— А как же сегодня?

— Так это папа. Говорит, будет бороться с моим топографическим… Ну, в общем, ты поняла. А мы, кстати, не должны были уже до аптеки дойти? Чего-то долго идём!

— Нет, она в следующем доме. А папа тебя за рыбу ругал?

— Он меня похвалил за то, что я ужин семье обеспечила.

— Знаешь, Валь, а у меня тоже есть этот… географический…

— Топографический!

— Короче, тупизм. Я тоже плохо ориентируюсь на местности. У нас в деревне, где бабушка живёт, всего две улицы. На одной — магазин. А по другой до леса дойти можно. Я как-то в магазин пошла, чтобы таблетки от комаров купить, которые в фумигатор вставляются. Вроде, я по правильной улице шла. А оказалась в лесу. Ну, думаю, и ладно! Может, в лесу что интересное найду. Дошла до полянки, а там — черники видимо-невидимо! Я её набрала в пакет, который мне бабушка в магазин дала, и домой принесла.

— А как же таблетки?

— За ними бабушка сама на следующий день сходила.

— Влетело тебе, наверное, от бабушки?

— Нет! Я же ягод много притащила. Мы варенье сварили, компот сделали. Так что передай, пожалуйста, папе, что этот… топонимический тупизм…

— Топографический!

— Да какая разница! В общем, скажи, что иногда он даже полезен бывает. И нечего с ним бороться. Это наследственное. У меня мама сама всю жизнь плутает! Надо не ругать нас, а делать из лимона лимонад. Знаешь такое выражение?

— Слушай, — тихо сказала Валя, — кажется, мы заблудились…

Мы остановились возле дома с вывеской «Салон Тату».

— Погоди, — говорю, — аптека, наверное, с другой стороны.

Но там оказалась школа восточного танца. На рекламном плакате была нарисована девушка с голым животом, лицо которой закрывала тряпочка из блестящей ткани.

— Давай спросим у кого-нибудь, где аптека, — предложила я.

Но никто этого не знал. Одна старушка послала нас в соседний дом. Но там сказали, что аптеку давно закрыли, а вместо нее — книжныи.

Вид у Вальки был несчастный.

— Не реви! — сказала я ей строго. — Помни: надо выжимать из лимона лимонад. Если аптеку не найдём, потратим деньги на что-то полезное. Татуировку, например, сделаем. Или танец живота танцевать научимся.

Я её рассмешить хотела, но она, наоборот, ещё больше, как говорит мой папа, «набухла».

— На самом деле меня здорово ругали в тот раз, когда я за полисом бегала, — призналась Валя. — Я неделю без телика сидела.

— Но ведь за рыбу не ругали! Папа же сказал, что ты ужин обеспечила!

— Но это он потом сказал! Когда мы карпа отдали!

— Кому?!

— Понимаешь, он с работы пришёл. Сел возле холодильника, отдыхает. Вдруг слышит: в холодильнике кто-то стучит. «У вас, что, — спрашивает, — в холодильнике домовые завелись?» Я ему хотела сказать, что это спящий, вернее, уже не спящий, карп, а он дверцу холодильника распахнул. А карп из пакета вылетел. И прямо ему на рубашку! На белую. Мазнул хвостом, на пол упал и запрыгал, как бешеный. Вот папа ругался!

— Но ведь рубашку можно постирать!

— Папа сказал, рыбный запах не отстирывается. И отнёс карпа к соседям. Вернулся, на табуретку сел и вздохнул: «Да-а… обеспе-ечила ты нам ужин».

— И ты опять без телика?

— И без мобильника. После школы сразу забирали, чтобы я эсэмэски не писала никому.

— А мне тоже за чернику влетело, — призналась я, — во-первых, бабушка испугалась, что меня долго нет. Во-вторых, я перемазалась страшно. Футболка была белая, а стала синей. И её, как твою рыбу, не отстираешь. Бабушка разозлилась и стукнула меня ложкой пониже спины. Деревянной такой, на длинной ручке.

— Больно?

— Да нет, но ложка сломалась. Бабушка ещё больше рассердилась, потому что мешать варенье ей пришлось обычной, железной, и она обожглась. Хотела меня в аптеку за пластырем послать, да почему-то передумала.

