Русский пароход «Юг», на котором я служил кочегаром, стоял в это время в Шанхае на рейде под погрузкой чая для Батуми и Одессы.

Первую весть о начавшейся войне между Германией и Россией принес на «Юг» капитан, сам узнавший о ней в русском консульстве. В дальнейшем новости о войне мы узнали уже от знакомых китайцев и русских эмигрантов, черпавших сведения о ней из китайских и английских газет.

Находясь в большей части в заграничном плавании, команда «Юга» редко читала газеты, и война с Германией показалась всем довольно неожиданной. Потому ли, что мы были далеко от театра военных действий, или потому, что плохо разбирались в технике войны, новость о войне нас не испугала, а только удивила.

Через три дня после услышанных нами новостей мы, как обычно, вышли из Шанхая по направлению в Гонконг. Прибыв в Гонконг, опять узнали, что, кроме уже воюющих держав, в войну ввязались еще Англия и Япония. Простояв два дня в Гонконге, мы вышли в Сингапур.

Настроение у всех было приподнятым. Мы не знали истинного положения вещей и думали, что после выступления Англии и Японии против Германии война закончится, быть может, даже до нашего прихода в Одессу.

Большинство команды «Юга» состояло из люмпен-пролетариата разных наций, и потому возможно, что мы на нашем вечно плавающем островке — «Юге» — были оторваны от той жизни, которой жили люди Земли. Жадно интересуясь всеми перипетиями начавшейся войны, мы вовсе не задумывались над тем, какими кровавыми жертвами будет расплачиваться за эту войну тот или иной народ. Для большинства команды война эта казалась большим и интересным эпизодом на определенном участке земного шара. Переход от Гонконга до Сингапура занимал у нас всего семь с половиной суток. Раньше, идя ли в Сингапур из Гонконга, или из Сингапура в Гонконг, мы никогда не интересовались тем, когда именно придем в порт назначения. Теперь же, когда услыхали о войне, вдруг очень стали интересоваться тем, какого числа мы придем в Сингапур, а в особенности тем, что случится за эти семь с половиной суток на земле, пока мы будем в море.

Идя все время Южно-Китайским морем, мы жадно всматривались во все идущие навстречу пароходы, но они молча проносили мимо нас новости о земле, которые знали благодаря имеющимся у них радио. У нас же из-за скупости пароходной компании, которой принадлежал «Юг», радио не было. В Сингапур мы прибыли на рассвете и стали на рейде.

От прибывших на судно поставщиков провизии мы узнали, что в войну против Германии, возможно, вступят еще Италия и Румыния и что война может превратиться в мировую. Новости, хоть и неофициальные, были, конечно, волнующими. Но еще более волнующими стали они, когда вернувшийся с берега капитан подтвердил их и сообщил о том, что находившийся все время в Циндао германский крейсер «Эмден» вышел в море и теперь нужно ожидать его налетов на суда тех держав, которые воюют сейчас с Германией.

Во время стоянки в Сингапуре мы узнали из разных источников, что в дальнейшем, неизвестно лишь на чьей стороне, могут принять участие в войне Турция, Болгария, а возможно, даже Америка. Не читая газет, а питаясь лишь слухами, мы от волнения задыхались. Сингапурские новости во много раз превысили все наши ожидания и, кроме этого, сулили бездну новостей, притом таких, которых можно было ожидать изо дня на день и с часа на час.

Простояли мы в Сингапуре шесть дней: четыре дня на рейде и два дня на пристани под погрузкой угля для парохода и пресной воды для питья и котлов. Причалив к пристани, мы по обыкновению ринулись повахтенно в город. Привычный нам до этого облик порта и многолюдных улиц большого города тропиков значительно изменился. В уличных потоках полуголых китайцев и малайцев часто попадались непривычные для нашего глаза солдаты в разных формах, разных наций и разных цветов кожи. На рейде, недалеко от пристани, стояли уже два огромных французских парохода, битком набитые цветными людьми из французских колоний в Вест-Индии. Стоял на пристани под английским флагом пришедший из Сиднея с белыми и цветными солдатами неперекрашенный еще бывший германский пароход Северного Ллойда. На улицах появились крикливые малайские и китайские мальчики, предлагающие прохожим (на разных языках) разноязычные газеты. На стенах домов и у правительственных зданий пестрели какие-то объявления. В магазинах, лавочках заметно вздорожали продукты первой необходимости. По слухам, доносившимся до нас через лакеев из кают-компании, мы из Сингапура должны были идти прямо до Суэца без обычного захода в Коломбо на Цейлоне, в Ходейду и Джидду в Красном море. На основании этих слухов команда объемистее стала запасаться на берегу табаком, дешевыми сигаретами, мылом и спичками. Сделав необходимые в судовом быту запасы, почти половина команды обзавелась еще и сингапурскими макаками и попугаями для сбыта их в Батуми и Одессе.

