Последние немедленно исполнили волю Иоанна. В городе оказалось семь с половиной тысяч больных – в больницах, в домах и на перекрестках улиц.

– Все они должны получать дневную милостыню из церковных имений, – распорядился патриарх.

Неохотно согласилось исполнить его приказание александрийское духовенство. Большинство из них владело богатством, нажитым поборами за места церковнослужителей.

– Раз человек сам по себе достоин диаконского или иерейского сана, он и будет в него посвящен без всякой уплаты за это, – решил твердо Иоанн и начал преследовать тех лиц из духовенства, которые брали за это деньги.

Опасаясь, чтобы служители не отказывали просящим, ищущим у него помощи, патриарх назначил два дня в неделю, в среду и пятницу, когда каждый мог смело идти к нему.

В эти дни патриарх сидел у церковных дверей с кружкой в руках. По обеим сторонам его стояли граждане города.

Иоанн терпеливо выслушивал каждую просьбу, примирял спорящих и защищал правых.

– Они утомляют тебя, святейший отец! – не раз повторяли Иоанну его приближенные.

– Нисколько. Если я имею всегда невозбранный вход к Господу Богу моему, беседую с Ним в молитве, прошу у Него чего желаю, то как не допускать к себе ближних моих, чтобы узнавать об их нуждах?

Когда никто не приходил к нему с просьбами, Иоанн становился грустным и нередко его видели даже плачущим.

– О чем скорбит, твое святейшество? – с участием спрашивали не раз его приближенные.

– Сегодня смиренный Иоанн ничего не приобрел, что он мог бы за грехи свои принести своему Создателю.

Ближний друг патриарха, епископ Софроний, утешал его в подобных случаях.

– Теперь-то ты и должен веселиться, нет просящих – значит, все овцы твоей паствы живут мирно, точно ангелы…

Один из церковных экономов явился как-то встревоженный к Иоанну.

– Святой отец, тебя обманывают, твоею добротою пользуется много недостойных! – сказал он патриарху.

С недоумевающим видом посмотрел Иоанн на говорившего.

– Между нищими и убогими, которым ты так щедро раздаешь милостыню, я заметил немало девиц в хорошей одежде, – продолжал рассказывать эконом.

Иоанн только улыбнулся.

– Разве возможно подавать им милостыню? – спросил строитель с укором.

– Если вы – рабы Христовы и послушники смиренного Иоанна, ответил, наконец патриарх, то подавайте так, как повелел Христос: т. е. не смотря на лица просящих, не спрашивая о жизни тех, которые от вас принимают. Вы раздаете не свое, а Христово, а потому давайте так, как повелел Он.

– Но, святейший отец, для подобной раздачи не достанет имения церковного…

– Не хочу быть причастным к твоему маловерию, горячо возразил Иоанн. Я верю, что если бы мы наделили убогих и сирых всей вселенной, то и тогда не истощилось бы имение церковное.

В покои патриарха вошли в это время другие экономы церквей александрийских и с изумлением слушали слова Иоанна.

– Чтобы лучше убедить вас всех, – обратился он к присутствующим, – я расскажу вам, что случилось со мною, когда я только что вышел из отрочества. Это было на родном мне Кипре.

Утомленный данными занятиями с учителями, приставленными ко мне моими родителями, я крепко уснул и увидел сон. В сонном видении явилась мне Дева, прекрасная собой, богато одетая в виссон и пурпур. Сияние окружало всю Ее, на волосах Ее лежал масличный венок.

Она близко подошла ко мне, слегка прикоснулась рукою к моему лицу, и я проснулся.

Изумленно взглянул я на Нее и спросил:

– Кто ты? Как осмелилась войти к спящему?

Радостная улыбка озарила Ее лицо. Она кротко посмотрела на меня и ответила:

– Я старшая дочь великого Царя…

Услышав это, я низко поклонился ей.

– Если будешь другом моим, – продолжала она, – то я испрошу у Царя благодать тебе, и представлю тебя Ему! Я пользуюсь у Отца моего могуществом больше других. Я свела его с небес на землю, я облекла Его в плоть человеческую.

После этого слова она исчезла.

