- Этого не может быть!.. Этого всего не может... - речь Каролины прервалась резко и неожиданно. Ее вырвало. Вырвало на скафандр, на протянутые вперед руки, на грязные ботинки, на обожжённые останки Алиссы. Она давно не ела, давно не пила, но сейчас остатки пищи нашлись даже в ее истощенном и измученном теле.

   - Гениально! - Хью зловеще засмеялся. - Первый раз за всю эту гребанную миссия девочка хоть что-то поняла! Но что с тобой?! - тон его голоса вдруг стал шутливо-встревоженным, - живот болит, может с голода?! Может мясца покушать?! Жестковата и немного попахивает, но весьма съедобна!..

   Каролина хотела броситься прочь, но ноги отказывались двигаться. Она стояла на месте, как подкошенная, как парализованная. Кругом все снова погрузилось в туман, но в этот раз туман был не снаружи, он был в ее глазах, она видела слабые очертания Хью, боковым зрением видела, что рядом с ней стоял Виктор. Снова желание убежать, исчезнуть и никогда и ни за что здесь больше не появляться. Она сделала шаг в сторону, второй, третий... но вдруг ноги подкосились, тело ее повело в сторону, она вдруг вскрикнула, как домашнее животное, которому нечаянно наступили на лапу и без чувств повалилась на землю.

   Несколько минут она была в каком-то странном полусознательном состоянии. Она слышала торопливую речь Виктора, слышала в ответ сиплое шипение Хью. Она не хотела открывать глаза. Как страус, прячущий голову в земле, пыталась она отрешиться от всего окружавшего за завесой отяжелевших век. Но вот кто-то взял ее за плечи и потянула на себя. На мгновение она открыла глаза. Прямо перед ней, истощая все тот же аромат, который до этого заставлял ее слюни выделяться сильнее, а сейчас, наоборот, казалось, выворачивал наружу все ее органы, видела она обожженные, сморщенные и почерневшие от долго нахождения над огнем, пальцы ноги. Каролина закрыла глаза и впала в беспамятство, в этот раз долгое, до самого утра.

   Первое, что она спросила после того, как очнулась, было "где мы?". Рядом с ней сидел Виктор и влажной тряпкой протирал ее лицо. Он заметно обрадовался, увидев, что она снова пришла в чувства.

   - Мы в корабле! Ты очень слаба, тебе надо поесть! - он приподнял вверх ее голову и поднес к губам таблетку. Каролина машинально проглотила ее и снова опустила голову на подушку. Она пыталась вспомнить что произошло, что привело ее сюда, в этот корабль, в эту каюту. Ей вспоминалось долгое путешествие сквозь лес, дом с истлевшими трупами. Она вспомнила Йорга, его нечеловеческие крики, его последний взгляд... Потом возвращение к кораблю, Хью, запах костра и... Она прижала голову к подушке и до боли сжала глаза. "Это сон, это кошмар, этого всего не было и не могло быть", - проговорила она про себя, надеясь, что так и было, что это лишь ее воображение играло с ней в такие игры, что лишь только она откроет глаза, все будет по-другому, она будет дома, вокруг будут близкие ей люди, где-то зазвонит телефон и голос кого-то, кого она не слышала уже давно, пригласит ее куда-нибудь этим вечером...

   Но она была внутри корабля. Снова мрачный и задумчивый взгляд Виктора рядом, шарканье ботинок Хью на входе, его недовольное бормотание. Дикое чувство отчаяния возвратилось к ней уже с удвоенной силой, и она снова поспешила уйти в себя

   3.

   Проходились дни. Они тянулись медленно и угрюмо. В корабле царила мрачная и тревожная атмосфера. Произошедшие в день возвращения события делили все на "до" и "после". "До" было приземление, попытки разобраться в происходящем, какие-то отдаленные надежды и ожидания. "После" оставался лишь безнадежный мрак, ад, в котором они все каким-то образом оказались. "После" было лишь умирание, медленное, бессмысленное скатывание по наклонной куда-то глубоко вниз, в ту зону, где все человеческое уходило в небытие, и на смену ему приходили принципы животного мира.

