Изо дня в день, из года в год непрерывно ведется эта работа, выслеживаются опасные неустойчивые точки Земли.

Эти точки лежат на линиях разрывов или складок земных пластов.

Но ведь опасны не только эти точки, а и вся линия, на которой они лежат. Надо, значит, выследить всю линию.

Для этого приходится отправлять в районы землетрясения специальные экспедиции.

Не легко найти эти линии.

Пласты выходят наружу в обнажении, и виден разрыв между ними. Но потом они уходят под землю, и разрыв становится незаметен. Нужно искать его где-нибудь в стороне, за десятки километров.

Экспедиция рыщет на лошадях, преследуя неуловимого противника, который то ныряет под землю, то показывается вновь.

Экспедиция преодолевает пространство, но она вместе с тем путешествует и по времени — восстанавливает историю земной коры, великую битву пластов. Земля лежит перед ней, как шифрованное письмо, его нужно прочесть.

И вот наконец победа. Разрыв прослежен от начала до конца. Начерчена опасная линия. Все очаги землетрясения уложились на нее. Теперь можно предсказать, где может быть еще землетрясение и какой силы. Кусок сейсмологической карты Советского Союза готов.

За последние годы удалось выследить много сейсмических линий.

Так, например, разгадана теперь тайна крымских землетрясений: очаг их оказался не на самом полуострове, а под водой в морском дне. «Бунтующая» полоса черноморского дна тянется вдоль юго- восточного берега Крыма, в сорока километрах от него.

Были проведены экспедиции на Турксиб (прежде чем его строить, надо было узнать, не пересечет ли он опасной линии), на Кавказский хребет (через него должна пройти железная дорога), в Таджикистан, Дагестан, Грузию, Армению, Киргизию, на Памир.

Сейсмологи каждый день получают от строителей городов, фабрик, электростанций, железных дорог запросы о сейсмичности того или другого района. Они смотрят на карты, составленные экспедициями, и пишут ответы.

Там, где пролегает сейсмическая линия, понятно, стараются не возводить больших сооружений. Если же это совершенно необходимо, то строят такие особо прочные здания, которые могут выдержать землетрясения в девять и даже десять баллов…

Так наука о Земле спасает жизнь тысячам и тысячам людей. Она, конечно, не может «отменить» землетрясения. Но она нашла способ их обезвредить.

А попутно она решает и свои собственные задачи: узнает строение Земли.

После землетрясения холм дал трещину.

Один ученый сказал: «Каждое землетрясение — это загорающийся на одно мгновение … фонарь, освещающий нам внутренность Земли».

Действительно, если бы никогда не было землетрясений, мы бы знали о Земле, на которой мы живем, меньше, чем знаем о Луне, Солнце или звездах.

Ведь стоит только поднять глаза наверх, и вы увидите Солнце или звезды, отстоящие от нас страшно далеко. По свету их можно догадаться, из чего они состоят. А если вы опустите глаза, вы не увидите даже того, что скрыто в сантиметре под землей.

Наверх человек залетал уже почти на двадцать километров, а вниз, внутрь Земли, ни одна шахта, ни одна буровая скважина не уходит глубже чем на три километра. А что там дальше, за ними? Ведь там еще шесть тысяч километров!

Только землетрясения говорят нам об этом. По скорости их волн решаем мы, через какие породы лежал их путь. Узнаем, что середина Земли состоит главным образом из железа. Именно землетрясения показали, например, что земная кора имеет разную толщину: под Европой и Азией шестьдесят километров, под Атлантическим океаном тридцать, а под Тихим — всего пять.

Землетрясения рассказывают о том, из чего состоит Земля на огромных глубинах. А как бы заставить их сказать, что находится не так уже глубоко, всего в полукилометре или в километре под нами?

Нельзя ли нам самим устраивать землетрясения — такие, которые не приносили бы никаких несчастий, но сообщали бы нам о полезных ископаемых, о сокровищах, скрытых под нашими ногами?