Изумленный видением, я начал о нем размышлять:

В образе Девы явилось ко мне само милосердие; масличный венок, украшавший Ее главу, знаменует милосердие. Самые слова Ее: «Я свела Его с небес на землю, Я облекла Его в человеческую плоть», да, милосердие.

Создатель, видя погибель человека от греха, ради милосердия своего восхотел его спасти и, преклонив небеса, сошел на землю, чтобы спасти свое создание.

Вот почему милосердие к ближним должно почитаться нами выше всех других добродетелей: посредством его мы снискиваем милость самого Творца.

Чуть-чуть забрезжился свет в моем окне, как еще полный всего мною виденного и передуманного, я встал и отправился во храм. Зима у нас на Кипре в тот год была суровая. По дороге к храму я встретил нищего в рубище. Он дрожал от холода.

Я сняли с себя верхнее платье и отдал ему, подумав: сейчас я узнаю, так ли я понял видение.

Почти у самого храма мне встретился незнакомый человек, одетый в белые одежды, в руках у него были мешочек.

– Возьми себе, – промолвил мне незнакомец.

Я открыли мешочек; в нем лежало сто золотых монет.

– К чему мне они, ведь я сам богат, – пришло мне на мысль, – и я решился возвратить их давшему мне, но он уже исчез.

Да, милосердие возвратило дар мой сторицею. И это я испытывал в продолжении всей моей жизни! – закончил свой рассказ патриарх.

Персидский шах Хозрой двинул свои полчища на Римские провинции в Малой Азии.

Города Алеппо, Антиохия и Дамаск – один за другим попали в его власть. В конце пятого года от начала войны Иерусалим тоже сделался его добычею.

Девяносто тысяч христиан были захвачены, причем персы передали их евреям, которые их и замучили. Христианские храмы были сожжены, церковные сокровища разграблены, святыни послужили предметом для святотатства неверных и поругания.

Святой Крест очутился в их руках. Иерусалимский патриарх Захарий, немалое число церковнослужителей и богатых граждан уведено в неволю. Вся Сирийская провинция была опустошена, много народу бежало в Египет.

Милосердие Александрийского патриарха было известно повсюду и все стремились к нему; сокровища Александрийской церкви были громадны. В распоряжении патриарха находилось четыре тысячи фунтов золота. Кроме того, к услугам Иоанна были всегда готовы средства от богатых людей города, охотно оказывавших благодеяния.

Вследствие этого патриарх поручил одному иерусалимскому священнику, по имени Модест, заведовать раздачею денег, которые тот посылал щедрою рукою в Иерусалим нуждавшимся. Ему же поручено было восстановлять храмы, выкупать пленных и устраивать больницы.

Много богаделен построил Иоанн и в самой Александрии.

Нередко посещал он сам больных и напутствовал умирающих. Забота его и доброта к несчастным и сиротам были безмерны.

Как-то, возвращаясь после одного подобного посещения, патриарх был остановлен у своего дома странником.

– Я неимущий, подай мне! – стал просить он Иоанна.

Патриарх велел дать ему денег.

Странник переоделся и, встретив патриарха, вторично стал просить его, выдавая себя за пленника.

– Святой отец, не верь ему, он тебя обманывает! – предупреждали Иоанна его приближенные.

Но патриарх велел подать ему вторично.

В третий раз странник переоделся и опять обратился к Иоанну с просьбою.

Вновь предупрежденный патриарх строго заметил строителю.

– Подай ему вдвойне! Разве не видишь, что Христос мой меня испытует.

Торговля в Александрии начала идти очень тихо, торговцы теряли деньги и разорялись.

Не раз обращался за помощью к патриарху купец александрийский Григорий, и Иоанн помогал ему деньгами, но Григорий продолжал рисковать до тех пор, пока не потерял всех своих и данных ему патриархом денег. Расстроенный своим несчастьем, торговец боялся показаться на глаза патриарху.

Иоанн послал за ним.

– Зачем тосковать? – утешал Григория патриарх, – уповай на Бога: Он не оставит тебя. Твои несчастия происходят от того, что твой погибший корабль был приобретен неправдою. Я прикажу дать тебе церковный корабль и нагрузить его пшеницею, отправляйся с ним.