Чёртова… ностальгия. Весеннее обострение.

Часы бьют половину шестого.

- Хочу курить, – требует Анжи, только с осмотром его ног покончено.

И это требование настолько противно ему самому, что тянет блевать. Грёбаный мальчик-пидор.

- Не у меня дома, – категорично.

Игорь прикидывает, как бы безболезненно снять свитер, и жестом просит поднять руки.

Команду послушно выполняют, сопровождая лже-торжествующим:

- Вот! Ещё одна причина, из-за которой я никогда не стану жить здесь!

- Не мели ерунды, – мужчина крепко держит свитер, одновременно плавно потянув его вверх. – В нашей арендованной квартире ты не так часто куришь, особенно если знаешь, что скоро нагрянет хозяйка.

- Хех, она, по крайней мере, поймёт, если на смертном одре я попрошу сигаретку. А ты… ай, больно.

Увидев количество синяков, вернее, один сплошной, Игорь удивлённо присвистывает:

- Тебя будто трамвай пару раз переехал. С особым садизмом.

- Не скажу, что ты ошибаешься, – Анжи мужественно сжал зубы.

Он мог ныть по малейшему поводу – для показухи, ориентированной на замыливание глаз окружающим, а когда случалась действительно патовая ситуация, всегда молчал до последнего, готовый сдохнуть, но не признать свою слабость.

Игорь поражённо рассматривал глубокий порез, вновь недоумевая, как можно не порвать свитер. Анжи на немой вопрос криво улыбнулся:

- Я тогда полуголым был.

- М-м-м, – глубокомысленной кивание, и вата смачивается перекисью. – Значит, грабители перестрели тебя полуголым? Либо ты у меня эксгибиционист, либо банально врёшь.

- Э-э-э… – такая же глубокомысленная пауза. – Ну-у-у…

- Прокололся, – добродушно подсказывает Игорь, но эта его милая улыбка не сулит ничего хорошего.

По крайней мере, тем мерзавцам, которые посмели напасть на беспомощного пацана. Ведь Игорь никогда не видел, как его любовник дерётся. Да и кто мог бы подумать, что в тощих руках скрываются упругие мышцы, а талия худая не от недоедания или анорексии, а из-за постоянных физических нагрузок. Мужчина знал, Анжи занимается каким-то спортом, но увлечение всерьёз не воспринимал, как, впрочем, и многие остальные. Про карате Андрей благополучно не упоминал, предпочитая скрывать в себе натренированного бойца.

Игорь осторожно вытирал ватой кровь, а «подопечному» хотелось побыстрее завалиться спать.

- Расскажешь? – осторожно поинтересовался первый.

- Не-а, – хитро прищуривает серые глаза и поводит правым плечом. – Только если дашь покурить.

- Это шантаж? – брови приподнимаются вверх, но на губах улыбка.

- Он самый, – Анжи важно кивает.

Они недолго молчат. Игорь заканчивает с порезом, раздумывая, стоит ли вызывать неотложку и накладывать швы, или можно обойтись обычной перевязкой. Рана продолжала немного кровоточить, но казалась неопасной. Вздохнув, мужчина сменил ватный тампон. Присел на корточки и дотронулся им до разбитой губы. Почему большинство людей целятся именно в неё, словно пытаясь заткнуть человеку рот?

А Андрей неожиданно отворачивается от ваты, поворачивая голову так, чтобы вобрать в рот средний палец Игоря. Мужчина пытается высвободиться, но палец слегка прикусывают и фиксируют внутри языком.

- По-моему, не время играть, – замечает Игорь. Дождь за окном стал ощутимее, отбивая то глухую, то звонкую трель по подоконнику. – Анжи, – сказал-выдохнул, опускаясь на колени.

Осторожно, смотря в глаза, вынул палец и поцеловал внутреннюю сторону бедра Андрея. Затем взял его правую руку ладонью вниз, дотронулся губами до сбитых костяшек, горячим языком зализывая раны. Словно он действительно кошак – бескорыстное наглое создание. Анжи сначала порывался отнять руку, но передумал, порывисто отвернувшись в сторону расписанных цветами обоев.

Игорь усмехнулся подобному поведению – у Анжи чувствительные руки гитариста, несмотря на некоторую внешнюю грубоватость. Тем более, он не верил, что парень смог побить хоть бы одного взрослого «хулигана».

Нет, это не было пренебрежением, но невольно Игорь ощущал некоторое превосходство вкупе с желанием защитить, превращающееся в настоящую заботу. Он чуял, что в нём нуждаются, и давал то, о чём его негласно просили, как привык, выросший без отца, дарить тепло матери и младшей сестре.

