- Я персона V.I.P., у меня есть джип! - протянула Татьяна.

Потом, довольная собой, она радостно и громко рассмеялась.

- Я вас искренне поздравляю! - произнес я.

- О, да! Это замечательная машина! Мы будем ездить на ней на дачу!

- Твоя мама хочет, чтобы ты брала ее с собой, - сказал Виктор.

- Ну уж нет! Этому не бывать! - возразила Татьяна.

- Отчего же вы не хотите, чтобы ваша мама поехала с вами на дачу? - спросил я.

- Она там не будет ничего делать! Это ужасная бездеятельность! Она приедет, устроится на стульчике, и будет сидеть, читая какую-нибудь бессмысленную книжку! Или, вообще, сидеть просто так! Я ненавижу, когда люди себя так ведут!

- Вам лучше знать, - сказал я.

Некоторое время мне пришлось собираться с мыслями, чтобы продолжить разговор. Признаюсь, что надежда, которая теплилась во мне по пути сюда, почти совсем погасла теперь.

- Вы наверняка знали Александра, - начал я свою речь, - Так вот, я хотел попросить вас о помощи в одном деле...

- Разумеется, я его знала! - воскликнула Татьяна, - уже все слышали, что Александр вскрыл механизм в капсуле. Парашют не раскрылся именно по этой причине. Только совершенно непонятно, зачем ему это было нужно? И, неужели капсулы такие хрупкие, что их так запросто можно сломать?!

- Вы правы, что сомневаетесь в этом. Потому что все сказанное ранее об Александре и этой катастрофе было абсолютной ложью!

- Но именно так объяснили причину аварии в программе новостей. Все ее видели!

- Да, они так сказали. Но это ложь! Они все придумали, чтобы оправдать себя.

Татьяна растерянно смотрела на меня. Любопытство в её глазах сменилось разочарованием.

- Разве есть повод сомневаться, когда провели расследование и установили факты? - спросила она.

- Но есть и другие факты! - возразил я.

В доказательство, я рассказал ей о подложенном ночью на площадку парашюте, о свидетельстве Григория и других людей, о прочих доказательствах, которых было предостаточно.

- Что вы на это скажете? - спросил я, обращаясь к Татьяне и ее мужу.

Но они молчали.

- Вы согласны помочь мне разоблачить этот обман?

И снова мой вопрос повис в тишине.

Лишь размеренное тиканье часов на стене в их гостиной было мне ответом.

Наконец, когда молчать дальше было уже невозможно, Татьяна выпалила:

- Я совершенно, не поняла ничего из того, что вы тут наговорили!

Если так много доказательств, то почему полиция не занимается этим делом? Похоже, что это лишь ваши догадки! И не более того! К тому же, я верю, что Александр мог сотворить нечто подобное! Я слышала, что в детстве он присутствовал в месте, где началась война! Ему было всего шесть лет, когда это случилось. Столь огромная травма не могла пройти бесследно! Я не представляю себе, как после такого, можно вырасти нормальным человеком?!

И в этот момент я не выдержал. Резко вскочив со своего места так, что стул с грохотом упал на пол, я сказал им:

- Может, в детстве он и присутствовал в том месте, где началась война! Возможно, это случилось! Но он вырос таким, что вы все не стоите его одного!

От неожиданности они замерли.

- У нас много дел! - вдруг воскликнула Татьяна, испуганно глядя на меня.

- Уже довольно поздно, - согласился с ней муж.

- На улице совсем стемнело!

- В это время начинает плохо ходить транспорт!

- Вы рискуете не уехать отсюда!!!

- Вот уж, чего бы мне точно не хотелось, так это остаться тут! - сказал я.

- До свидания!! - воскликнули они хором.

Все было бесполезно.

Эти люди жили рядом, часто виделись, и даже, волею судеб, иногда соприкасались настолько близко, что могли бы считаться хорошими знакомыми.

Но все они были совершенно безучастны друг к другу.

Напрасно я искал в их холодных сердцах хоть какой-то живой отклик.

В них было лишь равнодушие, переходящее зачастую в жестокость.

Словно они были мертвы как куклы.

