— О! Боже мой! Тебе больно, — плачет она, отодвигаясь от меня. Паника эхом отражается о стены подвала.

— Ничего страшного, — отмахиваюсь я.

Она дрожащими руками опускает молнию на моей куртке. И прикрывает рот руками.

— О, Боже, у тебя бинты пропитались кровь, — восклицает она. Наверное, открылась рана из-за спешки, которую я устроил, чтобы добраться сюда.

— Что, черт возьми, происходит Ной?

— Эй, все не так уж и плохо, как кажется. Мне просто нужно сменить повязку, и я буду в порядке, — говорю я спокойным тоном.

У меня такое чувство, будто я вижу, как утонченный выросший в тепличных условиях цветок превращается в дикую алую розу, выросшую среди жестоких людей, которые захотели выдернуть ее щипы и сорвать. Я наблюдаю за этой трансформацией с благоговейным трепетом. Эта женщина никогда не перестанет меня удивлять.

— Нет, ты не в порядке, Ной, у тебя кровотечение. Неудивительно, что ты такой бледный. Нам нужно срочно отвезти тебя в больницу.

— Я не поеду в больницу. Меня ждет врач, чтобы перевязать.

— Как ты сюда попал?

— Я приехал на машине.

Она рассеянно кивает, раздумывая о чем-то. Потом отклоняет назад голову.

— Как ты меня нашел?

— Ты дала адрес своей бабушке. Я позвонил ей.

Нахмурившись, она снова кивает.

— Ты не жил у себя дома, да?

— Нет.

— Ты скрывался в другом месте, где безопасно?

— Точно. Я остановился у цыган ирландцев.

— Цыган ирландцев?

— Это долгая история. Я расскажу тебе, когда у нас будет время.

— Хорошо. Ты уверен, что сможешь добраться на машине назад?

— Таша. Остановись. Я никуда не уеду без тебя. Я останусь здесь. Я позвоню своим людям. Первое, что мы должны сделать, это избавиться от тела, потом отвезти тебя домой и придумать правдивую историю.

Она отрицательно качает головой.

— В этом нет необходимости. Я уже все подготовила и у меня есть правдивая история.

— Ты? — Я смотрю на нее с нескрываемым удивлением.

— Ты же не будешь грабить банк, не имея плана побега? — спрашивает она.

Я улыбаюсь, она меня не перестает поражать, я горжусь ей.

— Расскажи мне свой план.

— Ладно. Прежде всего, я встретилась с Димитрием Семеновым.

Я присвистнул от восхищения. Димитрий Семенов. Самый злейший враг человека, который был ее отцом. Он, должно быть, наложил в штаны, когда увидел Ташу, но когда понял, что она решила совершить…

— Он дал мне двух своих мужчин. Они помогли мне привезти па... его сюда, и они собираются уничтожить автомобиль и тело. Мне нужно им позвонить. Они должны были высадить меня в городе, чтобы я взяла такси, но раз ты здесь, то можешь меня отвезти назад.

Я хмурюсь.

— Ладно, значит они избавятся от тела и машины. Что потом?

— Я надену черный парик. Ты высадишь меня у первого свободного такси. Оно остановится за два квартала от моего дома. Я побегу к забору, позвоню бабушке. Она перебросит веревочную лестницу. Я поднимусь по ней и буду дома, притворившись, что всю ночь провела в своей постели. Завтра утром, когда мы встанем и все поймут, что мой отец исчез, мы позвоним в полицию.

Я хмурюсь.

— Но твой отец установил одну из лучших охранных систем с камерами по всему дому, а также у вас есть четыре охранника, дежурившие день и ночь. Как ты прошла мимо охраны? И камеры не засекли тебя за рулем машины твоего отца?

Она объясняет, как ба, Кири и Васлав проделали это.

Если честно, я несказанно впечатлен. Не плохо для маленькой девочки, которая выросла в тепличных условиях, но я не могу успокоиться до конца, чтобы не спросить ее о самом главном.

— Что ты скажешь завтра полиции?

— Я скажу, что после ужина папа отправился спать к себе в комнату, и это был последний раз, когда я его видела. Я очень крепко спала ночью и ничего не слышала.

