Периодически зависая на одной руке, он активно почесывается, посматривает вниз, где из окна выглядывала голова эсхиллки и следила за его передвижением, а потом продолжает карабкаться.
Крыша все приближается, в голове начинает с новой силой шуметь, поднявшийся ни с того ни с сего ветер норовит сбросить, спасает только удерживающее на отвесной стене заклинание, которое он умудрился активировать без ошибок.
Как только у него получается перекинуть ногу через невысокое ограждение, расположенное по периметру крыши, ему приходится вцепиться в перекладину со всей силы. Здесь от шквального ветра магия не спасает. Быстро, но неловко, перебирая руками, он передвигается к подветренной стороне и отпускает железный прут, предоставляя ветру самому зашвырнуть его к высокому шпилю, на котором под стремительными потоками воздуха развевался флаг с гербом семейства Темных.
Кром, смеясь невпопад, так как свои же действия кажутся ему забавным развлечением, и проносясь при этом мимо металлической трубы, успевает зацепиться за холодную поверхность и повиснуть в горизонтальном положении, как тот же флаг.
Где-то в стороне сверкает молния, и маг, подавив приступ неуместного веселья, приступает к делу, иногда прерываясь, чтобы почесаться или самозабвенно чихнуть.
Родовой стяг Ахрона был снят и заменен на, надувшееся ветром словно парус, красное нижнее белье.
Когда Кром собирается спускаться с крыши, с неба падают первые капли дождя.
Протрезвевший под холодными потоками воды маг перелезает через подоконник комнаты Темного и, заливая дождевой водой пол из ларнейского дуба, валится с ног, когда внизу кто-то надрывно вскрикивает.
Приподнявшись на локтях, он осматривается и видит, свернувшуюся калачиком на деревянном полу, эсхиллку. Та пребывает не в лучшем состоянии. Бледная, обливается холодным потом, болезненно морщится и вздрагивает при малейшем шорохе. Левая рука откинута в сторону, что-то сжимая, а на костяшках пальцев красуется влажный след. Место, куда он, не заметив, наступил.
Тяжко вздыхая, Кром встает с порядком нагретого и довольно удобного пола, подходит к скорчившейся девушке и садится рядом. Та приоткрывает один глаз, с ненавистью смотрит на него и разжимает кулак.
Маг долго с недоумением взирает на плотный скатанный комок бумаги, лежащий на ладони, и долго не решается взять его.
— Чего ты ждешь? Бери… я сейчас от перенапряжения помру… — хрипит Фьяцла. — И передай Темному, что у него не замок, а проходной двор… Эсхилл табунами ходят…
После произнесенных слов, девушка теряет сознание.
Кром, вместо того, чтобы взять бумажку, развернуть ее и рассмотреть содержимое, недоуменно хлопает глазами, пребывая в ступоре. Кто это ее до такого состояния довел?
Он встает с пола, подхватывает эсхиллку на руки и несет к кровати Ахрона, на которую укладывает ее, а сам возвращается к сиротливо лежащему на полу комочку бумаги.
Развернув и разгладив лист, он вчитывается в текст и понимает, что это страница из тома об иллиорах. Маг в очередной раз уверяется в том, что энциклопедию нужно было давно проинспектировать. Мало ли, что еще могло пропасть.
Он возвращается к стеллажу и принимается за прерванную работу. В скором времени он засыпает, сидя на полу в обнимку с увесистым томом.
Фьяцла крадучись подбирается к толстой дубовой двери покоев, которые выбрала для обитания бабуля. Из помещения не доносится ни звука, даже малейшего шороха не слышно.
Девушка подходит ближе и приникает ухом к замочной скважине, чтобы окончательно удостовериться в том, что родственница отсутствует на месте, и никто не застанет ее в неподобающем месте. Тем более, по уразумению той, она не должна здесь находиться.
В этом месте она открывает для себя много нового, не то, что во Флиосе, где она знала каждый уголок замка-лабиринта. Например, совсем недавно, во время вылазки в подвалы, она обнаружила никем неиспользуемую комнатушку, которая оказалась винным погребом. Удивительно то, что там не было ни единого следа пребывания живых существ.
