— Конечно, звонил.

— Когда?

— Утром. Часов в девять.

— И… что ты ему сказала? — с заиканием поинтересовалась заблудшая племянница.

— Ну… что сказала… сказала то, что и должно было бы произойти, если бы этот, — женщина кивнула подбородком на парня, — не прилетел посреди ночи. Сказала, что ты помогла Маркасу, и я тебя уложила спать здесь, в комнате для гостей, и ты спишь до сих пор, поскольку ночью провозилась с мальчишкой.

«Провозилась с мальчишкой» — как верно сказано», — про себя отметила девушка.

— Спасибо тебе большое. Мне нужно поскорей к нему, — и доктор Рочестер, склонившись над листком, написала на нём пару названий. — Я опять хочу проверить его медицинский журнал и измерить давление днём, вечером и рано утром, — она протянула листок Эшли.

— Его сейчас нет дома, — объявила та.

— Вот как? И где же он? — Жаклин в изумлении посмотрела на мачеху.

— Он тоже… того… не ночевал дома, — захихикал Александр.

— А ты всё еще здесь? — вызверилась на него Эшли. — А ну марш в аптеку, быстро! — Она насильно сунула парню стикер в руку.

— Ой-ой, как страшно! — в притворном ужасе замахал на неё юноша. — Ладно… поехал я. — Он поднялся из-за стола и, наклонившись, чмокнул свою девушку в губки. — Если на этот раз я вернусь и тебя здесь не застану, Интерпол будет поднят по тревоге через пятнадцать минут, поняла меня?

— Д-д-да… — чуть заикнулась Жаклин от такой его, мало того, что храбрости быть столь откровенным в присутствии Эшли, да еще и смелости не показаться смешным с такого рода заявлениями. — Поняла. — И, вдобавок ко всему, утвердительно моргнула глазами.

— Умница, — и он опять, наклонившись, чмокнул её в губки.

— Погоди, я тебе деньги дам. — Эшли метнулась к одному из кухонных шкафчиков.

— Что-о-о-о? — Александр в притворном изумлении приложил руку к груди. — Деньги?

— Да. Деньги.

— Боже мой, какой ужас — она предлагает мне деньги! — голос парня был в опасной близости от фальцета.

— Не паясничай. Это на лекарства. — И, повозившись с кошельком, женщина протянула ему пятидесятифунтовую купюру.

— Эшли, — обратился к ней юноша уже четким, нормальным голосом, не делая попытки протянуть руку к купюре, — мне мама не разрешает брать деньги у других тётенек. — И тут же, развернувшись на пятках, вышел из кухни. За ним выбежал и Чемми. — Эшли, к моему приезду, пожарь мне печенки, а! — через секунду услышали женщины его крик из коридора. — Она у Марго там лежит свежая в холодильнике. Я видел!

— Чего ты орёшь! — тут же, выглянув из кухни в коридор, зашипела на него Эшли. — Ребёнка разбудишь!

Ответом ей был хлопок входной двери.

— Ох, Жа-а-а-ак… — протянула женщина, вернувшись к столу, но присаживаться не стала, — что ты с ним сделала?! Это же не тот Александр, которого я знала восемнадцать лет.

Жаклин заулыбалась.

— И как же он изменился? — мягко поинтересовалась она.

— Изменился? О нееет… он не изменился. Он исчез! Испарился! — улыбнулась Эшли, подойдя к холодильнику. — Во-первых, я выпучила глаза, когда увидела его вчера на проводах у Марго — мне сразу стало любопытно: что конкретно посулила ему Алиса, что он осчастливил нас своим присутствием? За просто так такого, как наш Александр, на такие посиделки не затащишь. Он всегда умел ценить своё свободное время. — Она вынула из холодильника лоток с куском говяжьей печени и положила его на рабочий стол. Перед ней тут же из коридора материализовался Чемми.

— Давай я, — робко, очень робко, предложила Жаклин.

— Что «ты»? — остановилась в недоумении Эшли.

— Давай, я ему пожарю печень.

Женщина прищурилась.

— Ну… на… — она отступила в сторону от стола, улыбаясь.

— У Марго здесь есть лук, морковь, мёд, яблоки и специи? Я могла бы сделать печень — чатни. Так готовят в Китае и Индии. Из любой печени, не только из говяжьей.

