— Ой, — только и выговорила я, — ужас просто.
— Вот и я закричала от страха. И Солопову говорю: «Твоя работа?» А он кивает и смеётся. Он был рад, что я догадалась, — я видела!
— Я бы не хотела, чтобы мне Костя засовывал в пенал червяков, — тихо сказала я, — и чтобы он мои вещи портил — тоже.
— Вот глупая! — удивилась Таня. — Но как ты иначе догадаешься, что он влюблён?
— Да, — сказала Лена, — о мальчике судят по поступкам. Вот какие у Кости твоего были поступки?
— Он мне вчера помог «ВКонтакте» разобраться, — вспомнила я, — и ещё вторую часть «Сумерек» дал почитать.
— Это не знак любви, — сказала грустно Таня, — это знак дружбы.
Лена тоже сделала несчастное лицо. Ну и я — за компанию. Но на самом деле, я была рада. Мне было бы неловко идти с Костей домой и знать, что он влюблён в меня.
И тут к нам подошёл сам Костя. В руках у него была высокая банка с чипсами.
— Ну что, Ань, пошли? — сказал он, — Моя мама заждалась уже.
— Ой, прости, иду, — всполошилась я и вскочила со скамейки.
А Костя девочкам чипсы протягивает и говорит:
— Угощайтесь!
Таня с Леной растерялись, а потом заулыбались, взяли себе по горсти чипсов. А Костя подумал и отдал им всю банку.
— Мама ещё одну принесла, нам хватит с Аней. Забирайте!
Тут у девочек глаза совсем круглые стали. Забрали они банку с чипсами и убежали. Когда мы подошли к Костиной маме, у меня два раза пикнул телефон. Сообщения от Лены и Тани были одинаковыми: «Вот он, знак любви!»
Но я удалила их и покачала головой. Пусть думают, что хотят. Важно, что я сама знаю, что Костин поступок — всего лишь знак дружбы. А это значит, я могу спокойно идти домой рядом с ним и не смущаться из-за всяких глупых мыслей.
Наряд для дискотеки
Обычная девчачья проблема: полный шкаф одежды, а надеть нечего. Особенно перед дискотекой.
— Не подходит! Не подходит!
Я доставала футболки, джинсы, свитера и кидала на кровать.
— А это?
Моя подружка Саня плюхнулась на кровать рядом с горой вещей и выудила клетчатую рубашку.
— Тем более не подходит! — буркнула я. — Что я, ковбой? Пo прериям скакать собираюсь? Нет, надо купить что-нибудь модное и красивое.
Пойду у мамы денег попрошу. И тебе тоже надо, Санька! Обязательно! Попросишь у мамы денег?
Тут у Сани на лице появилось странное выражение… Озадаченное, что ли. Как будто ей надо уравнение решить, а в нём вместо двух неизвестных — десять.
— Попробую, — сказала она тихо.
Вечером я поговорила со своей мамой. Она, конечно, поворчала, но денег дала. Правда, велела идти не одним, а с Вероникой.
Вероника — моя старшая сестра. Та ещё задавака. Учится на дизайнера, воображает себя великим модельером. Одевается странно: то во всё белое, то во всё зелёное. Меня постоянно ругает за отсутствие вкуса. В общем, прекрасный спутник для шопинга, что и говорить…
Но мама настояла. «Иначе, — говорит, — ерунду вы купите со своей Саней».
На следующий день мы ждали Веронику у торгового центра. Мы с Саней были одеты как обычно — в джинсы да в кеды. Ещё на мне была белая толстовка, а на Сане серая. Вероника появилась во всём чёрном.
Она бросила на нас взгляд, в котором читалось: «Как скучно одеты эти серые мышки!» Я постаралась изобразить на лице ответ: «Как мрачно одета эта Вороника!»
Конечно, сестра потащила нас в магазин, где продавались дизайнерские платья. Запихнула нас в примерочную, а сама отправилась выбирать нам наряды.
Приносит. Одно платье ярко-красное, другое — ярко-жёлтое.
— Что это? — вздрогнула Саня.
— Последний писк моды, — объявила Вероника. — К тому же вам надо учиться не стесняться своей внешности! Пора привлекать внимание мальчиков.
— Я не хочу привлекать внимание мальчиков, — прошептала мне на ухо Саня. — Я просто потанцевать хочу.
