Ладно, жаб, пожалуй организовать можно. Настоящих - не успеет, а вот мнимых, иллюзорных - это можно. Запустить под юбки местным кумушкам - пусть-ка внесут нотку визга и хаоса.

Ведьма достала из кожаной сумочки с серебряными пряжками - не писк моды, но с претензией - заветную бутыль, сделала хороший глоток, чихнула смачно, громко, раскатисто. И пошла себе обходить городок. Да знай, постукивала своей грозной косою по мостовой. А за ней распахивались дверцы, двери, воротца, калитки, и из них выбегали, подвизгивая, молодые и старые женщины, судорожно размахивающие юбками.

...

- Чего это они? - не сдержавшись, поинтересовался Фаррел у отца Вильяма, выразительно кивая на женщин, отплясывающих под собственный визг весьма странный танец: высокие прыжки, нескромные махи ногами, и весьма вольное размахивание юбками. - Это же ведьма их, да? Отец Вильям, чего это она творит?

- А! Да это ерунда! - отмахнулся экзорцист Псов Божьих. - Отвлекает.

- А на самом деле чего?

- Вороньё, по-твоему, чего сюда слетелось? - хмыкнул экзорцист, и, не дожидаясь ответа, сам ответил: - Ведьма круг здесь ставит. Над всем городом. Охранный круг. Вот, все мелкие паразиты и бегут: от крыс и мышей до клопов и мелкой мошки. А воронью с того - пир.

- Ведьма город под охрану свою берёт? - решился уточнить юноша.

- Ну, - отец Вильям пожал плечами, - некоторые ведьмы видят в том свою выгоду. Но обычно делают они это иначе. Видать, молодая ведьма, не опытная, да горячая. Толи не подумала..., а может, и специально! Ох, и набегаешься ты за такой! - вдруг весело хмыкнул старый экзорцист. - Ох и потешится она над тобой вволю!

- Разберёмся! - нахмурился Фаррел.

...

А старый Пёс Божий как в воду глядел: вызов молодого кандидата в рыцари здешняя ведьма приняла сразу, прятаться не стала, а уж погоняла его - так погоняла! И смеялась звонко, от души, когда он, сбитый с толку её тёмной ворожбой, оступился на коньке крыши высокого дома, да слетел кубарем вниз, пробил собою худую крышу курятника, и рухнул прямо на кур! В помёт и перья! Ох и смеялась, потешалась!

И когда он искал её в толпе монашек - смех ведьмы буквально летел над его головой. И чего этих монашек вдруг понесло на площадь молиться?! Объявлено же было: работает святая инквизиция, всем сидеть по домам! И ведь много-то как монашек оказалось! Вроде, небольшой городок! А нервные все, недотроги такие, а визгливые все до ужаса!

Ох и намучился он с ней! Никак ведьма не хотела серьёзной схватки! И всё же он её загнал, он сумел убедить ведьму, что всё у них серьёзно! И ведьма, наконец, отбросила свои смешки да ужимки, воззвала к Силе, вошла во Тьму! Схватились они всерьёз.

А Сила... словно играла с обоими. То и дело Фаррел терял благословение Силы в самые неподходящие моменты. Да и ведьма - он это чувствовал - ходила по самому краю. Но всякий раз, когда становилось вдруг действительно опасно, Сила лёгким, невесомым, едва уловимым движение подсказывала ему верный ход. Словно играла. Или не могла выбрать между рыцарем и ведьмой? Или испытывала его?

...

Славно покуражившись, ведьма взялась за рыцаря Света всерьёз. Она, конечно, взойдёт на свой костёр, но поддаваться слабаку она не станет! Нет уж!

Тут ведьме вдруг вспомнилось, что надо же ещё юбки аккуратно разрезать вдоль бедра. Ну-ка, красавчик, махни-ка своей острой железякой сюда! Да куда ж ты, болван! Глаз так кому-нибудь выбьешь!

- Вот я тебя кипяточком! - прикрикнула ведьма, щедро черпая силу Тьмы. - Не нравится? А колючку в сапог? А вот муравьёв злых за шиворот - отведай-ка!

Ну, вот, теперь воин мечом как сумасшедший машет - самое то, что требовалось. Ап!

