Лицо «гея» окрасилось высокомерием, и губы искривились тем же.

— И профукать необходимость её сопровождать, как шикарный повод видеться с тобой? За кого вы меня принимаете, доктор Рочестер? Не-е-ет, она пока мне нужна… так что… пусть будет.

Жаклин зажмурилась и в неверии покачала головой.

— Какой же ты корыстный, Алекс.

Тот в лучших традициях Мефистофеля выгнул свою идеальную бровь.

— Я плохой?

Больше книг на сайте - Knigolub.net

Она скептически сжала губы.

— Плохой — Усама бен Ладен, а ты… — девушка хотела как-то охарактеризовать его, дать ему какое-то определение, но быстро сдалась: «Какие уж тут могут быть определения». — Кстати, об Паломе — как ты относишься к тому, что они с Кевином явно интересны друг другу?

Красавец отвернулся в сторону.

— Мне — в две линии.

У неё даже лицо вытянулось.

— Вот как? А вдруг он займёт твоё место и начнёт её везде сопровождать, в том числе и на встречи со мной? — Жак прищурилась.

Александр сдвинул брови и задумался. Но быстро вернул свою уверенность и лёгкую надменность и даже чуть ли не зевнул.

— Пусть Кевин пойдёт умоется и почистит зубы — я знаю кое-какой секрет.

«С ним никогда не соскучишься»

— Какой секрет?

Парень просто молча смотрел на неё, явно чего-то ожидая.

— Это такой секретный секрет, что ты не можешь мне его рассекретить?

Тут он картинно закатил глаза как человек, которого достали уговоры.

— Жаклин, это с твоим-то умом не понимать очевидного. Ты меня разочаровываешь. Вернуть внимание Паломы проще простого — нужно просто заболеть, ну или хотя бы притвориться, что заболел, и всё, она твоя. У меня есть реальные подозрения, что она от этого возбуждается.

Его партнёрша слегка затряслась в немом смехе.

— Что ты смеёшься, я не шутил, между прочим. Хочешь, давай прямо сейчас проверим — я подойду к ней и скажу, что у меня болит голова. Ставлю свою Q7, что Кевин будет забыт в четверть секунды. Говорю тебе: она маньячка.

Девушка покачала головой, опять упёршись в его плечо. Со стороны можно было подумать, что она пытается его забодать. Но потом всё-таки подняла голову.

— Я тебе верю… — она хотела продолжить, но её остановил в его глазах лихорадочный блеск и бесенята, щекочущие друг друга дефибрилляторами. — А-а-а-алекс… — предостерегающе медленно сказала она. — Алекс, я тебя умоляю…

— Всё будет нормально. Не бойся. — И он заговорщицки ей подмигнул.

Переубеждать его, судя по всему, было бесполезной тратой времени и сил, тем более что музыка подходила к концу. МакЛарен, глядя девушке в глаза, отпустил её талию, и, взяв ладошку обеими руками, приложился губами к тыльной стороне. Хорошо так… приложился.

После чего решительно направился прямиком к Паломе, которая стояла и разговаривала с Кевином. Александр подошел к парочке и что-то сказал девушке, забравшись всей левой пятернёй себе в волосы. Палома вскинула на подошедшего внимательный взгляд, и в первую же секунду после его слов её глаза зажглись нешуточным беспокойством, а во вторую — блеском воодушевления. Будущая врач что-то ему ответила, после чего перевела взгляд на хозяйку вечеринки и направилась прямиком к ней.

— Жаклин, большое спасибо тебе за гостеприимство, — затараторила она в спешке, остановившись перед девушкой, — за этот чудесный вечер, но, к сожалению, мне пора, да и у Алекса что-то голова разболелась, наверное, нужно ему давление измерить.

«Из неё получился бы отличный реаниматолог», — с удовольствием подумала доктор Рочестер.

— Голова, говоришь? Вот как? А мне он что-то ничего не сказал. — Потом она прибавила порядочную дозу децибелов в голос. — А давление я могу ему и здесь измерить и даже укол эналаприла сделать. — Она перевела взгляд на «больного».

Услышав страшное слово… анлаприл… алаприна… ну, в общем, какое-то страшное слово в контексте со словом «укол», «больной» слегка побледнел своим красивым лицом и, того и гляди, грозил из категории «лже» с давлением сто десять на семьдесят перейти в категорию «реальный» с тем же показателем, но уже двести на сто двадцать.

