«Солдат должен понимать необходимость жестоко покарать евреев, этих духовных носителей большевистского террора, и еще в зародыше подавлять все восстания, возбудителями которых, в большинстве случаев, оказываются евреи»[21]. Этот фрагмент из секретного циркуляра № 2379/41 от 20 ноября 1941 г., подписанного командующим 11-й армией Э. фон Манштейном, свидетельствует о мерах, которые применялись немецким командованием для психологической обработки рядовых вермахта с тем, чтобы приучить их безнаказанно убивать мирное население, и приводит к выводу, что германская армия разделяет с СС всю ответственность за истребление евреев.

В Крыму у оккупационной администрации возникли вопросы о «расовой принадлежности» караимов и крымчаков — этнических групп, сформировавшихся в позднее средневековье и раннее новое время из волн еврейских мигрантов из различных регионов на полуостров. Поскольку караимские общины проживали не только в Крыму, но и в Польше, Литве, Франции и самой Германии, то по отношению к караимам у нацистов уже была выработана определенная политика, выводившая караимов из круга обреченных. «Крымчакский вопрос» для нацистов был нов, так как они не сталкивались с представителями этой этнической группы за пределами полуострова. Карательные органы в Симферополе пытались решить этот вопрос как собственными силами, так и осуществляя запросы в соответствующие вышестоящие ведомства (в первую очередь — в Главное управление имперской безопасности, РСХА) в Берлине. В результате проведенного айнзатцгруппой «Д» «изучения» этих вопросов было установлено, что «по свидетельству самих караимов, они не имеют с евреями ничего общего». Крымчаки же «являются евреями, которые мигрировали из Италии в Крым около 400 лет назад, переняли в качестве разговорного татарский язык… однако сохранили свою религию»[22]. В Берлине также рассматривался этот вопрос. 15 декабря 1941 г. сотрудниками Имперской комиссии по усилению германской нации был подготовлен доклад, в котором разъяснялось, что крымчаки являются евреями, которые говорят на татарском языке и состоят в смешанных браках с окружающим населением[23]. Эти и подобные им «экспертизы», бесконечно далекие от объективного и всестороннего отражения этнической истории крымчаков, определили их судьбу.

Решение нацистами «еврейского вопроса» в крымских городах происходило, в основном, по следующей схеме, включавшей в себя несколько этапов:

1. Издание приказа о ношении опознавательных знаков (шестиконечной звезды) и создание общинной структуры. В соответствии с практикой, осуществлявшейся в оккупированных областях СССР, в большинстве городов Крыма — Симферополе, Севастополе, Ялте, Евпатории, Карасубазаре — из представителей еврейского населения были созданы так называемые юденраты (с нем. — еврейские советы), которые выступали в качестве коллективного органа, ответственного за точное и своевременное исполнение приказов и распоряжений нацистских властей[24].

2. Регистрация. Учет евреев проводился либо статистическими отделами городских управ в ходе общего учета населения, либо юденратом. В некоторых городах были задействованы оба метода.

3. Ограбление и эксплуатация евреев. Оккупационная администрация (как вермахт, так и СС) использовала в своих нуждах бесплатный принудительный труд еврейского населения; отбор и направление рабочей силы проводились, как правило, через юденраты.

4. Сбор. По мере подготовки личного состава и материальных ресурсов для уничтожения оккупационные власти через юденраты либо городские управы распространяли отпечатанные или рукописные объявления, содержавшие приказы евреям и крымчакам собраться в назначенном месте города с продуктами и носильными вещами. Контроль за явкой на сборные пункты осуществляла так называемая «русская вспомогательная полиция», осуществлявшая «зачистку» кварталов и сбор тех, кто уклонился от самостоятельной явки или не смог явиться по болезни. С места сбора евреев перегоняли в пункты двух-трехдневной концентрации для того, чтобы оттуда партиями увозить их на место ликвидации.

5. Уничтожение. Проводилось преимущественно личным составом команд айнзатцгруппы «Д» на окраинах городов, у противотанковых рвов и иных пригодных для этой цели объектов. Задачи по конвоированию места казни выполнялись служащими айнзатцкоманд из числа местного населения.

Уже в течение ноября-декабря 1941 г. подавляющее большинство евреев и крымчаков в городах были убиты — именно на эти месяцы пришлись самые масштабные «гросс-акции» оккупационного режима. В дальнейшем не прекращался поиск и уничтожение отдельных скрывавшихся групп и одиночек.

В июле-августе 1942 г. 11-я армия была передислоцирована под Ленинград, а штаб и команды айнзатцгруппы «Д» были переброшены на Северный Кавказ. Вместо них вопросами обеспечения политической безопасности в Крыму — то есть, борьбой с подпольщиками, саботажниками, выявлением «политически неблагонадежных элементов» и евреев

— стал заниматься стационарный аппарат полиции безопасности и СД в центром в Симферополе под руководством начальника полиции безопасности и СД Крыма П. Цаппа (ранее — командира айнзатцкоманды 11а) и отделениями в крупных городах. Для осуществления мероприятий по «еврейскому вопросу» в структуре каждого отделения СД существовал специальный отдел, выявлявший скрывавшихся евреев посредством доносов от тайной агентуры из числа местного населения. Кроме того, свои следственно-розыскные отделы имели другие оккупационные учреждения:

— ГФП (немецкая тайная полевая полиция);

— абвергруппа (немецкая военная контрразведка);

— контрразведка румынской армии (с фактическим подчинением СД);

— городская криминальная полиция при СД (из местного населения);

— русская вспомогательная полиция (из местного населения).

Эти организации, получив тем или иным способом сведения о евреях и произведя их арест, передавали арестованных вместе с делом на них в СД, где евреев уничтожали. Таким образом, охота на еврейское население не прекращалась вплоть до освобождения полуострова в апреле-мае 1944 г.

Из примерно 17 000 евреев, проживавших к июню 1941 г. в сельской местности, в еврейских колхозах, эвакуироваться смогли и успели не более 50 %. Согласно «Служебному наставлению старостам и городским головам по части регистрации населения и выдачи удостоверений личностям» — инструкции, выпущенной оккупационными властями — в населенных пунктах должен был производиться учет местных жителей. «Жиды», наряду с партизанами, пленными красноармейцами, уголовными элементами и бывшими членами партии должны были быть зарегистрированы по «особому списку», который не подлежал разглашению среди населения[25].

В «Объявлении населению», подписанном главнокомандующим германскими войсками, «жидам» предписывалось немедленно зарегистрироваться у старшины общины последнего местопребывания и строго воспрещалось переселяться в другое место; «все жиды обоего пола» от 16 до 65 лет поступали в распоряжение старшин общины, которые назначали их на работу[26].

Оставшиеся в оккупации в сельской местности евреи были уничтожены либо прямо на месте, либо после транспортировки в районные центры. Уничтожение происходило так: в деревню прибывал карательный отряд (как правило, подразделение айнзатцгруппы «Д» либо полевой жандармерии). Евреев всех возрастов собирали у административного здания деревни и сгоняли к глубоким колодцам на окраинах деревень, где расстреливали, в колодцы сбрасывали трупы. Детей часто бросали в колодец живыми. Акты районных отделений ЧГК и свидетельские показания говорят о широком участии в этих акциях старост, сельских полицаев, осуществлявших содействие в сборе евреев, поимке скрывавшихся в сельской местности и передаче их в немецкие карательные органы. В некоторых еврейских колхозах Крыма реализация «окончательного решения» затянулась до июня 1942 г. По-видимому, это было вызвано хозяйственными интересами оккупантов: кроме евреев, здесь некому было обработать и засеять землю.