Когда Орочи начало трясти, Джи пересел, прижимая продрогшего Змея к себе:

— Давай согрею.

Тот охотно пригрелся, но от своей миссии не отступил, добивая торт на чистом упорстве. Не мог же он сдаться какому-то кондитерскому изделию?! Он змеиный санин!

— Я не умильный, — проворчал он, скосив глаза на Джи. — Ик.

Он высунул язык на полметра и широким жестом слизал всю подтаявшую часть.

Джирайя благоразумно вступать в полемику не стал, хотя по его мнению Орочимару сейчас был жутко умилительным. Особенно это его нежелание отрываться от торта… Джи мягкими массирующими движениями начал поглаживать живот — а то как бы и впрямь плохо не стало от такого количества съеденного. А еще удержаться и не слизнуть мазок фисташкового мороженого со щеки было ну просто невозможно.

— И не беременный, — проворчал Орочимару, с трудом отправляя в рот последнюю ложку. — Всё. Я это сделал. Полагаю, мне можно вручить премию имени Узумаки Наруто за самое дебильное достижение.

Джирайя невольно прыснул, продолжая поглаживать Змея и вообще прижимая максимально тесно — продрог Орочи и впрямь изрядно.

— Подозреваю, ближайший месяц ты на мороженое смотреть не сможешь.

— Ик. И на еду вообще… — Змей развернулся, утыкаясь носом в такую восхитительно тёплую и пахнущую по-родному шею. — Только бы не было очередного ЧП. Я в таком виде ученикам не покажусь.

И именно в этот момент постучали в дверь.

— Меня нет, я умер! — громко крикнул Орочимару.

В дверь тут же просунулась голова Наруто.

— А может, воскреснете? Саске тут медицинская помощь нужна…

Змей насторожился.

— А что, Сакура не справляется?

— Она сказала, что мы дебилы, и отказалась его лечить.

— А… Ну, потрясите тогда Кабуто, что ли…

— Орочи-сан, а вы что, беременный? — успел спросить Наруто, прежде чем столик полетел в дверь.

Джирайя все-таки расхохотался:

— Похоже, на этой базе ходит не только вирус имени тебя, кои, Наруто тоже отметился. Обычно это он отваливается от стола в таком состоянии.

— Я начал потакать своим капризам, — задумчиво проговорил Змей. — Ой, не к добру это… Очень надеюсь, меня не стошнит.

Джи посерьезнел:

— Но иногда можно, Орочи?

— А кто может чётко определить, когда это иногда? — философски уточнил Орочимару и забрался к нему на колени верхом. — Ик. Какой ты тё-о-оплый…

Джирайя повозился, распахивая рубашку и прижимая Орочимару к голой коже. На одеяле они сидели, так что пришлось обойтись волосами — вроде бы в коконе из них должно было быть довольно тепло.

*

Стук в дверь резанул по нервам. Кабуто поморщился, потёр переносицу, возвращая себе бодрость. В углу встрепенулась Наруко. Так как во сне был риск смены облика, они всю ночь сидели и подтягивали образовательную программу, литрами хлебая зелёный чай. Вообще, структура ментальных закладок Наруко была такова, что её братец мог запросто вернуть контроль. По первому требованию. А у теневого клона, коим Наруко сейчас являлась, была полная копия обеих личностей, и взаимодействовали они по тем же правилам.

И если теневой Наруто не перехватил контроль и не развеялся, значит, он тоже согласен, что эту информацию нужно от него скрывать. О чём оригинальный Узумаки, чуть подумав, догадался сам. И поэтому не стал преследовать своего клона, сосредоточившись на других вещах.

— Сиди, — велел Якуши девушке и открыл дверь. — Ну?

— Привет, Кабуто! — жизнерадостно произнёс Узумаки. — Не мог бы ты нам немного помочь?

— Смотря в чём, — медик сложил руки на груди.

— Ну… — Наруто отошёл, открывая взгляду стоящего с независимым видом Учиху.

Стоять-то он стоял, и даже с независимым видом, но видок у него был… Будто с дикобразом трахался. Впрочем, почему «будто»? Судя по застенчивому виду Наруто, так оно примерно и было.

— Совет вам да любовь, извращенцы. Я-то тут при чём? — мрачно уточнил Якуши.

— Понимаешь, Сакура-чан отказалась нас лечить… А я всего лишь хотел проверить, не нанёс ли я каких-нибудь… Слишком сильных повреждений, — неловко пояснил Узумаки.

