- И... надрал? - спросил тихо Виктор.
Хью горько усмехнулся.
- Да нет... не надрал! Про завещание не забыл, говорю, для любимого сына ничего не жалко. А его дети, а внуки?.. Они, наверное, вообще про прадеда не вспоминали. Был мол, какой-то старый хрен, который сел на ракету и улетел черт знает куда. "Зачем?" - спросят их. "А хер его знает, - ответят, - в жопе сверлило!" - Хью покачал головой, усмехнулся, и снова сделал несколько глотков. Лицо его начинало медленно розоветь. - На Земле я оставил все! Там, я был Богом, точно вам говорю... Я был тем счастливцем, которых было не больше десятка на миллиард, а может и того меньше. Моему состоянию могли позавидовать даже бюджеты целых государств. В одном моем доме было столько прислуги, что я даже не пытался запоминать их имена. Зачем их запоминать? Нахер они кому нужны?! Их было много, а я был один. Я был их господином, они были моими рабами, стелившимися под ноги. И ведь стелились! Потому что им, как и всем, нужны были деньги, а за свой комфорт я готов был платить нормально. Мда... то была другая жизнь, счастливая жизнь. Всё, что там я хотел, я получал. Всё! Без исключения! Здоровье?! Говорят, здоровье не купишь!.. - Хью медленно покачал головой. - Здоровье не купишь только если тебе не на что его покупать, если ты живешь в какой-то берлоге с плесенью вокруг. У меня было здоровье и, поверь мне, - Хью обращался теперь преимущественно к Каролине, как к человеку, знакомому с медициной, - это здоровье мне досталось не бесплатно! Я тратил сотни тысяч в год на врачей! На лучших врачей! В моем штате был собственный медик, который занимался только мной, и это плюсом к диетологу, тренеру и прочим... мудакам, которые я даже не знаю, чем занимались... Мое здоровье до того, как я залез в этот чертов корабль, - Хью громко и сипло отхаркнулся и выплюнул большую с кровью слюну на пол рядом, - оно было как у подростка, который еще не умели ни курить, ни дрочить. Который еще даже пробок от шампанского у родителей не облизывал! Семнадцать раз! Семнадцать раз я мог подтянуться на турнике. Каждый день я бегал три километра. Раз в два дня плавал в бассейне по сорок минут. А сейчас, - Хью нервно стянул с себя куртку, обнажая свои бледные руки, вылезавшие из-под синей с эмблемой "Ориона" футболки. Помещение быстро наполнилось резким запахом пота и прочих несвежестей человеческого тела. - Вот! - он ткнул себя в трицепс правой руки, в сморщенную, постаревшую кожу, которая свисала вниз. Казалось, дунь ветер, и она зашевелится, издавая дряблый хлюпающий звук и наполняя помещение еще большей вонью. - Сейчас я не подтянусь и одного раза! Одного, твою мать!!! Я пробовал! Висел вон на этой планке как... как хер девяностолетнего старика. Чуть в штаны себе на насрал. Тужился, крутился, кряхтел... пердел и... и ничего. Ни одного, мать его, раза! Я убил себя, убил все, что у меня было этим чертовым полетом! - лицо Хью раскраснелось уже настолько, что начинало сливаться с темноватыми фоном позади. - Его руки дрожали, видно было, что в нем росло какое-то внутренне напряжение, которое до этого он умел в себе подавить, но сегодня не мог, или не хотел. Он то хватал, то снова клал на стол пистолет, лязгая металлом по металлу.
- Я потерял все, что у меня было! Один шаг и все! И нет нихера. Один маленький шажок человека и... и пустота - ни человечества, ни Земли!.. В том виде, в котором она была до этого, я имею ввиду. Поднявшись в этот гребанный корабль Богом, спустился я из него обычным говном. Все мои деньги, мои заслуги, мое здоровье осталось там, - от ткнул пальцем в сторону задних отсеков корабля, - позади, в другом времени, пространстве! - он снова открыл бутылку и снова пузыри поползли вверх ко дну. Он поморщился и звучно отрыгнул. - Черт бы побрал этот корабль, со всей это миссией, черт бы побрал вас всех! - он с грохотом поставил бутылку на стол. В ней оставалось уже меньше четверти. Оба - и Виктор и Каролина посмотрели на остатки водки в бутылке. Хью заметил их взгляд и, вдруг, громко и продолжительно рассмеялся.
