Это философы, сидя за столом, могут фантазировать, заменяя реальную жизнь, выдуманными концепциями. Ошибка философа ему лично ничем не грозила.

Ошибка великоросса означала голод и холод в его семье. Любой просчет и урожай погиб, корова подохла, лошадь пала, промысел не дает дохода.

Это «историки», сидя за столом, могут фантазировать, подменяя выдумками реальную жизнь. Их выдумки не ухудшали им жизнь. Описания и домыслы «историков» щедро оплачивались правителями. Почти для каждого Царя в XIX веке писались и переписывались истории царствования Двора Романовых.

Вольный великоросс в реальной жизни не занимался выдумками. И летом в страду, и зимой в мороз дело вольного великоросса не допускал «отсебятины». Дело требовало от него немедленных и верных решений. Ошибка вольного великоросса, при его жизни на Севере или в Сибири, чаще всего вела к его гибели.

География Русской равнины лишала всякого смысла деления вольных великороссов на земледельцев и ремесленников. Где бы великоросс не жил, хоть в деревне, хоть в городе, уклад его жизни определяли две экономики: летняя и зимняя. Они требовали от великоросса круглогодичной жизнедеятельности.

При произнесении слова «крестьянин» у большинства людей возникает представление о человеке, который живет в деревне. земледелием.

Для крестьян Запада и Востока такое представление может быть и верно. Для великоросса Русской равнины — нет. Крестьяне — великороссы жили не только в деревне. Иной промысел требовал постоянно жить как можно ближе к большей массе людей, то есть в городе[69]. Для примера, таблица 22.1.

Таблица 22.1: Численность крестьян в населении столиц

Ясно, что в губернских и уездных городах доля крестьян была еще больше. Можно уверенно считать, что каждый второй–третий житель северных городов Русской равнины — был крестьянин. Причем, в большинстве это были «вольные» великороссы, а не только прислуга.

Конечно, такие крестьяне хлебопашеством не занимались. Но они в городах селились так, чтобы обязательно была земля для огорода. Чтобы иметь «прибыток» от выращивания продуктов «от земли». Любой, кто полистает описания жизни в русских городах былых веков, обнаружит это свойство жизни великороссов. Неудивительно, что сведения численности второй половины XIX века показывают: значительная часть городских жителей великороссов — крестьяне.

В этом еще одно типичное заблуждение, привитое советской идеологией.

Выше рассмотренная особенность жизнедеятельности великороссов показывает: крестьяне зимой по самой географии Русской равнины должны были отрываться от работы на земле и промышлять своим ремеслом. Две экономики: летняя и зимняя — это не прихоть великороссов. Это суровая необходимость жизнедеятельности на северной половине Русской равнины.

Среди вольных великороссов всегда находились «деятельные», у которых настрой «делать» в разы превышало настрой «деловых».

Именно такие великороссы на протяжении столетий прокладывали пути освоения новых земель. Сначала севернее Ярославля и южнее Оки. Затем двигались осваивать земли Приуралья, потом Сибирь, Степной край. И далее до Тихого океана. Затем до Аляски и Калифорнии в Америке.

Возьмите выдающихся землепроходцев России былых веков, которые составляют славу и гордость русского народа. Выяснится: абсолютное большинство их родом из вольных великороссов: Аника Строганов, Ерофей Хабаров, Семен Дежнев, Никита Демидов, Михаил Ломоносов, Александр Баранов (основатель и правитель русских поселений на Аляске и Калифорнии).

Когда Ломоносов писал: «Российское могущество прирастать будет Сибирью» он прекрасно знал, что прирастать будет не «крепостными» холопами, а трудами вольных неутомимых тружеников и землепроходцев. Они без всякой помощи «царевых людей» осваивали Приуралье, потом Сибирь. И так — до самого Тихого океана.. Именно поэтому численность великороссов в Приуралье и Сибири росла — «как на дрожжах». И были это выходцы из Русской равнины.

В начале XVII века численность «вольных» великороссов в Сибири — около 20 тыс. К середине XIX века — 2,4 млн. А «крепостных» великороссов в Сибири во все времена — всего лишь несколько тысяч.

Вот что показательно. В исторической исторической и художественной литературе постоянно читаем: «Царь повелел заложить город…» или «Царь поручил основать город…». Кому Царь мог повелеть или поручить?.. Своим служилым людям. Конечно, было и такое. Но посмотрим по годам основания некоторых городов Сибири.

Тюмень, 1586 год. Основан казаками Ермака на месте татарского Чинги–Тура. Царь Иван Грозный отнесся к этому делу Ермака — очень настороженно.

Томск, 1604 год. Это «смутное время» в Московском Царстве. Знатным людям Москвы — вообще было не до Сибири и не до основания городов.

Красноярск, 1628. Какое дело было молодому царю Михаилу Романову до освоения Сибири. Хоть как–то наладить дела в Москве — вот была его забота.

Все освоение Сибири — это дело вольных великороссов, которые это делали не потому что «царь повелел», а чтобы наладить свою жизнедеятельность подальше от Царя и его служилых людей.

Примерно то же было и в Южном Приуралье.

После того как Иван Грозный покорил казанских и астраханских татар, вольные казаки устремились осваивать пойму реки Яик, ныне река Урал.

В 1584 году казаки основали Яицкий городок, ныне город Уральск.

Кто их туда направлял?.. Да никто!.. Вольному воля.

Великороссам вольный дух жизненно необходим.

Если другие великие народы развивались, прикрытые морями или горами, то Русская равнина со всех сторон открыта для холодных ветров и агрессивных набегов.

Прав Александр Блок:

В условиях географии Русской равнины, в которых жили и развивались великороссы, никакая «административная вертикаль» не обеспечит свободу и безопасность жизнедеятельности великороссов.

В условиях суровой, открытой со всех сторон, Русской равнины налаживать жизнедеятельность можно было только с очень сильной верой в себя, для которой исключительно важен и нужен вольный русский дух.

О том, что в русском народе всегда существовали и были очень сильны и вера в себя, и вольный русский дух — свидетельствует обилие на эту тему русских пословиц:

— «Бог то Бог, да сам будь не плох»;

— «на Бога надейся, да сам не плошай»;

— «до Бога высоко, до Царя далеко».

Так что в Царской России демографическое развитие русского народа в XVIII–XIX веках определяла воля к жизни «вольных» великороссов и их вольный дух.