Федор с некоторой опаской поглядел на все это буржуйское великолепие, почесал затылок, затравленно оглянулся на застывшего рядом с его стулом брауни.
— Эй, человек! — неожиданно вырвалось у него устаревшее выражение, запавшее в память еще со школы, брауни моргнул и с улыбкой поклонился Федору. — Ты чего здесь стоишь, в затылок дышишь?
Брауни улыбнулся повторно и без слов налил Федору чай, бухнул туда несколько ложек сахара, добавил сливок, чего-то еще сыпанул, намазал несколько кусков хлеба, каждый разным и снова замер неподвижно. Федор вздохнул. Кажется, его мнением не особо интересуются — принято тут у них так. В принципе, можно было возмутиться, стукнуть по столу тапком, но дракон решил пока придержать коней — все-таки все это обслуживание, блеск начищенных столовых приборов, заботливо разложенные по разным тарелочкам паштеты и джемы… люди же старались, готовили все это специально для него, зачем же их обижать?
Среди всей этой киношной красоты Федор ощущал себя, как босяк, забредший неведомыми путями в барский дом. Непривычно. Слишком чопорными были брауни.
Чай Федору не понравился — приторный и сливки совершенно лишние. Он так и сказал брауни, но тот нисколько не смутился.
— Господин пока не знает, недавно принял дом, — проговорил он, а потом рассказал, что драконы всегда пьют именно такой чай, пусть он и не всем по вкусу, так как в напиток добавляется специальная травка, способствующая укреплению мышц, а то летать, даже с магией, будет затруднительно, а эту самую траву нужно потреблять с сахаром и сливками, иначе ею и травануться можно.
— Если пожелаете, могу сделать вам что-нибудь, чтобы запить, — мягко улыбнулся загрустившему Федору брауни.
Остальные блюда тоже оказались подобраны в соответствии с особыми потребностями драконов, но они, по крайней мере, Федору понравились.
— Слушай, — Федор решил все-таки прояснить некоторые смущающие его моменты, пока брауни не ускакал по своим делам, — я знаю о вашем народе не так уж много. Но, кажется, брауни не прислуживают за столом. Так, поддерживают дом в порядке, иногда играют с детьми и почти не показываются на виду.
— Рад, что вы заметили, — просиял брауни, у него было такое счастливое лицо, что Федору даже стало неловко за свои придирки, — наш род служит у драконов уже много поколений и за это время претерпел некоторые… изменения. Прежде всего, мы привязаны к дому и не можем его покинуть. Это ведет свое начало от нашего далекого предка, вынужденного вместе с родичами спасаться от смертельной опасности. Что там у него случилось, история умалчивает, точнее, есть несколько версий, но я не буду утомлять господина, пересказывая их. Самое главное — получив спасение и новый дом, предок принес нерушимую клятву, и теперь все потомки преданно служат своим хозяевам-драконам.
— Погоди, погоди! А если с пещерой что-нибудь случится?
— Это будет очень печально, ибо с ней погибнем и мы. Если, конечно, хозяин-дракон не успеет перенести нас в новый дом.
— Так я не понял: вы привязаны к дракону или к пещере?
— К пещере, пока не появился законный хозяин. Потом — к дракону.
— Спасибо за лекцию. Это все очень интересно, но мне пора на работу. Сготовите что-нибудь для Юрки и Васьки?
Брауни кивнул и уверил, что они сумеют «угодить молодым господам».
— Блин, как будто в сериале про дикого ангела! Или где там была прислуга? «Дикая Роза»? «Рабыня Изаура»? — бормотал себе под нос Федор, торопливо натягивая джинсы и ботинки. — Ишь, ты! «Молодые господа»! Ексель-моксель! А я что — старый, что ль?
