— Она не принимала наркотики?

— Нет. Не знаю. Алекс ни разу ничего такого не говорил.

— А он ходил на её похороны?

— Да. Пошел. — Кивнула мачеха. — Но что он там делал и с кем разговаривал, не знаю — ни я, ни Алиса у него не спрашивали, ни сами туда не ходили.

— А ты видела эту Кира при жизни? — Жаклин помешала печень на сковороде.

— Конечно, видела. Давай, я почищу морковь, — подошла к ней освободившаяся Эшли. — Он с ней пару раз приезжал к нам в кафе на мотоцикле. Тогда у него еще был мотоцикл, это потом уже ему Кирк купил машину. А однажды я с ними встретилась в «Семи озёрах». Я водила Маркаса на карусели, и в это время там был какойто рок-концерт, на него пришли Алекс с Кирой. Мы случайно столкнулись.

— И что это была за девушка? Как она тебе? — Не унималась Жак.

— Ну, внешне она была, конечно, красавицей. Что и говорить, смотрелись они с Александром очеь эффектно — королевская пара, да и только: оба высокие, светловолосые, стройные, спортивные такие, подтянутые. А по характеру я её не знала, а это наш… плейбой никогда ничего не рассказывает. Если это восточная кухня, то, наверное, морковку нужно не тереть, а крошить соломкой, так? — перебила саму себя женщина.

— Да-да, конечно, соломкой, — откликнулась Жаклин.

— Не знаю я, — потянулась в шкаф за еще одной разделочной доской Эшли, — но мне именно так всё показалось. Кстати, я тоже считаю, что как бы там ни было, но вешаться — это придурь какая-то. Но ты знаешь, что интересно, она очень нравилась Алисе. Да-да… они как-то нашли общий язык с этой Кира. Девчонка частенько бывала у них дома, общалась и с Дженни, и с Кирком даже, когда тот приезжал.

— Всё это, конечно же, ужасно… — задумчиво протянула Жаклин, начиная крошить яблоки и добавлять в сковороду, — но для меня это ничего не меняет, — добавила она тихо, не делая попытки заглушить новую волну шкворчания фрукта на горячем масле виноградных косточек. — Всё равно, если он позовёт, я пойду к нему по битому стеклу и по раскаленным углям, а с ним — куда угодно, хоть на край света, хоть к черту, хоть на эшафот, мне без разницы, — проговорила девушка очень тихо, как будто обращаясь к самой себе. — А я понравлюсь Алисе, как ты думаешь? — обратилась она уже громче к мачехе. — Именно как девушка Александр. Высыпай сюда морковку, — скомандовала она, увидев, что её помощница уже управилась с шинковкой.

Эшли немного скривилась с сожалением на лице.

— Я думаю, что нет. — Она спустила рукой морковь с доски в сковороду. — Мне кажется, Алиса будет против. — И, увидев на лице падчерицы разочарование, развела руками. — Понимаешь, Алиса… как бы это тебе сказать, она, да простит Господь мне такую дерзость, не очень умна. Какой гарнир сделаем к печени? Наверное, рис лучше всего, да?

— Да, рис подойдёт идеально.

— Ну так вот. — Эшли наклонилась в стол за кастрюлей. — Алиса — моя подруга, я дружу с ней очень много лет и люблю её как сестру, у неё масса достоинств, но вот что касается ума, то… сколько мы с ней вместе работаем, столько мозгами думаю я. — Эшли поджигала газ под кастрюлей с водой. — С Кирой ей было, судя по всему, очень комфортно, они прекрасно общались, а вот с тобой… я думаю, с тобой Эл будет чувствовать себя скованно и может даже злиться от этого. — Эшли стояла и вытирала руки полотенцем.

— Но ты же с ней сумела общаться. — Жаклин приготовилась чистить и резать лук, и плакать.

— Я привыкла. Алиса щедрая: и в плане материального, и в плане внимания. — Хозяйка открыла шкафчик в поисках пакета с рисовой крупой. — Она добрая, отходчивая, незлопамятная, весёлая… такая живая вся, энергичная — ой, да что там говорить — у неё масса достоинств. Если ты сможешь всё это разглядеть и в общении упирать именно на эти её качества, то я думаю, вы подружитесь. Но это, опять же, благодаря тебе.

— А вообще, это странно, — подумала вслух о своём Жак. — Насколько я знаю, матери часто считают, что ни одна, пусть самая идеальная подружка, не достойна её мальчика. — Она состроила грустную гримаску, но улыбнулась. — А уж тем более, такого как Алекс.