Естественно, она воспользовалась моментом и откупорила одну из запыленных бутылок. И до сих пор надеялась, что никто так и не заметил следы ее буйного празднования, хоть и относительной, но свободы от родственниц.
Перед тем, как наведаться к покоям бабули, она успела сбегать за парочкой бутылок и одну из них осушить до дна. Вторая пребывает за поясом — на потом. Возможно, в ближайшем будущем пригодится. Ведь не зря же ее посетила интересная мысль, которая пощекочет нервишки ей и взбесит бабулю, а экс- матриарх в бешенстве совершенно не дееспособное существо способное только размахивать руками, как ветряная мельница.
Фьяцла аккуратно поворачивает ручку, все в том же полусогнутом положении отходит и заглядывает в щелку. Только когда все видимое пространство комнаты было просканировано пытливым взглядом, девушка прокрадывается в помещение, тихо прикрыв за собой дверь.
Замок звонко щелкает, заставляя ее вздрогнуть от неожиданности. Она настороженно оглядывается и облегченно вздыхает, когда видит, что в помещении кроме нее больше никого.
Переведя дух, новоявленная партизанка крадется к шкафу. Останавливается, после недолгих раздумий открывает дверцу и теряется в его недрах, перебирая какие-то тряпки, железки и много чего еще.
Найдя то, зачем сюда пришла, девушка выбирается из предмета интерьера и, тяжко вздыхая о том, во что превратила за эту неделю шкаф бабуля, порывается идти к выходу, но останавливается.
За стеной слышны шаги, которые замирают перед дверью. Ручка начинает поворачиваться.
Фьяцла затравленно осматривает комнату в поисках укрытия. Единственное возможное оказывается шкафом, из которого она несколькими минутами ранее умыкнула красные эксклюзивные панталоны родственницы, которые та безумно любила и нежно лелеяла.
Единственное, что радует девушку в момент, когда она дельфинчиком ныряет в недра свалки на дне шкафа — если ее идея осуществится, то Атцлу парализует от бешенства минимум дня на три. Главное, чтобы за это время никто не вычислил местопребывание Крома.
Как только она притворяет за собой дверцы, погрузив тем самым пространство вокруг во мрак, в комнату стремительно врываются, со всей силы хлопая дверью. Разъяренной фурией носятся по ромещению, переворачивая все вокруг и вопя во всю глотку голосом Атцлы:
— Как?! Как еще не нашли?! Я требую чтобы вы немедленно привели его сюда! А тут уж я сама решу, что с ним делать!
Последнее она произносит с особой злорадностью, моментально продумав последовательность пыток, которым подвергнет мага.
По крайней мере, Фьяцле кажется, что прозвучавшее отномилось именно к Крому, который сейчас пребывает в абсолютной безопасности.
— Но… мы уже весь замок обошли, а его нигде нет… — промямлил другой голос робко-робко, будто говоривший боится, что на него сейчас падет жестокая кара за неповеновение.
Увесистый кулачище бабули со всей силы впечатывается в дверцу шкафа. Тот поскрипел, пошатался, но устоял. Фьяцле в это мгновение кажется, что ее временное пристанище сложится, как карточный домик.
Она пытается еще сильнее вжаться в стенку, за чьими-то старыми плащами, на случай, если родственница решит порыться в арсенале, который здесь устроила, но стремительно падает в темноту.
Девушка шлепается на каменный пол по среди обширного зала, освещенного четырьмя факелами. Четыре колонны, на которые они крепятся, поддерживают высокий свод, теряющийся в темноте.
Фьяцла приподнимается на локтях и осматривается вокруг. Тяжело вздыхает и, после непродолжительных усилий, встает на ноги. Ощупывает себя на предмет повреждений, проверяет бутылку на целостность.
И осматривается еще раз.
В центре зала находится высокий, ей ро грудь, постамент из черного камня. Она медленно с опаской подходит к нему, не стоит спешить, когда есть впроятность, что ропала в ловушку.
Гладкая поверхность камня отполированна до блеска, только в самом центре находится углубление неправильной формы, будто кусок просто взяли и выдрали из общей массы.