За шесть дней стоянки в Сингапуре кубрики команды и прилегающие к ним полубак, коридоры и прочие пустующие помещения судна стали похожими на уголок зоологического сада. Кувыркались, дрались, пищали разных возрастов непривычные к привязи макаки, благим матом орали в клетках и на шестах попугаи, более голосисто чирикали под общую суматоху шанхайские и гонконгские канарейки. Тихо и скромно вел себя только приобретенный кочегаром Бердником мангуст — гроза ядовитых змей. За день до нашего отхода на судне неожиданно появился ещё сравнительно молодой стройный и красивый индус. Старший помощник отвел ему пустующую каюту второго класса, и вскоре мы узнали, что это наш пассажир до Порт-Саида. От Порт-Саида индус направлялся в Англию.

Часа за два до отхода «Юга» на судно явился русский консул в Сингапуре. Когда по приказанию старшего помощника мы, кроме вахтенных, выстроились на шканцах во фронт, консул кратко объяснил нам, как коварная Германия втянула нас в войну, попугал немного зверствами немцев и, наконец объявил, что все мы с судами, независимо от возраста и отношения к военной службе, мобилизованы и должны подчиняться законам и дисциплине военного времени. Пожелав в заключение счастливого пути, консул удалился. Через час после ухода консула мы отчалили от берега, а еще через час шли уже полным ходом в быстро надвигающихся с океана сумерках мимо вечнозеленых островов в Малаккском проливе.

Шумная и кипучая жизнь огромного города осталась позади. Жизнь на судне начала входить в свою обычную колею.

Третья часть команды стояла на вахтах, а две трети, утомленные дневными заботами и развлечениями в городе, отдыхали.

Почти двое с половиною суток мы шли в коридоре между Малаккским полуостровом и Суматрой. Как всегда, в Малаккском проливе стоял мертвый штиль. Воды пролива были зеркально неподвижны и выгибались от движения судна, как масло.

На палубе и в жилых помещениях невыносимая жара. Работа в кочегарке была пыткой. Обычно жара там колебалась от 40° до 50° по Цельсию.

Но во время чистки топок она доходила до 60°, а один раз днем на второй вахте дошла даже до 70°. На второй вахте от жары и сернистого угара во время чистки топок упало в обморок два кочегара. В бессознательном состоянии их вынесли на палубу, затем положили в лазарет. От поставленных раструбами против хода судна ватерлаторов совершенно не ощущалось никакого притока воздуха ни в кубрики, ни в кочегарку. Чтобы уловить хоть какое-нибудь течение воздуха, их по несколько раз за вахту передвигали, но это был напрасный труд.

Многие из кочегаров работали у печей совершенно голыми в одних рваных «ботах» и были похожи на тех фантастических чертей, которых малевали когда-то на картинах, изображающих ад.

И на вахтах, и вне вахт, в особенности машинная команда, поглощали чай и воду ведрами. Беспрерывно струившийся со лба пот заливал глаза, но через свою обильность он не был соленым, как обычно. Стоявшие на вахтах в кочегарке и машинном отделении люди казались вышедшими только что из воды. По их голым телам и мокрым брюкам пот струился потоками. Стекая с тела и с одежды в ботинки, он чавкал там, как обильная грязь под ногами пешехода на улице. Часто за идущим кочегаром тянулись по тиковой палубе путаные петли от струй того пота, которым переполнена была его обувь и который лился или через их верх, или сквозь дыры. Поглощаемая людьми во всех видах вода вытекала из них не через мочевые каналы, как обычно, а обильным потом через поры тела. Если раз в сутки мочился кто, то моча эта была кроваво-красной. В ней были только те отбросы организма, которых не могли выделить поры тела.