– По-хорошему, следовало бы отправить тебя домой, Рю Ясуката. Но у меня нет лишних людей, чтобы выделять тебе отряд в качестве охраны. И если с тобой что-то случится, Тэруко расстроится. Поэтому я разрешаю тебе остаться, – он повысил голос. – Юн!

– Да, мой принц! – в палатку просунулась круглая вихрастая голова мальчишки, которого Тэруко уже видела.

– Рю – брат моей жены. Он будет моим вторым оруженосцем и посыльным. Проводи его по лагерю и покажи, как все устроено.

Под ревнивым взглядом мальчишки Тэруко поднялась и поклонилась.

– Спасибо, ваше высочество.

Вот и сбылась мечта. Она принята на равных среди мужчин.

Но этого ли хотела принцесса на самом деле?

Юн принцессе сразу не понравился. И, похоже, что оруженосец вполне разделял ее чувства.

Демонстрируя всем своим видом пренебрежение старожила, мальчишка провел ее по лагерю, скороговоркой поясняя, где что находится. На вопросы он отвечал неохотно и всякий раз закатывал глаза, словно вопрошая у высших сил, за что они заставляют его возиться с этим тупицей.

Этого хватило, чтобы и без того несдержанная и злая от дурацкой ситуации принцесса вскипела, как чайник на огне. Тщетно пытаясь унять гнев, она становилась все более высокомерной в манерах, интонациях и взглядах, что в свою очередь очень злило Юна.

Не прошло и четверти часа, как оставленные наедине оруженосцы принца готовы были вцепиться друг другу в глотки.

Они как раз шли вдоль края солдатского лагеря. Внимание Тэруко привлекли сотни костров в ночном поле. У каждого костра кучковалась рота солдат, готовясь ко сну.

– И где я буду спать?

Как ни старалась она произнести это нейтрально, в голосе все равно проскользнули снисходительные нотки внезапно попавшего в хлев аристократа.

Оруженосец смерил Тэруко коротким неприязненным взглядом.

– Да мне как-то все равно. Хоть в помойной яме.

Тэруко оскорбленно моргнула. Никто и никогда не позволял себе разговаривать с ней в подобном тоне. Тем более, такое не было дозволено мальчишкам с плебейски черными глазами.

Она выпрямилась, нацепив надменную маску, и процедила.

– Не надо мерить других по себе, низкорожденный. Если ты и привык ночевать в помойной яме, то я – нет.

– Что?! – Юн остановился. На его круглом лице по очереди промелькнули изумление, обида и гнев. – Да я тебя!

Пусть принцессу почти не учили рукопашному бою, делая упор на кэмпо, тренированное тело отреагировало само. Тэруко увернулась от удара, перехватила руку противника и с наслаждением двинула ему кулаком под дых. Она собиралась добавить, но тут уже Юн метко пнул ее ногой в живот, выдернул руку из захвата и навалился.

Пыхтя и осыпая друг друга градом беспорядочных ударов, они повалились на землю. Юн был выше, шире в плечах и сильнее. Кроме того, на его стороне явно был немалый опыт дворовых драк с другими мальчишками. Тэруко, несмотря на лучшую подготовку никогда не сходилась врукопашную вне стен додзё. Но принцесса была адски, невероятно зла. Она дралась с остервенением, до которого ее противнику было далеко.

Резкий удар в лицо ослепил. Из носа закапало, но это не остановило Тэруко, только разозлило еще больше. Почти не чувствуя боли, она замахнулась в ответ, вкладывая в удар весь кипевший в душе бессильный гнев и обиду на гримасы судьбы.

Рычащий в пыли клубок распался. Теперь Тэруко сидела на оруженосце верхом и лупила его, куда придется. Вбитые учителями основы рукопашного боя, как и знание о болевых точках вылетели из головы, осталась только звериная жажда навалиться и рвать, рвать зубами…

– Прекратить! – раздался командирский рев над головой, и чья-то рука вздернула Тэруко за шиворот. – Что здесь происходит?

Он спрашивал, явно обращаясь к лежащему на земле в пыли Юну. Вид у оруженосца был прежалкий: одежда в пыли, волосы растрепаны, из разбитой губы хлещет кровь.

Тэруко отметила это с каким-то отстраненным злорадством. Понятно, что сейчас мальчишка нажалуется и обвинит ее во всех тяжких. И конечно ему поверят – он свой для этих людей, а она – чужачка… чужак.