— Ну! — воскликнула Эшли и вздёрнула подбородок вверх. — Это уж как полагается. Я уверена, что и Мона считает, что Марго не заслуживает её Итана. Но ты, главное, сама будь уверена, что ты его достойна, и всё. И через какое-то время в это поверит и Алиса. Именно такой совет я давала и своей дочери, когда она выходила замуж.

— Но всё дело в том, что я тоже считаю, что я его недостойна, понимаешь? Ему ведь только восемнадцать, а он уже вон какой! А я! Я иногда чувствую себя рядом с ним какойто… плебейкой… — девушка нахмурила брови, шмыгнув носом от лука, — простушкой какойто. — Все ингредиенты были уже в сковороде, поэтому она просто стояла и помешивала своё блюдо, приготовившись добавлять приправы и мёд.

— Господи, что ты такое говоришь, девочка моя! Ты — врач!! Это, во-первых.

— Вот именно! Всё, чем я могу с ним сравняться, только благодаря тому, что я старше. У меня уже есть образование, работа, я самостоятельна и независима. Но ему только восемнадцать, и наверняка в моём возрасте он уйдёт гораздо дальше. — Она открыла деревянную притёртую крышку бочонка с мёдом и, зачерпнув вымытой ложкой оттуда содержимого на кончике, положила в сковороду и стала помешивать. — Мне нужна ложка муки. Можно?

— Да-да, конечно… сейчас. — Эшли из крайнего шкафчика достала пакет с мукой. — Вот.

— Спасибо, — кивнула головой Жаклин, не отрываясь от помешивания.

— Может быть, и уйдёт. А может быть, и нет, — продолжила нить беседы женщина.

— Я уже сейчас не чувствую разницу в возрасте в плане интеллекта. — Жаклин опять вымыла ложку под краном. — Я знаю его с августа и ещё ни разу не слышала от него какую-нибудь откровенную глупость или детскую наивность, недальновидность. Иногда он бывает ребячливым, но это всё мимикрия, которой пользуются даже дедушки и бабушки. Он взрослый, понимаешь?

— Я знаю его с рождения и ни разу не слышала от него ничего такого уж глупого для его возраста или наивного. Он всегда был взрослым. — Эшли начала засыпать в кастрюлю с закипевшей водой рисовую крупу, помешивая ложкой. — Если он видел, что ничего умного сказать не может, то молчал. Да если и может… то тоже молчал. Наверное, поэтому я вообще мало от него что слышала — он был настоящим молчуном. Это с твоим появлением парень что-то… прямо разговорился. А раньше он был таким, вот как вчера здесь, на ужине — его не видно и не слышно, он сам по себе и сам с собой.

— Ну, тогда, значит, очень правильно, что я его старше. Если бы мы встретились в равном возрасте, у меня бы вообще не было никаких шансов. Не представляю, чем бы я тогда смогла его зацепить.

Эшли зажмурилась и скептически покачала головой, после чего закатила глаза. Видимо, позиция Жаклин взрывала ей мозг.

— В тебе, девочка моя, есть одно очень редкое сочетание качеств. — Мачеха устало присела за стол, опёршись на него рукой. — И если он этого не разглядит, я обязательно ткну его в это носом, пусть даже не сомневается. — Она погрозила пальцем кому-то за окном на улице. — Ты не боишься быть женщиной. Некоторые боятся, косят под мужиков, чтобы их не посчитали дурами — какая всё это несусветная глупость, как будто среди мужчин мало откровенных тупиц.

— Эщли, извини, я тебя перебью, мне нужно карри и еще кое-какие приправы, — спросила девушка.

— Сейчас я тебе дам всё, что есть у Марго, а ты уж сама выбирай там, что тебе нужно.

— Угу.

— Я подохну от скуки в Мире, где женщины будут похожи на мужчин, а мужчины — на женщин. — Хозяйка вынула из стола узкий, глубокий нержавеющий поддон, в котором рядком, как книги на книжной полке, стояли пакетики и кулёчки с приправами, и поставила его перед падчерицей. — Ты мягкая, женственная, добрая и при этом далеко не дура — вот это, по-моему, действительно, по-настоящему круто. — Она замолчала, оглядывая свою падчерицу, которая в это время перебирала пакетики с приправами, выбрав измельченный имбирь, семена аниса, корицу, карри и гвоздику. — Не думаю, что наш оболтус это уже понял, но не сомневаюсь, что чисто своей чуйкой на людей, которая у него, безусловно, есть, точь-в-точь как у его деда, он тебя уже, что называется, прочувствовал, просчитал, поэтому так и вцепился мёртвой хваткой, и мне не постеснялся показать.