- Это может быть… весьма болезненно. Перерождение, - произнес наконец Праби, переведя на меня свои звериные глаза.

- И ты ни слова не сказал об этом ранее, потому что?..

- Зачем зря нервничать? Ведь есть вероятность того, что никаких неприятных ощущений не возникнет.

Я кивнул, принимая ответ. Логика в этом есть. Маонец снова надолго замолчал. Сегодня он был задумчив и рассеян больше обычного. Наверное, не так легко было столкнуться со своим прошлым. Далеким. Недоступным.

- Из тех, кто… не пережил вторжение, был кто-то, близкий? Я помню, ты говорил, что ваш народ не очень склонен к дружбе…

- За всю мою жизнь единственным, кто подобрался к понятию «друг», как это понимаете вы, люди, был ты.

Я слабо улыбнулся — все-таки я ему дорог. Это приятно, ведь Праби оставался моим якорем долгие годы, тем, что заставляло просыпаться, существом, благодаря которому я мог улыбаться.

Олан при словах маонца сильнее сжал пальцы на моем боку, словно напоминая, чей я, Рунако почти так же прижал к себе Праби, бросая на него ревнивые взгляды. Но тот, кажется, даже не заметил.

- Мы же все знали друг друга, - продолжил он свою мысль. - Казалось, вредный Джиотиш, высокомерный Абхей будут вечно находиться рядом, иногда доводя меня до неистовства своими поступками и высказываниями. И вот их нет. А я… смешно сказать! Скучаю. Хотя, если бы кто-то из них внезапно воскрес, уверен - уже через несколько сердечных биений я был бы готов собственноручно прервать их жизненный цикл, чтобы избавить себя от неприятного общества…

Мы еще постояли, а потом к нам пробрался Ксан. Мужчина светился радостью и энтузиазмом. Он сказал,что так как все уже на месте, нечего оттягивать, и мы всей гурьбой отправились вслед за Праби.

Пройдя достаточно небольшое расстояние, маонец остановился, наклонился и принялся разгребать песок. Под его руками обнажилась какая-то твердая поверхность. Затем он попросил нас отойти подальше, а сам продолжил копать. Мне пришло в голову, что стоило взять с собой какой-нибудь подходящий для этого дела инструмент.

Медленно текли минуты. Праби все разыскивал что-то среди песка, переходя с одного места на другое. А потом все изменилось. Песок подлетел вверх, словно сила тяготения не имела более над ним власти, маонец оказался стоящим посередине большого каменного круга. Земля под нашими ногами затряслась, приподнялась, песок тонкими струйками посыпался вниз. Кажется окружающее пространство загудело, я не удержался на ногах и хлопнулся на пятую точку, да так и остался — надежнее. Когда на уши перестал давить неясный шум и Олан потянул мою руку, я поднял голову и не удержался от изумленного восклицания: прямо перед нами возвышалось величественное здание, восставшее откуда-то из недр земли. По гладко отполированным завиткам затейливого узора, как вода, стекал мелкий красноватый песок. Мне подумалось — хорошо, что мы в скафандрах. Здание своим перемещением подняло целый столб пыли.

Я задрал голову, пытаясь охватить исполинское сооружение взглядом: ничуть не меньше небоскребов на центральных планетах. От величественного монумента захватывало дух. Похоже, народ Праби уважал сложные украшения: фасад изобиловал колоннами, длинная лестница проходила через ряды арок, оплетенных орнаментом. Я не любитель архитектуры. Во всяком случае никогда за собой не замечал особого трепета перед зданиями — меня всегда интересовал прежде всего функционал. Но древнее сооружение произвело на меня впечатление. Жаль, что никто из людей этого не увидит. Оно было прекрасно. Я мог бы часами прослеживать взглядом прихотливые изгибы и рассматривать мелкие детали.

