие на средней высоте самолеты, когда те уже выстраивались для пикирования к цели. С четырех тысяч метров, направленные в сторону крупных кораблей и портовых сооружений тройки самолетов, перешли в крутое пикирование, отцепив со своих спин легкие 'Шметтерлинги'. А город под их крыльями досыпал свои последние мирные минуты.

       Адмирал Канингхэм застал атаку Люфтваффе в состоянии глубокого сна. Поэтому когда его каюта вместе со всем линкором была резко завалена на бок, сразу понять ничего не смог. Первая мысль, появившаяся у полуодетого командующего эскадрой - 'Нас потопила подлодка'. И нельзя сказать, чтобы эта версия была слишком наивной, тем более, что на траверзе Александрии на своих позициях действительно стояли в готовности одиннадцать германских подлодок серии 'VII'. Их задачей было добивание 'поверженного льва' сразу после ударов последней волны пикировщиков. И эта подводная завеса была далеко не последней, смена из такого же количества "U-ботов" стояла в готовности на итальянской базе Таранто.

       Но самыми первыми по стоящим в портах Мальты судам и по ее аэродромам и батареям отработали 'драйблиц' авиагруппы 'Слейпнир'. Сразу после их атаки, в прямой видимости берега нагло всплыли в позиционное положение и выпустили первую волну десанта на надувных лодках двадцать подводных лодок адмирала Денница. Во второй волне шли катера с десантом, дотянутые на буксире итальянскими эсминцами на расстояние десяти миль к берегу. Но черед морской пехоты наступил только после вспухания над побережьем огненных шаров от одиночных и строенных ударов брандеров эскадры возмездия. Трехмоторные 'Юнкерсы Ю-52' с четырьмя батальонами воздушного десанта, под командованием полковника Штудента к острову подходили последними. В их задачу входила окончательная нейтрализация ПВО острова и захват аэродромов для постоянного подвоза подкреплений.