— Отлично, уложимся с запасом даже по самому неудачному сценарию.

Друид до ответа не снизошел, только величественно удалился к выходу. Янис же достал самую обычную лазерную рулетку и принялся делать замеры. И пусть все местные снобы хоть удавятся от возмущения, все равно так гораздо удобнее, чем корячиться со сканирующими заклятиями. Особенно с учетом того, что Янис давно настроил себе небольшую программку, которая автоматически вбивала результаты замеров в специальную таблицу, а потом на основе этих данных выстраивала нужную модель. Поползать вокруг драконицы пришлось изрядно, зато и ее виртуальная копия получилась просто на загляденье. Даже сколы чешуек кое-где прорисовались.

Свою максимальную область окаменения за один раз Янис знал отлично. Рассчитать массу драконицы было несложно, разбить ее модель на части с учетом известных данных — тоже. Получилось, что лучше действовать в двенадцать-тринадцать подходов. Горгона не учел объем и массу внутренних органов, и дополнительные разы потребовались, чтобы окаменение надежно охватило их все. Благо Янис в своем искусстве окаменения на месте не стоял и уже неплохо умел оказывать выборочное воздействие, например окаменять только верхний слой или, напротив, изменить небольшую точку на поверхности и внушительный объем под ней. Набросав на всякий случай три разных схемы окаменения, горгона принялся за самое сложное — проработку внешнего вида. Можно, конечно, просто превратить драконицу в мрамор, но тогда это будет всего лишь мраморная статуя, а не произведение искусства. А Янису хотелось создать что-то необычное, волшебное… как, например, та друза аметистов.

Драконица дремала — она, кажется, вообще все время спала, просыпаясь только изредка, чтобы сказать пару слов. Не тревожили ее ни бегающие по шкуре лучики лазеров, ни беготня Яниса, ни легкий дымок от громадного котла, с которым возился светлый эльф. Дымок, впрочем, был едва заметный, пах приятно и быстро утягивался куда-то под потолок. Неудивительно — вентиляция здесь должна быть хорошая, если при размерах Стража дышалось легко.

Дворфы на такое кощунство, как варка зелий в их сокровищнице, не сказали ни слова, только приволокли толстенную каменную плиту, на которой разложили амулеты, чтобы не разводить огня. И теперь варево лениво булькало, а друид сидел рядом, то и дело переворачивая с десяток изящных песочных часов и подсыпая что-то из бесчисленного количества ингредиентов или регулируя температуру.

Так он и сидел, когда Янис, обсудив с драконицей все необходимое, вместе с Рилом ушел спать. Горгона даже испытал мимолетное злорадство, что, пока они будут отдыхать, светлому придется караулить свое зелье.

Разбудили их довольно рано — во всяком случае, так выходило по внутренним ощущениям Яниса. Песня камня осталась такой же, как и вчера, на такие мелочи, как смена времени суток, совершенно не реагируя. Хотя кое-что все же изменилось — наверное, именно эта нота в подземной симфонии отвечала за биение сердца старой драконицы. Вчера она почти сливалась с общим фоном, а сейчас чуть-чуть, едва заметно, но все же выбивалась. Стала то ли звонче, то ли тревожнее… Пока Янис хмурился, пытаясь разобраться в собственных смутных ощущениях, они как раз дошли до сокровищницы.

Котел друида был пуст, и дворфы как раз уносили плиту с амулетами. Сама драконица грузно поднялась. Золото, влежавшееся в шкуру, посыпалось вниз, и она замерла, пережидая оглушительный шум. Потом чуть расправила крылья, сделала неуверенный шаг, другой и осторожно перебралась на место, которое было выбрано для ее вечного караула. Янис невольно залюбовался — пусть медленные, движения все равно были исполнены мощи и тяжеловесной грации.

— Начинаем? — поинтересовался он, когда Крылатая улеглась.

Друид кивнул. Выглядел он так же, как и вчера, бессонная ночь на нем не сказалась, разве что пальцы чуть крепче сжимали посох. Но это вполне могло быть и от разумного опасения не осилить обещанное. Волна магии хлынула от него, невидимая, но ощутимая, обдала шелестом листьев, прохладой ветра и свежестью ручьев. Завилась, свернулась тугой петлей вокруг величественно возлежащей драконицы, заставив ту блаженно вдохнуть полной грудью. Потом золотистые глаза распахнулись во всю ширь.