— Ты уверена, что тебя нет на видео?

— Сто процентов.

Я внимательно смотрю ей в глаза, потом перевожу взгляд на труп. Может у нее действительно получится все это провернуть?

— А как насчет камер на улицах, которые могли заснять твою поездку сюда?

— Сегодня вечером я прокралась в гараж и поменяла номера.

— Что насчет телефонных звонков, которые ты совершила этим вечером?

— Одноразовый мобильный, который я выброшу в мусорный бак.

Я киваю с одобрением.

— Не беспокойся, Ной. Я очень тщательно все спланировала.

— Я могу все сделать намного проще. Я могу устроить ложное похищение. И тебе не придется рисковать, все будет совсем по-другому.

— Нет, — отвечает она, и ее голос звучит уверенно и спокойно. — Я не хочу, чтобы кто-то другой брал вину за его убийство. На самом деле, мне жаль, что я оказалась слишком трусливой, чтобы спустить курок, и это сделал ты. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось из-за меня. Если ты попадешь в ад, я тоже хочу оказаться там, несмотря на то, есть там мороженое или нет.

— Хорошо. Мы должны двигаться. Давай.

Она выуживает из кармана мобильный и нажимает кнопку.

— Сделано, — говорит она в микрофон. Потом убирает телефон обратно в карман. — У меня к тебе столько вопросов, но они могут подождать. Однако, есть кое-что очень важное, что я должна тебе сейчас сказать. — Она замолкает, прочищая горло.

— Если что-то пойдет не так, после сегодняшнего вечера, я хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя, Ной. Я люблю тебя больше, чем свою жизнь.

Я беру ее прекрасное лицо в свои ладони.

— Ничего с тобой не случится. Я не доверю тебя какому-то водителю такси. Я позвоню Сэму и попрошу его тебя отвезти. Он высадит тебя в начале твоей улицы и подождет, пока ты не перелезешь по лестнице через забор.

Одинокая слеза катится у нее из глаза. Я смахиваю ее.

— И только в случае, если со мной что-то случится, и я не успею тебе сказать, хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя, Таша. Я люблю тебя, как никогда никого не любил за всю свою жизнь. Я готов умереть за тебя, моя девочка.

https://www.youtube.com/watch?v=-n-2lPzH7Do

Енак [8]

Я прячу веревочную лестницу и иду на кухню. Баба сидит за столом перед ней стоит обычный чай. Ее лицо бледное и печальное, я не видела ее такой.

— Он... умер?

Я утвердительно киваю.

Она закрывает глаза и сглатывает, пытаясь вернуть контроль над эмоциями.

Я опускаюсь на колени рядом с ней и беру ее руку в свои. Несмотря на то, что я пришла с холода, ее руки ледяные.

Она открывает глаза и кивает.

— Ты все сделала, моя девочка. Ты сделала все правильно. — Ее голос срывается на последнем слове, и я обнимаю ее за шею.

— Это была не я. Я слишком боялась. Я не смогла нажать на курок.

Призрак улыбки появляется на ее губах.

— Я рада, что это была не ты. Ребенок не должен убивать своего собственного отца, даже если он настоящее чудовище.

— Ной все сделал.

— Так он успел к тебе приехать. Как он?

— Он ранен, но живой.

— Где он сейчас?

— Не знаю подробностей, но где-то скрывается у цыган ирландцев.

Она рассеянно кивает.

— Где сейчас твой отец?

— Они забрали его тело.

Она сильно сжимает губы, превращая в одну тонкую линию.

— Чтобы избавиться от него?

— Я не знаю. Я не спрашивала, но они сказали, что его никогда не найдут. — Я не рассказываю ей о свиноферме и жадных свиньях.

Она смотрит на пол.

— Неужели он... страдал?

— Нет. Все произошло мгновенно. Одна пуля.

— Он сердился на меня?

Я глажу ее по волосам.

— Он умер, так и не узнав, что ты мне помогала.

Сильные рыдания начинают сотрясать ее тело. У нее так неудержимо дрожат руки, что мне становится страшно за ее состояние.

— О, баба, — беспомощно шепчу я. — Пожалуйста, не рыдай так. Тебе станет плохо.