Управившись с одеждой, он кинул взгляд на красные пластиковые настенные часы — не иначе кто-то из неразлучников припер из своей квартиры — и убедился, что времени остается совсем мало. Насколько мало — неизвестно, так как дракон пока еще не смог точно выяснить, сколько ему надо на дорогу. Почему-то каждый раз получался разный результат. Еще дракона интересовало, куда девается одежда, когда он превращается, и откуда она потом на нем снова берется? И почему никто еще не заметил огромную драконью тушу, пролетающую над улицами города? Знакомство с асанбосамом произошло в парке, голые ветки совершенно не защищали от посторонних взглядов, отчего же ни одна душа не подняла крик?
Стоило обо всем этом подумать, как к Федору пришло понимание, что одежда каждый раз магически преобразуется и теперь, по сути, те вещи, что подверглись превращению уже нельзя назвать обычной одеждой. На самом-то деле бездумно перекидываться прямо в одежде — безответственно, так можно поступать только в особых случаях. Ведь в дальнейшем ткань может мутировать во что-то. Разумное, безумное, опасное или безобидное. Во что-то живое или условно-живое.
«Надо выбрать время и сжечь все эти вещи! — решил Федор. — Главное, не забыть!»
Конечно, со всеми этими сборами и раздумьями, Федор опоздал. Матрена хмуро поприветствовала напарника и потянула его в какую-то забегаловку. «Руки погреть»
— Слушай, а у нас вообще свой кабинет есть? Офис? Какое-то место, где можно посидеть?
— Э, знаешь, на самом деле есть… — Матрена досадливо нахмурилась, — но я туда не хочу идти. Там эти козлы, которых некоторые называют коллегами.
— Сложные отношения с коллективом?
— Разосралась я со всеми в хлам, уходя, — призналась со вздохом Матрена.
— Расскажешь, раз уж из-за этого нам по всяким тошниловкам приходится шариться?
— Ой, ну это дело давнее… но осадочек остался.
Матрена помялась еще немного, а потом поведала, что, на самом деле, напарников, умеющих обращаться в животных, многие маги полагают людьми второго сорта.
— Погоди, Матвей же говорил, что таких — больше всего? — удивился Федор.
— Это так. И тем не менее. Знаешь, долгое пребывание в теле зверя дает свои побочные эффекты. Некоторые привычки зверя вылезают и у человека. Я не имею в виду, что оборотень пытается ходить на четвереньках, но какие-то мелочи, вроде высунутого от жары языка, могут проскакивать. Ну, знаешь, то, что животные делают не задумываясь. Выглядит, сам понимаешь, забавно. И дает повод для шуток. Я уж не говорю про особый интерес остряков к интимной сфере жизни. У меня с чувством юмора все в порядке. И пошлостей я почти не смущаюсь. Ну, иногда, случается, но я и сама шуткануть могу. Однако, когда при мне в сотый раз схохмили про позу по-собачьи и строгий ошейник… короче, сорвалась я.
— Ну, у мужиков случается бестактность зашкаливает, но не могла же ты поругаться абсолютно со всеми? С двумя-тремя, наверное? — усомнился Федор.
— Почти со всеми. Допекли. Кто-то шутит, кто-то на полном серьезе спрашивает, не боюсь ли я, что будущие дети пойдут по стопам отца, как будто быть напарником мага — это позорно! Бабенции хихикают в ладошку и интересуются, пробовала ли я уже трахаться со второй ипостасью. А некоторые так и вообще: кривятся и именуют зоофилкой. У меня слух-то острый… короче, видеть их ханжеские морды не хочу.
— Но с Алексеем Алексеевичем у тебя вроде нормальные отношения?
— Он не такой дурак, чтобы потомственной магине гадости говорить. Дело же не в том, что я боюсь этих самых шепотков. За столько-то лет новость приелась. Наверняка, кости мне уже перемыли. Просто памятливые мы, женщины-маги. И вредные, чего уж греха таить. Эх, не будем больше о них, ладно? Я о чем поговорить-то хотела. Лексеич позвонил начальству, оно накрутило всем хвосты и нам наконец-то сообщили, что было в ящиках. Лотос. В огромных количествах. Хорошо хоть не прессованный. Сбыть такую прорву товара не легко. Думаю, пора нам рейд по клубам устроить.