— Меряй! — вздохнула я. — Иначе она не отвяжется. Она же будущий дизайнер, а им всегда всё виднее.
Однако, хотя дизайнерам всё и виднее, Вороника не разглядела, что платья эти не для девочек, а для взрослых тётенек. Они были велики нам на пять размеров, вырез болтался аж на бёдрах. Мы стали смеяться, потому что надели их прямо на свои толстовки с джинсами и теперь выглядели, как цыганки.
Вероника нахмурилась и направилась к вешалкам. На этот раз она притапщла два белых платья. Оба в блёстках.
— Мы же не замуж собираемся, Ника, — умоляюще сказала я, — а на дис-ко-те-ку! Там танцуют, понимаешь? Вот так ногами топают и руками машут.
Я показала, как выглядит танец на школьной дискотеке.
Саня даже хрюкнула, еле сдерживая хохот.
— Я знаю, как танцуют! — бросила нам Вероника. — Только что плохого в том, если вы на своих танцах ещё и выглядеть прилично будете?
Прилично выглядеть в понимании Вероники означало напялить на себя белую халабуду в блёстках и быть похожими на Касперов — маленьких привидений.
— У-у-у! — завыла я, протягивая руки к Сане. — Я призрак оперы…
— Опять дурачитесь? — возмутилась Вероника. — Хм, хотя да. Сидит как-то плохо. Ладно, сейчас я вам кое-что действительно необычное принесу. Мальчишки ваши в отпаде будут.
— Может, ей сказать, что нам не надо мальчишек в отпаде? — прошептала Саня. — Нам бы просто потанцевать…
— Не поверит, — прошептала я в ответ, стаскивая с себя привиденческую хламиду. — Она считает, что все созданы только для того, чтобы быть в отпаде от модных тряпок. И ещё… Ой!
Занавеска отдёрнулась. Мы растерянно уставились на то, что принесла Вероника. Это было чёрное платье. То есть верх — чёрный. А низ…
Батюшки мои…
Юбка была сделана из перьев. Причём ладно бы только из чёрных или белых. Даже из розовых было бы ещё терпимо.
Но все перья были разные: красные, зелёные, жёлтые, синие, нежно-голубые с отливом, светлокоричневые, оранжевые и даже какие-то серо-буро-фиолетовые.
Сумасшедший модельер, который придумал это платье, видимо, собирал настоящие птичьи перья. Потому что все они были ещё и разной длины. Длинные павлиньи перья прикрывали колени, но попадались и вкрапления совсем маленьких голубиных…
— Хорошо, но дороговато, — пробормотала Вероника, любуясь платьем, — хотя кому-то из вас вполне можно пойти в белом, оно дешевле, чем…
— Нет! — выкрикнули мы с Саней хором. — Нет! Нет! И нет!
И выбежали из магазина. Недовольная Вероника поспешила за нами.
— До чего же вы глупые! — выговаривала она нам. — Вы одеваетесь уныло и одинаково. Как матрёшки. Неужели не понимаете, что своими толстовками и кедами вы не подчёркиваете свою индивидуальность, а убиваете её! И меня заодно.
Мы молча переглядывались. Саня вздыхала. Наверное, жалела, что потащилась с нами в торговый центр.
— Ладно, — решительно сказала Вероника, — пошли в этот ваш молодёжный магазин. Выберем вам новые толстовки. Хотите — одинакового цвета. Красные. Матрёшки так матрёшки! Только качественные, дорогие купим вам толстовки!
Я обрадовалась, а Саня снова как-то странно посмотрела на меня. Словно в её вчерашнее уравнение ещё пару-тройку неизвестных добавили.
Отправились мы в магазин, где одежда для молодёжи продаётся. Ух, там было на что посмотреть! И футболки со смешными принтами, и джинсы с дырками на коленях, и кеды с колёсиками, флагами, звёздочками, заклёпками и шипами — в общем, на любой вкус. Я перебирала толстовки. Точнее, хватала их. То одну возьму, то другую. То с пандой на груди, то нежно-голубую с надписью «Давай дружить!» Но мои спутницы моего восторга не разделяли. Вероника всё бубнила про платье с перьями.
— Ты не понимаешь, — вздыхала она, — в этом платье ты покорила бы на дискотеке всех.
— Перестань! — отмахнулась я. — Нам не понять твой вкус! Нам нравятся кофты с капюшонами.