— Начинай, змейка.

Янис сосредоточенно кивнул, прикрыл на миг глаза, концентрируясь. Первая вспышка — задние лапы, захватывает хвост. Проследить, чтобы окаменение дошло до самого кончика, пробралось вглубь. Вторая — крестец. Третья — по гребню. Четвертая — самое сложное — крылья. Здесь нужно не просто удержать и вывести каждый извив, складывая их в картину стремительной легкости, но и уложить их так, чтобы казалось, будто через перепонку просвечивает что-то. То ли огонь, то ли спрятанное сокровище… Пятая… шестая… подцеплять части единого, сплетать, словно хитрую цепочку, вести-рисовать-воплощать то, что до этого было только в голове — даже на модели не получилось сделать полностью так, как виделось, не хватило возможностей графического редактора.

Десятая вспышка — окаменение проникает вглубь, захватывая те внутренние органы, до которых не достали предыдущие попытки.

Двенадцатая — мрамор покрывает длинную, когда-то гибкую шею, отныне и навечно заставляя ее замереть в такой позиции.

Тринадцатая, последняя, — и камнем становится морда драконицы с едва заметной улыбкой на ней.

Еще несколько минут держать концентрацию, вслушиваясь в свое творение, ища изъяны, слабые места… убеждаясь, что оно цельно и монолитно, что нигде не притаилось коварных трещин, грозящих разрушить целостность грандиозной статуи.

— Все.

Пульсировавшие белесо-жемчужным светом глаза горгоны погасли. Сам Янис пошатнулся, только сейчас начиная чувствовать жуткую усталость, не менее дикий голод и бегущие по лицу струйки пота. Рубашку так вообще можно было выжимать.

Рилонар подхватил его, не давая упасть. Друиду такого счастья не досталось, и он осел на груды монет, сжимая посох закостеневшими пальцами. Цветы осыпались, ягоды засохшими комочками висели на ветвях, покрытых буроватой грязной листвой. Но Рилонар прошел мимо, неся Яниса и оставив дворфам разбираться с обессиленным друидом. Он сумеречного не интересовал.

— Рил, — устать Ян устал, но все-таки не настолько, чтобы отрубаться. — Пожрать?

— Сейчас будет, мастер, — спокойно отозвался тот, шагая следом за проводниками, и оказался прав: в их комнате уже был накрыт стол, на сей раз ломившийся от блюд и даже с громадным кувшином молока, привезенным с поверхности.

Горгона жадно втянул носом воздух. Преследовало смутное опасение, что ложка в руках будет подрагивать, но пахло так вкусно, что змейки готовы были воспрянуть и лично таскать в рот самые вкусные кусочки. К тому же после того, как драконица назвала их гостями, доверие хозяев сразу увеличилось на порядок. Во всяком случае, караул теперь стоял только у начала коридора, ведущего к гостевым покоям, а уж внутри можно было заниматься чем угодно. Об этих тонкостях Янису сказал Рил, и горгона в очередной раз смутился тому, насколько хуже понимает окружающую обстановку, и в очередной же раз порадовался, что не эльф. Сколько у них сложностей!

И сколько радости из-за того, каким догадливым был Рил! Не благодаря ли этим сложностям? Горгона постеснялся попросить, а эльф понял сам, усадил на колени, позволив змейкам обвить плечи, и принялся кормить Яниса с рук, выбирая то, что тому нравилось больше всего, и не забывая о молоке. Горгона жевал, жмурился от удовольствия, тихонько ластился всеми змейками.

— Ри-ил… Я тебя люблю…

— И я тебя, — Рил поцеловал вертевшуюся перед самыми губами змейку. — Наелся?

— Ага. Но ты меня пока с рук не спускай, ладно?

— Спи, никуда от тебя не денусь.

========== Глава 4 ==========

И все-таки в сокровищницу вела не только та небольшая потайная дверь. Был и нормальный широченный коридор с громадными дверями — оно и верно, как иначе драконица попала сюда? Кто другой, может, и предположил бы, что она вошла и дворфы замуровали вход, но… Она была Стражем, а не узником. И никто никогда не ограничивал её свободу. А потому коридор терялся вдали, ведя, несомненно, на поверхность.