Ну и пусть. Все равно оно того стоило.

В душе ощущалось опустошение и странная удовлетворенность. Пусть Юн и не был виноват в ее бедах, честная победа в мальчишеской драке помогла хоть немного выплеснуть напряжение. Тэруко больше не чувствовала себя беспомощной жертвой.

А за такое можно и заплатить.

– Господин сотник, – парень сел и приложил руку к губе, унимая кровь. – Рю – новый оруженосец его высочества. Мы повздорили.

– Новый оруженосец? – мужчина понимающе хмыкнул. – И кто первый начал?

Принцесса молчала. По-хорошему начал Юн, но говорить об этом казалось неправильным. Все равно, что жаловаться.

Да и нельзя отрицать, что она сама хотела этой драки. Не меньше, а то и больше мальчишки.

Юн поднялся и встал навытяжку. На его лице была написана готовность мученически пострадать за правое дело. Парень явно был уверен, что Тэруко назовет его имя.

Мужчина встряхнул ее за шиворот.

– Отвечать на вопрос!

– Никто, – угрюмо буркнула Тэруко. – Как-то само. Слово за слово.

Глаза паренька изумленно расширились. Он снова взглянул на Тэруко. Так, словно видел в первый раз.

Сотник явно не поверил, но докапываться не стал.

– Ты знаешь, что бывает за драки, Юн?

– Знаю, господин.

– Неделя работ в солдатском лагере. Обоим. В следующий раз будут палки, – обронил мужчина, отпуская Тэруко.

И ушел.

Принцесса проводила его взглядом и, сжимая кулаки, повернулась к оруженосцу. Как бы ни набросился снова?

Запал и ярость драки уже ушли, Тэруко сильно сомневалась, что сможет победить второй раз. Скорее уж Юн накормит ее землей и заставит реветь, утирая кровавые сопли.

Но оруженосец только смущенно улыбнулся и протянул руку.

– Ты это… прости меня, ладно. Я думал: ты слабак и хлюпик, войны не нюхал. А ты мне вон как врезал. Мир?

– Мир, – с облегчением согласилась Тэруко, пожимая жесткую мальчишескую ладонь.

В чем-то мужские порядки были для нее проще и понятнее. Сложно представить, чтобы какая-нибудь фрейлина произнесла подобные слова, получив взбучку.

Правда еще сложнее представить фрейлину, которая дерется с принцессой.

Кровь уже унялась, но распухший нос ужасно болел. Она представила, с каким лицом предстанет перед Джином завтра, и горько улыбнулась.

Как будто есть разница.

– Пойдем, я покажу, где можно умыться и постирать одежду, – продолжал как ни в чем не бывало Юн. – И к доктору надо заглянуть, он даст мазь от синяков. Хотя, – тут мальчишка горестно вздохнул. – Его высочество все равно заметит. Он всегда все замечает.

Тэруко рассмеялась. Благоговение, с которым Юн произнес “его высочество” раскрыли ей глаза на причину неприязни со стороны оруженосца.

Мальчишка боготворил Джина. И явно боялся, что пришлый “родственник” займет его место возле кумира.

– Пойдем, – согласилась она. – Посмотрим, что можно сделать.

***

Когда с обработкой синяков и шишек было покончено, Тэруко осталась ночевать в палатке, которую Юн делил с горнистом и тремя вестовыми. Наутро они вместе отправились копать отхожие ямы – назначенную неделю нарядов никто не отменял.

– Оставайся насовсем у нас. Места хватит, – предложил после совместного завтрака сытый и благодушный оруженосец. Тэруко подумала, и кивнула, а обрадованный Юн потащил ее смотреть лагерь при свете дня.

Их палатка находилась в офицерской части, солдатам появляться здесь без веского повода было запрещено. Границы лагеря отмечали выстроенные в круг телеги, и даже охрана имелась на входе.

– Потому, что у господ-офицеров ценные вещи, бумаги, – сбивчиво объяснил Юн. – Кувшины тут опять же.

– Какие кувшины?

Он кивнул на выкопанную чуть в стороне яму, прикрытую неброской дерюгой:

– С земляным маслом.

Принцесса уставилась на нее, не в силах скрыть любопытства. Она только слышала об этой вонючей субстанции, что мгновенно воспламенялась от попадания огня и горела даже на поверхности воды. В Оясиме ее называли “жир земли” и иногда применяли в морских сражениях.