— Конечно, у Марго всё это есть — не забывай: у неё три мужика в доме. Она, как и я, для дома покупает не по принципу «надо/не надо» как мы с Алисой делаем это для кафе, а по принципу «есть/нет» в доме — на кухне всё пригодится. — И Эшли опять полезла в холодильник, откуда достала четыре яблока и луковицу с морковкой. — Столько хватит?

— Да. Спасибо.

— А что это такое… печень-чатни?

— Вообще-то, «чатни» — это соусы в Индии, их добавляют к мясу, курице или рыбе. Готовят их отдельно, чтобы они дольше хранились — в Индии ведь очень жарко. Но на один раз можно сделать и вместе с основным ингредиентом.

— Ясно. Это очень интересно. Я тоже обязательно попробую это блюдо, если Алекс не съест его вместе со сковородой.

— Ну, так как же изменился Александр? Куда же он исчез? — девушке явно не терпелось поговорить о своём любимом хоть с кем-нибудь, а уж тем более с таким человеком как её мачеха.

— Это, наверное, у тебя нужно спросить. Но то, что он ночью явился за тобой, не побоявшись меня, хотя мог бы и подождать до утра, говорит о том, что того, «старого» Александр больше нет. Тот Александр вообще не приехал бы. Насколько я наслышана, этот…плейбой любил приглашать девушек к себе по телефону, диктуя адрес. Они сами к нему ездили.

— И Кира? — аккуратно, как бы на ощупь спросила Жаклин, остановившись на мгновение — она уже нарезала печень на узкие, длинные полоски.

Эшли застыла с банкой мёда в руках.

— Ты слышала.

Девушка молча утвердительно кивнула.

— Они встречались, да? Кира — это его бывшая девушка? — продолжила делать своё Жаклин.

— Да, — вздохнула женщина, — бывшая. — Она поставила банку на стол.

— Они расстались?

— Да, — в той же манере проговорила Эшли, — расстались. Кира была единственной его девушкой, с которой он встречался. Что-то около полугода.

— А почему расстались? Где у Марго сковороды? Мне нужна такая… — Жаклин показала руками большую округлость, — как вок или кахари.

— А кто его знает: почему расстались? Он ведь нам не отчитывается. Надоела она ему, наверное, разлюбил… эх, да не знаю я. — Женщина поставила на стол глубокую сковороду и бутылку с маслом виноградных косточек.

— А почему именно он — её? Может быть, это она его разлюбила, — попробовала пошутить девушка и слегка улыбнулась.

— А вот это вряд ли, Жак. После того, как он её бросил, она из-за этого покончила с собой. Повесилась.

Глава 31 Часть 2

Рождество

После этих слов девушка, только что налившая лужицу растительного масла в сковороду, опёрлась обеими руками о стол — её ноги сделались ватными и держали из ряда вон плохо.

— Что-о-о? — протянула она.

— В записке написала, что он сволочь, каких поискать, и еще много всяких плохих слов, но она всё равно не может без него жить, не видит смысла, — между тем продолжила женщина, — её нашли у неё в рюкзаке. После уроков Кира повесилась в колледже в мужском туалете на ремне от джинсов.

— Ка-кой-кош-мар! — воскликнула Жаклин и прикрыла рукой рот от ужаса. От её эмоций Чемми слегка подпрыгнул на своей пятой точке и тихонечко заскулил. Но масло уже разогрелось, и девушке пришлось действовать. — И что потом? — попыталась перекричать она шкворчание в сковороде.

— Ну а что потом. Похоронили. — Эшли принялась убирать со стола после чая.

— А что Алекс?

— Он тогда сильно разозлился. Он и сейчас на неё очень зол и до сих пор говорит, что она — дура. — Женщина включила воду и стала мыть чайные чашки. — Ну, в принципе, его можно понять — он ничего ей не должен. Они встречались как и все, и расстались так же. — Махнула рукой Эшли. — Он же не виноват, что… эта девочка либо была очень эгоистична, либо не умела проигрывать. А может, и ещё что-то, кто его знает, что там у неё на уме.

— Мда-а-а… — Жаклин автоматически начала чистить яблоко. — Она не была беременной? — спросила уже «включившаяся» в ней доктор Рочестер.

— Я точно не знаю — её родственники не оглашали результаты вскрытия — но, вроде бы, нет.

— А когда это было?

— Почти два года назад. Он тогда выпускался из школы, а Кира училась на втором курсе экономического колледжа — она была на два года старше Алекса. Девочка, вроде бы, планировала работать в гостиничном бизнесе вместе с родителями. — Эшли принялась споласкивать чашки.