За разговором Франц выпил свое пиво, а Эрна — вермут. Потом они невольно взялись за вино. Допили они его как раз, когда высчитали, сколько Франц будет получать теперь, когда ему повысили почасовую оплату, и сколько можно из этих денег отложить.

Едва графин опустел, Мария поставила на стол еще один, полный.

Тут только оба сообразили, что выпили вино Бетрая, а так как настроение у них улучшилось, они не отказались и от второго графина. Налили себе по полному бокалу и подняли их за здоровье незнакомца.

А вскоре и сам Бетрай подсел к ним. Они обрадовались возможности отвлечься, так как по горло были сыты своими проблемами.

Бетраю это пришлось весьма кстати. Он давно уже собирался поговорить с Францем и перевербовать его для своей фирмы. Если то, что Мерль рассказывал о Вурглавеце, соответствует истине, значит, Франц именно тот человек, которого поручили отыскать Бетраю: молодой и умелый каменщик.

У Бетрая была еще одна причина подсесть за столик к Францу и Эрне: в присутствии Своссиля и его дружков так он чувствовал себя увереннее.

Франц предложил немедленно отпраздновать помолвку. Он объяснил Бетраю все обстоятельства, приведшие к этой помолвке. Франц считал, что человек, приславший два литра вина, имеет право на эту информацию.

Мария радовалась, что ее друг не сидит больше один, а услышав, что тут даже предполагается помолвка, она еще и от себя поставила литр вина.

Для Своссиля с компанией одного столика оказалось мало. Они составили два вместе, и к ним мало-помалу подсаживались еще гости. В неразберихе разговоров Своссиль снова и снова пытался навести речь на вербовщика, но тщетно.

И тут взял слово человек, который, видимо, недавно появился. Его никто раньше не приметил, во всяком случае в компании Своссиля.

Это был Зепп Хаутцингер.

Он сидел чуть поодаль ото всех и внимательно прислушивался к разговорам. А тут спросил, не страшновато ли Своссилю.

Зеппа вполне устраивало, что никто не заметил, как он вошел, никто, за исключением Марии, которая все время чувствовала, что Зепп преследует ее — с тех самых пор, как она порвала с ним. Хотя он был высокий, сильный и не заметить его было трудно, двигался он спокойно и даже застенчиво, стараясь всегда держаться на некотором расстоянии от других. И если к нему никто не обращался, говорил он тоже редко.

Поэтому вся компания очень удивилась, когда Зепп Хаутцингер спросил, не страшно ли им. Так как Зепп, открывший рот по собственной инициативе, тоже относился к достопримечательностям Сент-Освальда, они не стали отвечать на его вопрос, а только насмешливо осведомились, что это с ним сегодня.

Но Своссиль вдруг увидел возможность все-таки найти серьезного партнера для осуществления своих планов. Так или иначе, но молчаливый Зепп Хаутцингер показался ему более подходящим и даже более сговорчивым, чем другие, которые к тому же здорово напились.

Зепп Хаутцингер не зря спросил, не страшно ли Своссилю. Он хорошо понял, о чем тот говорил.

Ему, Зеппу, это тоже было не безразлично. Но Своссилю об этом знать абсолютно незачем.

Глава девятая

Убийство у пруда

Вино развязало Францу язык, и он уже беседовал с Бетраем, как со старым знакомым. Вскоре вербовщик знал все новости: на каком месяце беременности Эрна, и что Франц только сегодня об этом узнал, и что подрядчик Хёльблинг пообещал ему прибавку.

История с прибавкой пришлась кстати, и Бетрай выложил свои карты на стол.

Он откровенно рассказал, чем занимается и что — помимо Марии — ищет в этих краях. Его удивило, что Эрна проявила больше интереса к его словам, чем Франц.

«Ну, эта здорово до денег охоча, — подумал Бетрай. — Так что заполучить Франца — плевое дело».

Однако мнение, составленное Бетраем об Эрне, было слишком поспешным. Она спросила, легко или трудно для человека вроде Франца получить работу в Вене, совсем из других соображений, нежели полагал Бетрай. Она хотела по окончании заочных коммерческих курсов как можно скорее уехать из Сент-Освальда. В Маттерсбург, в Эйзенштадт или даже в Вену. И Франц, конечно, тоже должен уехать.

