Вспомнился ее вопрос: "Ты отпустишь меня в Москву?". Да, конечно, так я тебя и отпустил! Колесов что-то затевает, эта ситуация просто не завершится. Только в Колесове ли было дело? Я поднял все связи, чтобы найти хоть какие-то концы, но змеиный клубок сплелся слишком туго. Выходило, что Павел действительно вдруг воспылал к позабытой дочери отцовскими чувствами. Только поверить в это было невозможно. В начале августа нам позвонила приторно вежливая дама и, представившись сотрудником опеки, пожелала поговорить с Ирой. Свой интерес женщина мотивировала "профилактикой детского и подросткового насилия". Ложь, шитая красными нитками!

Колесов звонил каждый понедельник ровно в восемь утра. Гад! Таня еще в воскресение начинала накручивать себя, а к понедельнику изводилась практически до невроза. У нас за все лето не было нормальных выходных. Понимаю, что жене тяжело, но она никак не шла на контакт, помочь человеку против его воли очень сложно. Я был готов смириться с истериками, слезами, но после каждого звонка Таня все глубже закрывалась в собственной раковине из страха и боли. Лишь перед приездом дочери жена немного ожила и взяла себя в руки. Вчера Павел тоже звонил. Но мое терпение кончилось, и я просто выдернул шнур телефона. Если бывший одноклассник предпримет какие-либо действия, мы в любом случае об этом узнает. Травить жену угрозами я больше не позволю, не смотря на ее протесты.

Встретить Ириску в аэропорту у меня не получилось, поэтому в Москву поехал Серега. На днях позвонил Слава Вахрушев, попросил о встрече. У него жена загуляла и нужны были доказательства ее грехопадения. Условия брачного контракта были достаточно жесткими, и друг планировал благодаря собранным нами доказательствам выиграть суд о разделе имущества. Местные следоки знали друг друга как облупленных, и слух о частном расследовании обязательно дошел бы до отца супруги. Это грозило разными неприятностями. Вместе с Кириллом, специализирующимся на подобных делах, мы составили план работ. Его группа уехала вместе со Славой.

- Пап, ну скоро уже?

Артем дергал меня за штанину и заглядывал в глаза. Соскучился по сестре. Помню, когда Таню увезли в роддом, Ириска ходила понурая и грустная, стала меня сторониться, в комнате забаррикадировалась. Я сходил за "золотым ключиком", не помогло. Когда жена родила, девчонка сначала вся аж засияла, обрадовалась, что с мамой и братом все хорошо, а потом в слезы. Долго понять не мог, что случилось, пока Серега не объяснил довольно простую вещь - она боится! Оказывается, Ириска подумала, что с рождением брата мы будем ее меньше любить. Я поспешил домой, посадил ее на колени, прижал к себе и долго-долго убеждал в том, что наша с Таней любовь не станет меньше. Наоборот, если раньше нас было трое, то сейчас в нашей семье появится еще один человечек, который будет дорожить ее вниманием и заботой.

- Тем, слышишь? Уже объявляют.

Сын скакал рядом - не хватало терпения стоять на месте, но никуда не отходил.

- Коль, я так по дочери соскучилась!

- Знаю, Танюш. Потерпи еще пару минут.

Прижал нежно жену к себе и стал наблюдать за приближающимся поездом. В душе царил хаос. То накопившаяся тоска с новой силой била по сердцу, то страх сковывал все тело. Какая она стала? Андрей говорил, что Ириска благополучно влилась в компанию его детей и даже пользовалась успехом у мальчиков. При этих словах друга карандаш в моей руке переломился как соломинка. Под началом студента - соседа из Франции начала изучать французский и к концу лета добилась немалых успехов. Знаю я эти "занятия", если бы Ириска была в России, то никогда бы не отпустил к такому "репетитору". Сначала хотел попросить Андрея прекратить беспредел, а потом одернул себя. Что, собственно, происходит? Девочка делает то, ради чего и поехала в Германию - отдыхает и весело проводит время. В последний раз, когда мы разговаривали по телефону, Ириска что-то негромко сказала мне по-французски. От хрипловатого голоса и чувственных интонаций у меня сперло дыхание. Когда спросил, о чем она говорила, Ириска только рассмеялась в ответ.

- Смотри, пап, вот десятый вагон.