"Немного косой разрез вышел, кажется...", - подумала ведьма, - "Надо будет, как на костёр пойду, ножку чуть в сторону отставить - шёлк и соскользнёт. Так, а теперь пора этого красавчика ломать! Слабак мне не нужен!"

И пошло дело серьёзнее.

...

- Славный вышел бой, мой юный друг! - похвалил отец Вильям, хлопнув юношу по плечу, однако для слов хвалебных Пёс Божий был видом мрачен. И верно - сжал плечо крепко - пальцы словно из железа. - Славный но опасный! По краю прошёл! По самому краю! Ты это хоть понимаешь?

- Понимаю, - буркнул недовольно усталый воин, и попробовал отмахнуться от наставника. - Чуял я тёмную сторону. Прямо под сердцем своим чуял.

- И как ощущения? - заинтересовался Вильям.

- Прельстительна тёмная сторона силою, - сознался парень.

- Устоял, - констатировал Пёс Божий. - Молодец! Осталось самое тяжёлое дело. На костёр девку поведёшь! Сдюжишь?

- Сделаю, - хмуро ответил кандидат в рыцари.

- Девка-то, видишь какое дело, тоже тёмной стороны вкусила. Не совладает - сгорит живьём, - старый инквизитор смотрел прямо в глаза, пытливо и строго. - Ты это понимаешь?

- Не дурак, - буркнул Фаррел.

- В глаза её взгляни, - недовольно ворчал отец Вильям, - Нет света разума, только муть и тьма. Шибко девка лишку хватила. Может, и нет её больше - только оболочка одна, тёмной стороною очарованная...

- Надо только слово найти, - непонятно возразил кандидат в рыцари и зубы сжал, желваки на скулах напряглись.

- Какое такое слово?

- Здесь она, в теле, с нами. Верное надо слово, - пояснил Фаррел. - Что бы нужную струну в её душе тронуть.

...

Кира всё пыталась собраться с мыслями, но Тьма застилала сознание мутью. Кира не собиралась сдаваться, ведь это её ночь! Самая важная ночь в жизни ведьмы - ночь её аутодафе! Экзорцисты из ордена Псов Божьих сложили дрова ровненько, красиво, соломки сухой для запала подстелили. Славное будет Пламя! Очистительное Пламя! Заговорённая опытными экзорцистами Сила Первостихии выжжет в ней всё неверное, наносное, ненужное, войдёт в её кровь, станет её силой! Так перерождаются ведьмы. Только так ведьма восходит к настоящему могуществу.

Кира помнит все наставления. Отдать огню всё лишнее. Оставить только самое важное, самое-самое сокровенное. Всё остальное отдать, без колебаний и сожалений! Не насытится Пламя, не удовлетворится отданным - сожжёт дотла!

Что ж, сейчас ей надо держать в уме то самое важное, что она оставит. Всё остальное пусть берёт очистительное Пламя. Что для неё, ведьмы, самое важное? Чего ради она пошла на аутодафе? Сила! Ради власти и настоящего могущества! О, да!

- О, да! - шептала ведьма, а глаза её блестели лихорадочно. - О, да!

Руки связаны за спиной. Ноги не слушаются и то и дело норовят подломиться в коленях, предатели. Шляпа - её шикарная широкополая чёрная шляпа ведьмы - где-то слетела, а она даже не заметила, где и как потеряла шляпу. Вот досада. Но не важно это. Про разрез на юбке вспомнила мельком, и с досадой отмахнулась. Собраться, сконцентрироваться, воззвать к Силе, приготовиться слиться с чистым Пламенем - вот что сейчас важно. Но давалось это Кире сейчас неожиданно трудно. Почему же ей это сейчас так тяжело? Должно же быть иначе. Должно всё быть красиво! Волосы растрепались, вот опять досада. Сила! Надо держаться за главную мысль: она восходит за личной силой!

Молодой рыцарь крепко держал её, буквально стиснув сильной рукой плечи, словно бы обнимал крепко. И вёл вверх по уложенным поленьям заботливо. Привязал к столбу крепко, надёжно. А тут вдруг наклонился к самому уху и выдохнул:

- Пятилетним сопляком я в тебя влюбился, Кира. Ты нужна мне!

О чём он? Что за вздор? На секунду оставив мысли о личной силе, ведьма вгляделась в смутно знакомые глаза. В следующую секунду молодой рыцарь отвернулся, и отошёл от неё. Взял протянутый ему факел.