Словом, вся история жизни пройдет перед нашими глазами.

Но можно и не идти для этого в музей. Вместо этого, мы можем пойти в зоопарк. И там, глядя на разных зверей, мы сумеем представить себе историю жизни, потому что почти все вымершие животные оставили после себя близких родственников, которые существуют и до сих пор.

Мы увидим черепах и крокодилов и скажем: вот родственники исчезнувших ящеров, властвовавших когда-то над Землей. Увидим птицу гоацин и скажем: вот птица, которая и сейчас подобна первой птице археоптериксу; увидим американского опоссума и скажем: почти такими были первые млекопитающие, и, наконец, увидев тарсиуса, мы подумаем: такими же были и наши предки, предки людей, когда они начали свою жизнь на деревьях.

О каждом животном сможем мы сказать, когда начался его род, установить, какое животное древнее, какое насчитывает в своей истории меньше лет.

Но если вам не хочется, мы не пойдем ни в музей, ни в зоопарк; мы останемся в той же комнате и просто подойдем к зеркалу, и в зеркале мы опять-таки увидим то же самое — историю жизни на Земле.

Вы видите в зеркале существа с зубами и глазами, с носом и ртом, с языком, существо с очень неплохо устроенной головой.

Кому мы обязаны всем этим?

Мы обязаны этим рыбе.

Уже в черепе рыбы можем мы найти все те двадцать восемь костей, которые образуют и наш череп; только у рыбы, кроме этих костей, есть в черепе еще много и других. И уже у рыбы находим мы и глаза, и зубы, и язык, и обонятельные капсулы. И, наконец, у рыбы же впервые появляется позвоночный столб, который и у нас служит основой всего скелета.

В зеркале отражается существо с волосами на голове, с бровями и ресницами, с мягкой кожей, с лицом, которое может менять свое выражение.

Кому мы обязаны всем этим?

Мы обязаны всем этим первым млекопитающим. Это у них появилась впервые мягкая кожа, снабженная потовыми и сальными железками и волосами, это у них впервые появились лицевые мускулы, благодаря которым наше лицо теперь может принимать сотни разных выражений, мы можем и хмуриться и улыбаться.

В зеркале отражается существо с острыми глазами, с парой ловких рук, существо, стоящее на двух ногах, существо, которое умеет мыслить и говорить.

Кому мы обязаны всем этим?

Нашим предкам — древним обезьянам, которые развили зоркость глаз и ловкость рук во время жизни на деревьях, развили свой мозг, — и нашим предкам — промежуточным существам между обезьянами и людьми, которые научились ходить на двух ногах…

Таким образом, история жизни на Земле запечатлена в нас самих; собственное наше тело как бы музей истории жизни, также как земля под нашими ногами, земля, в которую уходит фундаментом наш дом, — геологический музей.

Что же говорят нам эти два великих музея, чему они нас учат?

Мне кажется, главное, чему они учат, это удивительной связи, которая имеется между историей самой Земли и историей живых существ на ней, удивительной связи и закономерности.

В самом деле, мы видели, что события на Земле управляются как бы одним законом, подчинены одному ритму — чередованию спокойных периодов в истории Земли с периодами геологических революций. Благодаря этому они идут как бы великими циклами, эти циклы можно сравнить с другими, всем нам известными циклами— с годами.

В самом деле, как год заключает в себе зиму, весну, лето, осень и приводит снова к зиме, к новой смене, так же и геологический год, можно сказать, начинается с высшей точки геологической революции, когда материки стоят высоко и на Земле властвует холод, и приводит через постепенное потепление к жарким периодам, а потом снова к похолоданию, снова к оледенению.

Только геологический год очень длинный, геологическая зима и лето продолжаются миллионы наших лет.

Если мерить время такими геологическими годами, все события на Земле приходят в стройный порядок.

Пока Земля была еще в неостывшем состоянии, не было еще смены спокойных периодов и геологических революций, и, значит, говорить о геологических годах не приходится. Потом Земля застывает, появляются океаны и материки; трижды происходят геологические революции; проходят, иными словами, три геологических года. Они оставляют свой след в земной коре; поэтому мы и знаем о них. Но как изменилась за эти три великих года жизнь на Земле, мы сказать не можем, потому что не находим окаменелостей в пластах тех времен. Потом настает четвертый год, который охватывает кембрийский и половину силурийского периода. Это год океанической жизни, год господства трилобитов. Новый, пятый год сразу же приносит трилобитам гибель: они, очевидно, не выдерживают тяжелой зимы. Этот год, охватывающий половину силурийского, девонский и каменноугольный период, оказывается годом переселения многих растений и животных из морей на сушу, годом расцвета гигантских лесов на Земле.

Затем наступает шестой год; суровая зима губит каменноугольные леса и гигантских насекомых; преобладание получают сначала земноводные, потом пресмыкающиеся, в особенности ящеры.

Кончается этот год, и вместе с ним кончается владычество ящеров. Новый год — это год быстрого развития млекопитающих, особенно человека. Вся протекшая пока история человеческого рода умещается в крохотный отрезок этого геологического года.

Да, если мерить время геологическими годами, то можно сказать: человеческий род существует пока еще очень недолго, приблизительно 1/360 долю геологического года — один геологический день!

Вот чему учит геология. И, мне кажется, она учит нас, людей, скромности.

Так же, как астрономия показывает, что наше жилище — Земля — только одно из бесчисленных небесных тел, космическая пылинка, так же геология показывает, что наша человеческая история только один геологический день из протекших уже нескольких тысяч таких дней — капля времени.

А история жизни на Земле показывает, что человеческий род только один из ростков одной из веток дерева жизни, а таких ветвей на дереве жизни бесчисленное множество.

Геология учит нас скромности. И вместе с тем она, также как астрономия, учит нас гордости.

Бесчисленное количество звезд в небе, и Земля по сравнению с ними пылинка; что же мы по сравнению со звездой? Но мы сумели построить приборы, которыми уловили их зыбкий свет и сфотографировали его, сумели по этому далекому свету догадаться о строении звезд, узнать, из каких веществ они состоят.

Невероятно огромна вселенная по сравнению с человеком, и все же мы поняли ее порядок.

Невероятно мал срок человеческой жизни по сравнению с историей Земли; наш век, действительно, напоминает век бабочки- однодневки; нет, он даже меньше; если история всего человеческого рода занимает только один геологический день, то чему же равен срок жизни каждого человека? Несколько геологических секунд!

А все существование геологии, как науки — науки об истории Земли, — укладывается в половину геологической минуты.

И вот, оказывается, за эти полминуты мы сумели проникнуть в тайны Земли, восстановить всю ее сложную и длинную историю. И за это же время мы сумели достичь таких успехов, которых никогда — даже приблизительно — не достигали никакие существа на Земле ни в какие, даже самые длинные сроки.

Мы — только одна из бесчисленных веточек дерева жизни на Земле; но разве какие-нибудь другие животные могут сравниться с нами?

По строению тела мы очень похожи на обезьян, и мы действительно их родственники, как бы двоюродные братья.

Но посмотрите, как непохожа наша жизнь на жизнь наших двоюродных братьев! Мы строим города, перекидываем через широкие реки мосты, пробуравливаем как иглой горы, разрезаем точно бритвой материки; мы глядим в телескоп и видим самые далекие звезды; глядим в микроскоп и видим самые крохотные бактерии; мы дирижируем электро- и радиоволнами; мы научились летать.

Всего этого мы достигли за ничтожно короткий срок. И впереди у нас нет предела.

А наши двоюродные братья и сейчас кувыркаются на деревьях и ищут зубами блох, совсем как сотни тысяч лет назад.