- Он поскользнулся и случайно нажал на курок при падении!

   - На чем?

   - На сопле!

   - На сопле?

   - На сопле! Дурные манеры его победили, - Виктор хотел проговорить это серьезно, но, вдруг, лицо его растянулось в улыбке и громкий смех наполнил то помещение, где, совсем еще недавно, царило напряжение и страх. - На собственной, мать его, сопле! - он схватился за живот и прислонился к стене. Он давно так не смеялся, и смех заставил его желудок сжаться до боли. Он посмотрел на Каролину. Она стояла рядом, облокотившись на стол. Лицо ее было красным, на глазах по-прежнему были слезы, лицо искривлено в гримасе. Но то была уже гримаса смеха. Она смотрела на ботинок, на размазанную по полу соплю, на мозги, которые капали вниз с потолка. Как и Виктор, она смеялась в первый раз за долгие недели, а может уже и месяцы (никто из них не вел счет дням), смеялась искренне и с облегчением.

   - Трудно быть Богом, когда тебя мучает насморк, - сквозь смех и слезы проговорил, наконец, Виктор. Он сделан несколько глубоких вдохов и выдохов, вытер рукой слезы с глаз и приблизился к покойнику. - Нам надо вынести его отсюда. От него и так уже попахивает, а что будет через несколько дней, даже представить сложно. Давай положим его на куртку и вытащим за ноги.

   Каролина взяла со стола вонючую от пота и нечистот куртку Хью, осторожно подняла ее двумя пальцами и подошла к телу. Виктор хотел помочь ей, но она отодвинула его рукой и прежде чем он успел что-то сообразить, резко и совершенно неожиданно, с силой, которую сложно было ожидать в этой хрупкой и изнеможенной долгими страданиями девушке, ударила тяжелым ботинком мертвеца в лицо. Кровь и мозги снова брызнули в стороны, снова серая тягучая жижа, отлетев, прилипла к стене и полу. Тело поехало по стене вниз и с каким-то хлюпаньем упало в лужу собственной мочи и крови. Каролина брезгливо бросила куртку на обезображенную голову покойника и тихо проговорила:

   - До свиданья, господин Бог. Свое желание умереть в дерьме ты сегодня исполнил!

   4.

   Они закопали Хью на следующий день на окраине леса, в нескольких десятках метров от корабля. Похоронами это назвать было нельзя. Палками и куском вырванной обшивки корабля они вырыли неглубокую яму и сбросили туда его уже окостеневшее и посиневшее тело.

   - Вот и все! - Виктор выпрямился и отбросил в сторону палку, которой он разравнивал землю. Как командир, он чувствовал в себе необходимость произнести какую-то речь. Он мельком взглянул на Каролину и тихим голосом начал:

   - Он не всегда был таким, я, да и ты, думаю, помним его другим - умным, расчетливым, даже порядочным человеком. Но на его долю выпало тяжелое испытание, и он его не прошел. Не потому, что он был плохим, а потому, что был слабым. Именно эта слабость превратила его в того, кем стал он в последние свои дни...

   - Слабость не оправдает его действия. Есть такие пределы, за которыми, человек прекращает быть человеком и становится тем, кем стал он.

   - Он не был таким до этого и никогда бы им не стал, не случись всего этого. Здесь есть, конечно, и моя вина и... - Виктор заметил, что Каролина развернулась и пошла прочь, видимо, не желая больше слушать его. Впрочем, он и сам двинулся за ней, не испытывая особой нужды стоять на могиле того, чья смерть принесла им обоим лишь облегчение, да и произносить какую-то речь ему, по правде сказать, не особо-то и хотелось.

   Но Каролина не пошла к кораблю. Сделав с десяток шагов в его направлении, она свернула вправо и пошла не небольшую полянку, где, под массивным деревом, стоял небольшой, выструганный из дерева, крест. Под ним покоилась Алисса, вернее те ее останки, полуистлевшие, полусожженные, которые они смогли отыскать. Каролина провела пальцами по коре креста и тихо проговорила:

   - Мы оставили ее одну с этим маньяком. Как и с Йоргом, я чувствую ее кровь на своих руках. Мы могли спасти их двоих, Виктор.

   Виктор взял ее сзади за плечи и повернул к себе.