Тут у Вальки слёзы покатились по щекам. Стоит, размазывает. Зря я ей про аптеку напомнила.

— Если я Полине лекарство не принесу…

— А у меня дома Клайд больной, — вспомнила я и тоже чувствую — слёзы к глазам подступают.

— Валька! — сказала я громко, чтобы слёзы испугались и обратно в горло залезли. — Давай сами будем с тупизмом бороться!

— Как? — прохлюпала она. — Ты же сказала, что это наследственное.

— Дайте нам, пожалуйста, карту, — попросила я продавца, — только чтобы на ней наши улицы были нарисованы.

Дали нам карту, раскрыли мы её с Валькой. Покрутили туда-сюда, почитали названия улиц. Ничего не понятно!

— Так, — говорю, — дайте нам, пожалуйста, лист ватмана и маркер.

Я расплатилась и сказала:

— А теперь, Валя, идём к тебе домой!

— Нет, — испугалась она, — я без лекарства не пойду. А ещё у меня папа дома!

— Очень хорошо, что дома, — сказала я, — он-то мне и нужен.

Пришли мы с Валей к ней домой. Она трясётся, за меня прячется. А у её родителей лица такие грустные, у обоих… Как будто мы им объявили, что Валька бросает школу и идёт работать дворником. Но я всё равно храбро в прихожую прошла и говорю:

— Здравствуйте! Лекарство мы не купили. Но если вы нам поможете в одном деле, то всё всегда будет в порядке! Никакого томографического тупизма!

— Топографического, — в один голос поправили меня Валька и её папа.

— А какая нужна помощь? — спросила Валькина мама.

— Я думаю, мы без вас справимся, не будем вас от Полины отвлекать, — вежливо улыбнулась я ей, а Вальке прошептала на ухо: — Всё-таки версию с наследственностью не стоит упускать из виду.

Валькин папа согласился нам помочь. Мы разложили на столе лист ватмана, Валя принесла линейку и карандаш. И мы втроём сделали карту нашего района. Прорисовали все улицы и переулки и обозначили все магазины и аптеки, школу и детскую площадку. Для верности каждую линию обвели чёрным маркером.

— И нарисуйте все детские сады! — крикнула нам из соседней комнаты Валина мама.

— Зачем? — спросил папа.

— Чтобы Валя могла забирать Полину из детского сада!

— Так Полина только через два года в сад идёт.

— Ничего, на будущее!

Нанесли мы на нашу карту детские сады.

— И салоны красоты нанесите! — снова крикнула мама.

— А не рановато ли? — растерялся папа.

— На будущее! — прогремела мама.

В общем, закончили мы карту, понесли моим родителям показывать. Валькин папа с нами пошёл. Он очень гордился тем, как здорово мы всё нарисовали. Моим родителям тоже понравилось, и мы решили по нашей карте все вместе в аптеку сходить, чтобы проверить, правильно ли мы всё записали по памяти.

Взяли с собой Валькину маму, ей всё равно надо было с Полиной гулять. Продавщица очень удивилась, когда мы всей толпой в аптеку завалились и попросили перекись и капли от боли в животе. На радостях забыли купить вату, но, к счастью, она у нас дома ещё не совсем кончилась. На обратной дороге наши мамы попросили дорисовать на карте Сбербанк, магазин одежды и химчистку, при этом приговаривая: «Девочкам на будущее!»

С тех пор мы с Валькой брали всюду карту и больше не терялись. Правда, иногда мы находили нашу карту не на Валином столе, а в хозяйственной сумке одной из наших мам, но каждый раз они делали большие глаза и говорили, что не знают, как карта к ним попала.

А Валькин папа с тех пор нас зовёт топографическими гениями. В шутку, конечно, но всё равно приятно.

Пришла я как-то в школу, сумку на парту кинула, уселась. Потом сумку к себе подвинула и голову на неё положила.

— Протасов? — спросила Мила с сочувствием.

— Угу…

— Надо же, — протянула Мила, — а вроде нормальный, симпатичный даже… И не скажешь, что может так нервы мотать.

— Ещё как может, — пробурчала я.

— Ларис… А может, тебе это кажется?