- Не бойтесь, не сопьюсь! - он громко откашлялся, опять отхаркнул на пол и снова взял бутылку, поднося ее к носу. - Последняя бутылка водки на всей этой чертовой планете! Последняя! - от вытянул ее в руке в сторону Виктора, видимо, чтобы тот лучше рассмотрел столь ценный исторических экспонат. - И больше нет ничего! Здесь нигде больше ничего нет. Впрочем, - Хью вытер рукавом лежавшей рядом на столе куртки свое вспотевшее красное лицо, - впрочем вы там были... вы сами все знаете. Пустота! Здесь везде одна пустота. И мы... остатки недогнивших, каким-то чудом не сдохших пока еще людишек, которые медленно ковыляют в могилы на своих дряблых ногах!..
Хью опустил бутылку на стол и замолчал. С хмурым видом продолжал он смотреть на стол перед собой, вспоминая все то, что было в его жизни до этого, все то, что он потерял. Он вспоминал мать, которая умерла, когда ему было еще совсем мало лет. Вспоминал всех этих "подруг", как называл их отец, которых он так часто видел потом в их доме. Потом институт, потом работа, потом деньги, слава, власть. Ему не хватало ощущений, не хватало адреналина и здесь он хватил его по полной!
- Сука! - произнес он громко и покачал головой. Мысли его вырвались наружу, заставив вздрогнуть обоих - и Виктора и Каролину. Они опасливо переглянулись и снова уставили на него свои телячьи, как ему казалось, глаза. "Черт с ними, черт с вами со всеми", - думал он, с каким-то недовольством и даже злобой смотря в эти их физиономии. С этими людьми, с двумя этими ничтожествами придется провести ему остаток своей жизни. "Жизни! - подумал он и снова усмехнулся, - если бы это можно было только назвать жизнью!". Он свернул рукой пробку от бутылки, но в этот раз он уже не держал ее в руках как до этого. Пробка улетела куда-то в сторону, ударяясь об металл пола или стены. Она ему была не нужна. Сегодня он не хочет быть трезвым, сегодня он хочет жить, не существовать, именно жить, а не ползти по жизни как какой-то жалкий слизняк, переваливающий свое аморфное тело через асфальтированную дорогу, ожидая, что вот-вот его раскатают колеса несущегося внедорожника; жить так, как он жил всегда, так, чтобы с треском, чтобы с шумом, с размахом! А они... мелкие прихлебатели, слабые никчемные людишки, они пускай сидят и смотрят, пускай трясутся от страха перед ним, перед черным пистолетом под его правой рукой. И пусть кто-то из них посмеет сделать хоть что-то, он выстрелит любому из них в лоб, как ей, как этой черной суке, которая попыталась выучить его тому, как надо жить. Он сожрет их с дерьмом, как сожрал ее, и лишь две кучи костей будут напоминать ему что когда-то, здесь, кроме него, были еще какие-то жалкие создания!
- Чего вы так смотрите на меня?! - крикнул он, наконец, раздраженно, вытирая ладонью губы. - Будто... съесть меня хотите! - он взял в руки пистолет, но просто держал его перед собой, не целясь и не направляя его ни на кого из них.
- Мы не смотрим, мы... так... - тихо проговорил Виктор, он отвернулся в сторону, но взгляд его встретился со взглядом Каролины. В нем было что-то другое, что-то решительное. Хью сильнее сжал пистолет в руке, снова поднял бутылку и сделал несколько больших глотков. Пузырей в бутылке больше не было. Остатки водки струей стекли ему в рот. Он отрыгнул и бросил бутылку назад. Послышался звон стекла и множество осколков со звоном, рассыпались по полу.
Виктор и Каролина сидели неподвижно. Они боялись смотреть на него, боялись смотреть друг на друга. Любое их слово, любое их действие и даже взгляд могли быть растолкованы этим опьяневшим созданием неверно и это могло привести к катастрофе и... в конечном счете привело.
- Думали, что я нажрусь в свинятину, засну тут... прямо на полу?! А вы потом захерачите меня, как захерачили этого вашего жирного бойфренда?!! - заорал, вдруг, Хью громко и неожиданно, заорал так, что оба, и Виктор и Каролина, вздрогнули. Виктор вытянул вперед обе руки и медленно потряс ими.