   - Мы не могли спасти никого. Мы сделали все, что было в наших силах. Йорг сорвался в пропасть, Алиссу... - Виктор замолчал на секунду, думая следует ли ему произнести слово "съел", но подумав, решил заменить его более общим словом "убил", - ... убил Хью. Мы не могли отвечать за жизни каждого, не могли предвидеть всего, что могло случиться!

   - Но мы должны были, - Каролина опустилась на колени на сырую, все еще свежую землю, и осторожно взяла ее горсть в руку. - Теперь мы остались вдвоем, Виктор, лишь ты и я... и больше никого, на всей это планете, во всей Солнечной системе, во всей Вселенной. "Ад это другие", помнишь, сказал кто-то из мудрых? - она слабо покачала головой, - нет, тот, кто это говорил не имел ни малейшего понятия о том, что такое настоящий "ад". "Ад" это когда больше нет никого, кроме тебя, это одиночество в своих чистых формах. Одиночество не философское, не поэтическое, а чистое, абсолютное, такое, какое не снились даже самому депрессивному человеку на земле. "Ад" это жить одному на целой планете, понимая, что после тебя не будет никого, что ты последний из всех!

   Она приподнялась и бросила землю обратно на могилу.

   - Ты не одна и... не будешь одна. Я буду с тобой, мы будем друг с другом до самого конца. Теперь, когда мы вдвоем, провизии хватит нам надолго, на сорок, пятьдесят лет, на долгую полноценную жизнь!

   - Полноценную? - она улыбнулась ему грустной улыбкой.

   - Ну... я имею ввиду полноценную в плане долгую, до старости!.. Мы сможем...

   - Мы не доживем до старости, Виктор, - не дослушав, она развернулась и пошла в сторону корабля.

   Вскоре кругом зашумели листья, они медленно начали сворачиваться в тоненькие плотные трубочки. К ним летел дождь, этот убийственный, разъедающий все на своем пути дождь. В последние несколько дней он шел все чаще и чаще. Погода портилась с каждым днем все больше и больше.

   Каролина зашла в корабль первой, Виктор задержался на несколько секунд снаружи. Он схватил две большие солнечные панели и втащил их внутрь. Жутко заскрипела входная дверь. На ней были видны большие оранжевые подтеки. Ржавчина стекала по двери вниз, образовывая на полу небольшую темно-оранжевую лужу.

   - Уж очень ты пессимистична! - Виктор дернул за ручку и она со скрипом заблокировала дверь. - Мы сможем здесь выжить! Главное, не делать никаких глупостей.

   - А ты слишком оптимистичен! Жить здесь долго мы не сможем, как бы нам того не хотелось. Еще пара десятков таких дождей и корабль не выдержит. Посмотри на него! - Каролина подняла руку и показала на потолок рядом со стеной. На нем, как и на двери, были видны ржавые подтеки. - А что мы будем делать зимой? Ты думал об этом? Она уже не за горами. Будит ли таким же ядовитым и снег, я не знаю, но холод, Виктор! Если температура здесь опустится ниже нуля, нас на долго не хватит. Мы не выдержим холодов!

   - Выдержим! Еще как выдержим! - Виктор схватил Каролину за руку, крепко сжимая ее в своих теплых ладонях. - Здесь есть лес, значит есть дрова, я заготовлю много дров! Вон туда, - он ткнул пальцем в угол, где стоял стол и где на потолке все еще виднелись кровяные следы, оставленные Хью, - мы будем их складывать. Из остатков обшивки я смогу сделать что-то вроде печи, чтобы выводить на улицу дым... Вот только у меня нет инструментов, - продолжал он уже тише, большей частью, говоря с самим с собой, - но это ничего, это мы как-нибудь решим. Мы проживем эту осень, увидишь, и зиму и...

   - И дальше, и что будет дальше, Виктор?! - Каролина вытащила свою руку из его плотно сжатых рук. - Что будет через пол года, через год?

   - Если корабль будет совсем плох, мы сможем пойти жить туда, за мост! Помнишь, мы видели там дом, где лежали эти трупы... труп, - поправился он, - это здание выглядело надежным! Там мы сможем оставаться долгое время, десятки лет, без опасения того, что крышу над головой вдруг прорвет и нас затопит.