Но Праби не дал мне такой возможности — он пошел вперед, а за ним двинулись и все остальные. Подъем по ступеням занял некоторое время — лестница была длинной. Затем мы подошли к величественным створкам ворот, которые бесшумно разъехались в стороны. Как я и ожидал, за ними был просторный зал, потрясающий убранством, но Праби не двинулся вглубь здания, а подошел к малозаметной дверке. Она не была ничем украшена и вообще была практически неотличима от стены — я бы ее и не углядел. Прикосновение к поверхности заставило ее отвориться. Снова ступени, ведущие вниз. О, мои колени…

Пока мы медленно спускались, Олан держал меня за руку. Интересно, что с того самого момента, как буквально из песка возникло здание, никто не произнес ни слова. Будто было неловко нарушать многовековую скорбную тишину.

Мы спускались очень долго, я устал и начал смотреть только себе под ноги, благо более особо и нечего было рассматривать — стены были гладкие, светлые. Ни рисунков, ни украшений, что даже несколько странно, учитывая их обилие наверху.

Ноги гудели, спина начала ныть. Еще одна ступень. Еще одна. Бросив взгляд вниз, я увидел очередной пролет — когда же они кончатся? Начал считать ступеньки, пытаясь отвлечься от ноющей боли в коленях и наливающихся тяжестью ног. Одна, вторая, третья…

***

- Герхард? Как ты?

Надо мной склонился Олан. Я пошевелился, с удивлением понимая, что лежу в каюте. Судя по давно изученному рисунку трещин в пластике и характерному запаху — мы уже на нашем корабле.

- Что… - я закашлялся, прикрываясь ладонью.

Олан торопливо помог мне приподняться, похлопал по спине, я с изумлением смотрел на забрызганную мелкими синими капельками руку.

Если бы это были красные капли, то все понятно — кровь. Но почему синие? Откуда во мне синяя жидкость? Олан торопливо протер запачканную руку влажной салфеткой, освежил мне кожу лица и надавил на грудь, понуждая снова лечь.

- Олан?

- Все нормально. Все уже закончилось. Это просто такой побочный эффект.

- А? Но когда? Я помню, как спускался и… все. Я что — потерял память?

- Нет. Оказывается то устройство, о котором говорил Праби, начинает действовать уже при спуске.

- Как же так — ты же был все время рядом и остальные…

- Менялся только ты, других изменение не затронуло. Выпей это.

Я медленно сомкнул ладонь вокруг протянутого прозрачного сосуда, в котором плескалось нечто подозрительно синее.

- Надеюсь, не посинею весь целиком, - пробормотал я, с опасением рассматривая собственные кисти.

- Разве это так важно? Я буду любить тебя, какого бы цвета ты ни был!

Я хмыкнул, не зная, что сказать на это пылкое признание. Нежный взгляд, которым нередко одаривает меня Олан, смущает.

- Теперь спи, Герхард, - тихо промолвил Олан, забирая из враз ослабевших рук сосуд, - я побуду рядом. Не волнуйся, Праби сказал, что кардинально в твоей внешности ничего не изменится.

- Ну, кое-что было бы неплохо поменять! - криво усмехнулся я, намекая на свой живот.

Олан хмыкнул и чмокнул меня в щеку, я устроился поудобнее, а затем почти сразу провалился в сон.

***

Оказывается, все уже улетели на Мао-2! Впрочем, это даже к лучшему — я провалялся несколько дней то ненадолго просыпаясь, то вновь надолго уходя в грезы.

Не могу назвать это сном. Ко мне приходили видения. Они были отрывочны, но необыкновенно ярки и детальны. В некоторых я просто ходил по залам, осматривал какое-то оборудование, соединял трубки и любовался медленно формирующимися кристаллами. Иногда я слышал голоса, они говорили на незнакомом мне языке. Изредка появлялись маонцы. Они спорили, размахивая длинными многосуставчатыми пальцами или просто степенно шли бок о бок. Один раз я видел как они обмотали друг друга трихомами и пели. Это было невероятно красиво. Оказывается, когда этим занимаются два маонца, они поют по очереди. Наверное, Праби этого не хватало.