— Нет, спасибо, я думаю, такие радикальные меры преждевременны, — попыталась вернуть ему розовый цвет лица Палома, поскольку тоже говорила довольно громко. — Полагаю, он просто переутомился с учебой, а тут алкоголь этот…

— Он шотландец, — безжалостно отрезала доктор Рочестер, чётко отслеживая, чтобы каждое её слово достигало шотландских ушей. — Еще не хватало, чтобы у шотландца от виски голова болела. Но ты права, — сменила она гнев на милость уже потише, видя, как к ним направился тот самый шотландец с Кевином на хвосте, — ему лучше отдохнуть. Большое спасибо всем вам, что пришли, — обратилась она уже к Паломе и к подошедшим парням с благодарной милой улыбкой, в которой Александр всё-таки рассмотрел налёт садизма, — и благополучно добраться домой. Палома, как только я соберу кое-что для тебя, тут же дам знать.

Студентка с благодарностью кивнула, а Александр, сжав губы, молча смотрел на Жаклин взглядом: «Ты мне за это ответишь. За этот твой аланапр…»

«Эналаприл. Угу», — ответила она ему глазами.

Но тут к ним подошли Чарльз с Сесилией, которая тоже засобиралась домой со своим, действительно, почти забытым Паломой, Кевином — девушка и вправду простилась со своим новым знакомым как-то вскользь — Q7 может спокойно стоять в Глазго.

Хотя Жаклин с Алексом в поднявшейся общей суматохе простились ненамного лучше — он лишь, проходя мимо, быстро схватил её ладошку в свою и крепко пожал, успев немного потеребить пальчики, да еще у самой двери смог мельком поймать её взгляд и еле заметным движением приложить руку к своей идеальной челюсти, оттопырив большой палец к уху, а мизинец — к подбородку, что должно было означать: «Созвонимся».

Она легко кивнула и тут же с опаской оглянулась вокруг.

«Когда-нибудь эта конспирация меня добьёт», — мелькнуло у неё в голове.

Выгуливая поздно вечером изменщицу Сулу, Жаклин вдруг вспомнила, что сегодня, впервые с августа месяца, забыла принять противозачаточные.

«Значит, так тому и быть», — обрадовалась она своему упущению, потому что, несмотря на богатство и свежесть впечатлений от сегодняшнего приёма, ловила себя на мысли, что уже практически обо всём этом забыла и вспоминать не хочет категорически. Ни об этом, ни о своих гостях, ни о Мери, ни о Чарльзе — ни о ком.

Она вся была уже там, в Глазго, в горах.

Гомеоста?з — саморегуляция, способность открытой системы сохранять постоянство своего внутреннего состояния посредством скоординированных реакций, направленных на поддержание динамического равновесия. Стремление системы воспроизводить себя, восстанавливать утраченное равновесие, преодолевать сопротивление внешней среды.

Глава 28 На свободу

Глава 28 На свободу

А потом наступило Рождество.

Рождество — это своеобразная встреча сказки и реальности. Это тот самый, единственный день в году, когда в гости к повседневности приходит что-то необычное, доброе, волшебное, хорошее, исполняющее желания, нарушая тем самым все мыслимые и немыслимые законы бытия. В Рождество принято всем радоваться жизни и ждать чудес, подразумевая под этим, прежде всего праздничные бонусы и премии, оттягивающие карман Рождественского деда чуть ли не до его бедных артритных коленок. Потом еще неплохо бы девяносто девяти процентные скидки в Harrods, солнечную, безветренную погоду в декабре месяце на северо-востоке Атлантики, и такую же безоблачную, беззаботную неделю каникул, желанных гостей с дорогими подарками, а так же мира во всём Мире и победы над безработицей. Короче, чудес больших и малых, которым не учат в Хогвартсе. А жаль.

Жаклин Рождество любила. Даже, несмотря на то, что каждый раз ей грозило дежурство в сказочную ночь. А в первый год их совместной жизни с Чарльзом эта угроза оказалась совсем даже не пустой — доктор Рочестер работала в сочельник, хоть смена тогда, действительно, и впрямь как по волшебству, прошла на редкость спокойно и благополучно. Жак не очень-то и нуждалась в целой неделе выходных — они с супругом никуда не выбирались и никого не принимали у себя, а сидели у телевизора, или же муж работал с бумагами — поэтому она могла спокойно выйти за праздники на пару дежурств.