Проводники открывали двери и опускали выдвижные лесенки. Люди все выходили и выходили. Последние мгновения растянулись в бесконечность. Наконец показалась русая голова Сереги, а за ним... Друг вынес два чемодана и подал руку моей падчерице. Я забыл, как дышать.

Ириска спустилась на перрон, остановилась, осматриваясь в поисках семьи. Нежная, хрупкая, красивая. За лето кожу покрыл бронзовый загар, в белых шортах и футболке она смотрелась особенно привлекательно. Волосы, ставшие за лето еще длиннее, рассыпаются по плечам. Глаза, два дымчатых топаза, лучатся радостью. На губах играет легкая улыбка.

Темка с громкими нечленораздельными криками побежал к сестре, от бурного приветствия брата Ириска с трудом удержалась на ногах. Артем буквально в нескольких предложениях попытался уместить все события, произошедшие за лето. Ира выслушала его внимательно, а потом что-то шепнула на ухо. Сын засиял. Следом подошла Таня. Теперь уже Ириска бросилась обниматься к матери. Они долго не отходили друг от друга, радуясь встрече. Я был счастлив от того, что затянувшаяся депрессия жены прошла. Наступила моя очередь здороваться...

- Привет. - Нарушил я молчание.

- Привет. - Тихий выдох в ответ.

Наваждение, снова! Я не верил себе. Щеки девочки, вернее уже девушки, покрыл легкий румянец. Она отвела взгляд, и, зажмурившись, в один шаг преодолела разделявшее нас расстояние. Ее головка уместилась на моем плече, а руки обвились вокруг талии. После трех месяцев разлуки присутствие Ириски ощущалось особенно остро. Сердце с бешеной скоростью гнало кровь по телу, в висках стучало. Мои руки легли на ее плечи, и я крепко обнял свою падчерицу. Смесь легкого аромата ванили и ее собственного, чуть сладковатого запаха, стала последний каплей. Я глубоко вдохнул, постаравшись в полной мере ощутить охватившее меня безумие, и медленно, через нос, начал выдыхать распирающий легкие воздух. Помогло. Гладя шелковистые, слегка вьющиеся волосы, понимал, что мои надежды не оправдались. Дурак! Думал, что за лето "это" пройдет, раствориться в суматохе напряженных дней. Все изменилось, ничего уже не будет как раньше. И с "этим" нужно научиться жить.

Ириска немного отстранилась, подняла голову. Она была взволнована и, как мне показалось, немного напугана.

- Как добралась? Хорошо? - Легкий кивок в ответ и тоска во взгляде.

Стоя рядом с ней, обнимая, прижимая к себе, я впервые за все лето почувствовал себя счастливым, будто бы все пазлы моей души встали на место. Ощущение завершенности и правильности происходящего раскрасило реальность в живые яркие цвета. Мир вокруг менялся, наполнялся смыслом. И вместе с этим росло чувство вины... Грызущее, пронзительно - колючее, мучительное. Сознание отвергало творившееся с душой и телом, билось в клетке собственных сомнений, пыталось найти объяснение неправильному, грязному происходящему действу. Несовместимые чувства рвали меня на части, возносили до чертогов рая и тут же опускали в раскаленный ад. Ириска повзрослела, изменилась. Я гордился ею. Как мужчина невольно отмечал мелкие черточки внешности, делающие ее еще более притягательной. Отчаянно захотелось остаться наедине и завершить то, начало чему было положено у трапа самолета.

- Вас проводить? - голос Сереги охладил разбушевавшуюся фантазию.

- А я подарок хочу! - подхватил Артем.

- Как доберемся до дома, Ира тебе его сразу же отдаст! - пообещала сыну Таня.

Подхватив сумки пошел вслед за другом к машинам. Он был задумчив и не особо настроен на разговор. Народ на перроне расступался на пути нашей компании. Я смотрел на едва заметные локоны в длинных светлых волосах и мечтал зарыться в них пальцами, аккуратно расчесывая прядь за прядью. Да что же со мной такое? Веду себя как пацан...

Возле выхода с вокзала стоял ларек с мороженным. Тема дернул Таню за рукав и попросил пломбира. Жена не стала отказывать и они, прихватив Ириску, пошли выбирать себе лакомство по вкусу.