Игорь развернул руку Андрея тыльной стороной вниз, прикусил кожу большого пальца, прикоснулся губами к запястью.

Ту-дух, ту-дух, ту-дух – как у бешеного зайца.

Кошак скользнул взглядом по полуобнажённому телу, натыкаясь на пылающий загадочным пламенем взгляд. Едва успокоившийся пульс Анжи вновь предательски ускорился – противореча показательно-невозмутимому выражению лица.

Адамово яблоко дёргается, и Андрей, осознав, что его внимание засекли, тут же возвращается к разглядыванию обоев.

- Нравится цвет? – насмешливые интонации.

Но это добрая насмешка, и Андрей только недовольно искажает линию губ.

Неожиданно Игорь резко поднимается и отстраняется на безопасное расстояние, словно создавая эдакую зону отчуждения.

Опасно… ещё немного – и не сдержался бы.

Анжи смотрит обиженной канарейкой, прячущей под ярким оперением пушистый лисий хвост.

Склоняет голову к плечу, оскаливаясь. Разбитая губа – будто контраст к довольному виду.

Мелкий проказливый хищник.

- Трахнемся?

Игорь фыркает и идёт за лейкопластырем, а Андрей довольно усмехается, радуясь удачной смене темы. Наверняка Игорь удивится, если узнает, что ж случилось с незадачливыми нападающими, но ведь это будет позже – гораздо позже, а сейчас можно ни о чём не беспокоиться и зализать раны.

А потом с наслаждением дождаться испуганных взглядов при следующей встрече.

- Эй, кошак, притащи мне заодно сигаретку…

========== 4. Ссора ==========

Они поссорились. Не сказать, чтобы это случалось редко, но обычно ограничивалось шутливыми подколками и молчаливым примирением. Сейчас всё более чем серьёзно: Анжи почти не бывал дома – утром в универе, вечером и ночью изнуряя себя шатаниями по тёмным переулкам и клубам с «друзьями». Он словно мстил за их прошлое болезненное расставание, хотя причина совсем другая – явный приказ Игоря. Не просьба, не пожелание, а именно приказ, произнесённый жёстким, властным тоном:

- Мне всё равно, что тебе не хочется. Ты в любом случае идёшь со мной. У Варьки День рождения, а ты, видите ли, боишься показаться ей на глаза. Мы с тобой столько времени вместе, а ты до сих пор трусишь!

- И что? – тогда ядовито возразил Анжи, категорично скрещивая руки на груди. Зло прищурился, окончательно выбитый из колеи странным поведением любовника. – Мои родные тебя тоже в глаза не видели, но я же не жалуюсь.

- Анжи, не будь капризным ребёнком. Ты ведёшь себя как проблемный подросток… – обычно толерантный кошак в тот раз без спроса и разрешения, нагло и бесцеремонно протоптался по и так хрупкому самолюбию Андрея, оставив после себя рваную рану от острых когтей.

Этого хватило. Издавна заниженная самооценка просигналила «Опасность», и цепь сознания замкнулась, заставив владельца спешно капитулировать.

От холода серых глаз температура в комнате, кажется, понизилась градуса на два.

- Хорошо, – Игорь не был уверен, что ему не послышалось. – Через сколько там её днюха? Я приду.

Отвернулся, обулся, накинул ветровку и ушёл – без ключей, без телефона, без денег.

А Игорь не бросился за ним вслед – не только из-за того, что ноги стали ватными. Он бессильно упал в кресло, пропустив волосы сквозь пальцы, устало пробормотал:

- Фу-у-ух, как же с тобой сложно.

Он считал себя правым во всех отношениях, ведь попросту не мог оценить ситуацию в целом, так как объективное мышление придавили простые человеческие чувства.

Достало! Достало подстраиваться под переменчивое настроение Анжи, достало развлекать Андрея. Сколько же может продолжаться дурацкая комедия их отношений, в грунте которых лежат только привязанность и бешеная экспрессия чувств?

Если для любви достаточно одного, то для отношений необходимы двое. Каждый из них обязан строить из тяжелых шершавых кирпичей дом. А Анжи, сидя на горе самых настоящих булыжников, гордо вертел носом, отказываясь брать в холёные ручки тяжесть. По крайней мере, до этого дошел в своих размышлениях Игорь. Влияние момента дало о себе знать: мужчина решил, что или Андрей изменится, или дальше эта пародия на взаимность продолжаться не может.