Люди, умеющие не замечать очевидных вещей.

Находясь в этом расстроенном состоянии, я был готов отказаться от своего плана.

Мне казалось, что будет лучше, если я просто уйду и забуду обо всем.

Почему-то я был уверен, что Александр вовсе не жаждет признания.

Иначе еще там, в отсеке, перед прыжком, он сказал бы что-нибудь подобное Григорию. Дал бы ему понять.

Но он этого не сделал.

В молчании он совершил свой подвиг.

Супруги оказались правы - на улице стемнело.

Почувствовав, что зябну, я плотнее укутался в полы плаща. Но это немного помогло. Запрокинув голову, я посмотрел на небо. Черное и бездонное, оно было от края до края усыпано бесчисленными звездами.

Небо, содержащее в себе миллиарды галактик, космические туманности, простирающиеся на миллионы километров, скользящие с бешеной скоростью кометы.

Наверное, лишь оно могло бы вместить в себя тонны человеческих корысти, подлости, равнодушия и всего дурного, чему долго искать названия. Чтобы хранить их в себе в виде мертвых планет, какой-нибудь черной пыли или туманности, тысячелетиями взирая сверху на тех, чьи тайны оно хранит.

Тихо вопрошая: "Кто ты?" и "Посмотри на себя!".

"И сотворил Господь светила небесные, чтобы человек любовался ими", - вспомнил я услышанную где-то фразу.

В этот миг я вдруг понял, что это была истинная правда.

Был ли бы я до конца честным, если бы сказал, что у меня никогда не было этих неясных мне самому, но, тем не менее, время от времени гложущих душу подозрений в отношении прыжков?

Однажды я застал Михаила с одним из его компаньонов. Они о чем-то сильно спорили. Когда я вошел, они замолчали. Из обрывков фраз, донесшихся до меня тогда, я понял, что речь шла о безопасности прыжков. Но я решил не вмешиваться и не лезть не в свое дело.

Несколько раз Николай хотел поговорить со мной о прыжках. Тех, кто собирался прыгнуть в капсуле, он называл не иначе, как "болваны".

Но я тогда посчитал, что у него на уме лишь глупые предубеждения.

Запрокинув голову, и смотря в это бездонное небо, казавшееся молчаливым только для тех, кто не желал ничего слышать, я не мог сказать: "У меня нет для тебя ничего. Никаких тайн. Никакой черной пыли. Моя совесть чиста!".

Это было бы неправдой. И небо знало это. И я знал, что оно знает это.

И еще, я жаждал прощения, даже если не был его достоин.

Новомодные учения в индустрии самоорганизации и менеджмента жизни рекомендуют людям записывать свои хорошие дела в блокнот.

Но что это может изменить, если не сделать нас только еще хуже?

***

Придя домой, я устроился на диване в гостиной и развернул тот сверток, что дала мне тетя Александра. Мне не терпелось поскорее узнать, что кроется в нем.

Там оказался небольшой потрепанный от старости блокнот. Когда я открыл его, то понял, что это были записи Александра.

Блокнот был исписан всего наполовину. "Что ж, это лучше, чем совсем ничего!" - решил я и принялся за чтение.

Записи Александра.

Скажу сразу, что когда к нам приезжает наша маленькая Лиза, в доме все встает буквально с ног на голову. Бабушка каждое утро печет любимые ею ватрушки с клубничным джемом. Мне поручается найти в кладовке какую-нибудь машину, одну из тех, с которыми я играл в детстве. И чтобы в нее обязательно помещалась ее большая кукла. Маму Лиза просит заплетать ее волосы в косички и завязывать на них красивые цветные банты так, "чтобы соседская девочка Света "обзавидовалась". Словом, растет настоящая модница. Разумеется, Лиза приезжает не сама: ей исполнилось всего пять лет в этом июле. Её привозит тётя Марина, которая приходится маме двоюродной сестрой. Но в этот раз они приехали не одни. С ними был какой-то мужчина. Раньше я никогда его не видел. На вид ему лет двадцать семь. Болезненно худой, он прятал лицо под длинным козырьком кепки и целыми днями просиживал на веранде.