Это вполне возможно. Вместо того, чтобы рыть наугад землю, устраивают маленькое, безвредное землетрясение — взрыв. Сейсмические волны бегут во все стороны от места взрыва. Через пять или шесть километров их улавливает стоящий наготове сейсмограф.

По тому, сколько времени потратили на пробег сейсмические волны, можно догадаться, через какие породы лежал их путь. Получается как бы «просвечивание» Земли, или, если хотите, «прослушивание» до трех километров в глубину…

Так наука нашла способ заглянуть внутрь нашей планеты — и в самую ее глубину, и в толщу ее поверхностных пластов.

Только теперь история Земли предстает нам во всей полноте. И поистине это удивительная, бурная и разнообразная история.

Как неверно мы до сих пор представляли себе Землю! Нам казалось — она бездеятельна и косна, — на самом деле внутри ее работают все время чудовищные силы, которые то сжимают, то распирают ее.

Мы думали — материки неподвижны, незыблемы, — в действительности они перемещаются в разные стороны; они, кроме того, еще то всплывают, то оседают.

Нам представлялось, что океан всегда занимал то же место, — оказывается — он то наступал на материки, заливая их морями, то отступал назад.

Мы считали, наконец, что горы вечны, — на самом деле они имеют свой срок существования, они рождаются и гибнут…

Сведем же все, что мы до сих пор узнали о Земле, воедино. Окинем одним взглядом огромный шар, который непрерывно вертится и несется вдаль, совершая свой путь вокруг Солнца.

Мы видим прежде всего, что этот шар неоднороден. В нем можно различить очень тонкую, по сравнению с толщиной всего шара, пленку или кору.

На этой коре мы и живем. Под ней — огромная толща, составленная, наверное, из более тяжелых веществ. Эта толща, внутренность Земли, гораздо горячее коры.

Сама земная кора не везде одинакова. В ней можно различить большие комки или глыбы — материки. В других местах можно заметить впадины; тут кора тоньше, эти впадины заполнены водой, это — океаны. Можно еще заметить длинные полосы в коре, где она всего неустойчивее, податливее. Эти полосы геологи зовут геосинклиналями. Эти полоски земной коры легко прогибаются внутрь, их тогда заливают моря, и реки несут сюда свои воды, откладывая на дне их из песка и ила целые пласты. В другие времена эти полоски прогибаются вверх, и тут вырастают горы.

Две великие силы направляют, очевидно, вою историю Земли. Первая — внутриземная, происходящая, поскольку мы можем судить о ней, от изменения температуры в глубинах Земли. Вторая сила действует только на поверхности Земли, это сила водяных и воздушных течений, ветров и рек.

Внутриземная сила создала когда-то материки, извергнув наружу из глубин Земли лаву. Она и сейчас иногда изливает через вулканы на поверхность земной коры лаву. Вещества, которые выбрасывает таким образом эта сила, можно назвать изверженными, или первичными, горными породами. Они лежат не слоями, а сплошными массами, и в них обычно нельзя найти никаких следов живых существ, никаких окаменелостей. Именно эти породы слагают основную толщу наших материков.

Вторая сила — сила рек и ветров — действует только на поверхности Земли. Она медленно подтачивает все выступы земной коры, перемалывает горы в порошок, сносит все, что ей удается оторвать, в низины, в моря. Наносы ложатся на наносы, отложения напластовываются, спрессовывают друг друга; образуются новые горные породы — осадочные, или вторичные. Они лежат пластами; и в них-то мы и находим остатки прошлой жизни, окаменелости.

Сила ветров и рек, конечно, не может идти в сравнение с внутриземной силой, она гораздо слабее. Но зато реки и ветры никогда не прекращают своей работы, и им помогает смена жара и холода на Земле, смена дня и ночи. Если на стакан, который стоял на холоде, капнуть вдруг кипятком, стакан треснет. То же самое происходит и с камнями и скалами, они тоже не выдерживают постоянной смены жара и холода, они разрушаются.