«Да, — вспомнила она, — но возможно ли это теперь, когда я беременна?» И тут же перестала интересоваться Веной, что заметил не только Бетрай, но и Франц.

— Мне, — сказал Франц во время паузы, — работа далеко от дома вообще не подходит. Куда это годится, если у человека жена и ребенок, а он их видит только раз в неделю?

Бетрай поддакнул ему.

— Это и вправду бесчеловечно. И потом квартира в городе, за которую тоже надо платить. Правда, это моя профессия — посредничество по найму, но таких вещей я никому не предлагаю.

— Не понимаю, — удивился Франц, — почему же ты тогда ищешь людей у нас?

— Слушай, что ты вообще понимаешь! — сказал Бетрай. — У нашей фирмы есть автобус, рано утром он забирает людей, а вечером доставляет их обратно!

— Что-то я этого автобуса не видел, — сказал Франц.

— В нашей фирме пока нет никого из Сент-Освальда, — разъяснил Бетрай. — Потому что своих инвалидов Хёльблинг может оставить при себе. Об исключениях я, разумеется, умолчу.

По опыту Бетрай знал, что людям, в особенности деревенским, нельзя все выкладывать с бухты-барахты, и опять это подтвердилось.

А потому, когда он теперь с чистой совестью уверял, что фирменный автобус будет заезжать в Сент-Освальд даже за одним-единственным человеком, он мог уже рассчитывать на большую заинтересованность Франца. Если предположить, что Франца станут ежедневно возить туда и обратно, то здесь он будет работать или в Вене — это лишь вопрос заработка.

Часть разговора, касающуюся денег, Бетрай никогда не вел без чека и шариковой ручки. А в качестве документа он, как, впрочем, и всегда, предъявил сложенный бланк акционерного общества «Окружное строительство», своего рода предварительный договор. Ведь должен же он, в конце концов, показывать людям хоть какую-то бумажку. На три шиллинга в час больше, чем Франц должен был со следующей недели получать у Хёльблинга, — это Бетрай мог ему пообещать. А чтобы Франц получал удовлетворение от работы и все шло как по маслу, через два-три месяца — еще два шиллинга. Это Бетрай тоже ему обещает. А вот чего он не мог, так это признаться, что Франц тогда будет получать всего лишь обычную для каменщиков фирмы «Окружное строительство» плату. Но чтобы в нынешней ситуации удержаться на этой работе, Бетрай должен был поставлять фирме не только молодых и квалифицированных, но и дешевых рабочих.

Все подсчеты вербовщика Эрна пересчитывала по-своему. Франц был уже несколько навеселе и только довольно кивнул, когда Бетрай назвал ему цифру.

Марии очень не нравилось все, что тут происходило.

Время от времени она, если нечего было делать, подсаживалась на несколько минут к этой троице выпить глоток вина — в честь помолвки, как она заявила хозяину, чтобы снова не раздражать его. Речь действительно шла о помолвке. Но вправду ли Франц с Эрной помолвлены, они и сами не могли бы сказать.

Когда Мария заметила, что Франц держится как зритель, в то время как Эрна и Бетрай обсуждают его дела, она попыталась вмешаться, желая хотя бы заставить Франца еще раз хорошенько все взвесить.

— Нам нужны деньги сейчас, — резко сказала Эрна. — Или, может, ты нам их дашь?

Марии все это уже осточертело. Франц спросил, не принесет ли она еще вина на всех. Но она пошла не к стойке, а в туалет. Тогда Франц принес его сам.

Когда он снова уселся за стол, у него отпала охота пить. Он понимал, что веселого вечера все равно уже не получится. От Бетрая не укрылось, что настроение Франца может круто измениться. Поэтому он стал настаивать, чтобы Франц не торопился с окончательным ответом, желая тем самым доказать, что он корректный партнер и никого надувать не намерен. И тем самым дело выиграл.

Мария мыла руки в помещении перед туалетом. Вдруг кто-то схватил ее сзади за локоть, она вскрикнула.