   Правила игры поменялись. Вернее, как таковых, больше не было никаких правил. Не было законов, не было выбора. Всем заправлял Хью. Пистолет в его руке, запах пота, спутанные на голове волосы. Казалось, он стремился быть похожим на злодея как в душе, так и снаружи. Он больше не стеснялся в выражениях и угрозах. Несколько раз, в споре, к которому так быстро переходил любой разговор в этой напряженной обстановке, он соскакивал со своего места, подпрыгивал к собеседнику и тыкал ему в лоб холодной сталью ствола.

   Он не хотел, чтобы Виктор и Каролина общались наедине. Поодиночке они выходили на улицу, каждый из них спал в разных частях кабины. Несколько раз, когда он видел, что Виктор приближался к Каролине, он соскакивал с места, снимал пистолет с предохранителя и орал в его сторону неизменное "еще один шаг в сторону этой суки и твои мозги будут размазаны по стене!".

   Обстановка нагнеталась с каждым днем. Дверь наружу оставалась открытой. По словам Хью, каждый мог уйти туда, когда захочет. "Но каждый должен знать, - неизменно заканчивал он, - что дороги обратно уже не будет. Если кто-то из вас сдриснет, обратно может не возвращаться!"

   Даже глухой ночью, казалось, Хью держал все под своим контролем. Однажды, почувствовав ночные позывы, Виктор поднялся с кровати, точнее с положенного из принесенной поврежденной кислотой каюты матраца и направился к выходу. Когда он вернулся он как-то специально медленно закрывал дверь, якобы стараясь сделать это как можно тише. Тем временем он смотрел на Хью. А Хью смотрел на него. Его глаза. Две черные точки даже ночью смотрели в этом слабом свете дежурного освещения в лицо Виктору, будто проникая насквозь, будто читая даже в полной темноте его мысли.

   - Ложись спать! - прохрипел, наконец, в тишине его голос и Виктор послушно отправился на свое место.

   Они больше не говорили про Алиссу. Это была закрытая тема, тема, которая могла лишь испортить хрупкое равновесие в этой и без того накаленной до предела обстановке. Алиссы больше не было. Алисса была мертва и это было все, что надо было понимать каждому из них.

   - Почему ты больше не ведешь свою радиопередачу? - спросил однажды Хью у Виктора, когда тот сидел перед передатчиком и медленно вращал ручку частот.

   - А смысл? Нас не кому слушать. Здесь одна пустота.

   - И зачем ты тогда эту ручку крутишь?

   - Не знаю... просто так, - Виктор мог бы рассказать ему про мысли Йорга, про то, что в этом радио пространстве было что-то не так, про то, что звук планеты или ближнего космоса, лишенный всякой сознательной деятельности, должен звучать по-другому. Он мог бы рассказать ему про спутник, который несколько раз видели они в небе, спутник, который не мог летать там вечность, спутник, который был отправлен туда относительно недавно кем-то и поддерживаемый этим кем-то все это время на орбите. Но он промолчал. Он не видел больше в этом смысла. Он больше не видел смысла ни в чем.

   Много раз взгляды Виктора и Каролины встречались. И каждый раз взгляд ее будто говорил ему: "я не могу больше так жить, сделай же что-нибудь!" Но он отводил от нее глаза, невольно вспоминая про закрытую на замок провизию, про таблетки и воду, без которых они не протянули бы там, за пределами корабля, и нескольких дней.

   Но однажды произошло нечто, что все изменило. Это был серый туманный день. Все втроем сидели за столом. Типичная сцена, типичного дня из жизни трех космонавтов, вернувшихся на Землю через тысячи лет.

   - Какой сегодня день недели? - спросил Хью. Он сидел у края. С противоположной стороны сидел Виктор, чуть ближе, где-то посередине, сидела Каролина. Хью сам распределял места за столом. При таком расположении он мог хорошо видеть и контролировать их обоих.

   - День недели? - Виктор оторвал от стола глаза и с удивлением посмотрел на Хью.

   - Ну да! Понедельник, пятница там, суббота, воскресенье?!

   Виктор пожал плечами. Он не знал. Вопрос, сама его постановка казалась ему глупой и неважной, казалась ему совершенно неактуальной и бессмысленной.