Учиха в это время стоял с таким видом, будто он вообще здесь не при чём, и разговор идёт вовсе не о нём. Однако стоял. Кабуто помнил, что гордый потомок долбодят… то есть гордого клана всегда избегал просить помощи. Если он мог уползти, он уползал и зализывал раны в гордом одиночестве. Никто его не вылавливал, не начищал в беспокойстве уши… Только послеживали краем глаза, чтобы совсем уж не сдох.

Каким же влиянием на него обладает джинчурики, раз смог притащить его на диагностику?..

— Ладно, пойдём в медицинское крыло, проверю печать, — согласился Кабуто, прекрасно понимая, что гордый и принципиальный Учиха лапать себя не даст даже в медицинских целях. Ну, может быть, Наруто его уговорит… Но пфеканий-то сколько будет!

А Кабуто был совсем не гордым и очень даже беспринципным. Поэтому улыбался легко, двигался с лёгкой сонливостью и думал о том, что прежде чем его окончательно вытеснят из круга необходимых Орочимару-сама людей, он этого Учиху тихо — или не тихо — прирежет. Именно с него всё началось, пусть на нём и закончится. Скорее всего, сам Кабуто после этого проживёт недолго, но так ли уж это важно?..

Потому что нельзя строить своё счастье на растоптанных сердцах. Ненадёжный это материал. Подскользнуться можно.

Насмерть.

Учиха, будто что-то почуяв, кинул на него быстрый, тревожный взгляд, но Кабуто ни капли не смутился, продолжая следить за движением его плеча. Кажется, было повреждено сухожилие, и Узумаки не зря паниковал. Вообще-то это должно было быть чертовски больно… Но, наверное, затерялось среди сотен других укусов, синяков и царапин.

Кабуто молча открыл дверь кабинета обследований, активировал фуин, жестом пригласил Саске в центр комнаты. Сложил печати, прикрыл глаза, чтобы ничто не мешало рассматривать вставшую перед внутренним взором картинку.

— Наруто… — тихо, нейтрально проговорил Якуши. — Если уж вы с Орочимару-самой стали такими друзьями, то попроси у него пару мастер-классов о том, как и куда безопасно кусать.

— Что-то серьёзное? — тут же вскинулся Наруто.

— Повреждено сухожилие в плече и оцарапана бедренная артерия… Миллиметром левее… Но, думаю, в таком случае Сакура вам бы всё-таки помогла. Так, пару особо опасных повреждений я залечу, а дальше берёте бинты, иголку, нитку, антисептик — и вперёд, залечивать последствия собственной дурости.

— Это не дурость, — холодно возразил Учиха.

— Как скажешь, — не стал спорить Кабуто. — Снимай рубашку.

Саске смерил его подозрительным взглядом, но всё же стянул ткань с плеч с таким видом, будто делает мировое одолжение.

— А квалификации у тебя хватит? — уточнил он. — А то, помнится, ты даже на чунина сдать не смог…

— Саске, прекрати доказывать всем, что на тебе природа отдохнула, — поморщился Якуши, активируя шосен, — и не беси лечащего тебя медика.

Учиха хмыкнул, пренебрежительно дёрнул плечом и застыл каменной статуей. Узумаки поглядывал на него тревожно, чуть виновато… На этого-то засранца! Тьфу, смотреть противно.

— Слушай, Кабуто, а ты знаешь, о каком ритуале говорил Орочи-сан?..

— Да, я знаю, о каком ритуале говорил Орочимару-сама.

— И-и-и?..

— И не отвлекай меня, или твой благоверный останется без руки.

Два идиотика оказались не такими уж идиотиками и первую помощь всё-таки оказали. Из-за чего Кабуто пришлось сдирать частично уже присохшие бинты.

Учиха даже не пикнул. Отчего голову ему свернуть хотелось в разы сильнее.

— Я закончил, можешь бинтовать, — мотнул головой Кабуто. Наруто неловко подошёл, неловко же приложил бинты… За что получил по лбу. — Нет уж, лучше я. Не хотелось бы, чтобы смерть Саске от гангрены потом списали на меня. Тьфу, даже элементарные вещи не умеешь.

— Как будто мне было на ком тренироваться, — пробурчал джинчурики.

Бинтование они проходили как-то в Академии… Он с успехом задушил манекен, провалил тест и остался доволен. Самого себя ему бинтовать не приходилось: либо заживало само, либо было всё так плохо, что только ирьёнин мог помочь. Других… Тоже как-то раньше необходимости не было.