— Хм… Пожрать и честные ответы на два вопроса. Остальное опционально.

— Обед уже скоро должны принести. Задавай свои вопросы.

— «Кои» — это от общей влюбчивости или же ты серьёзно?

— И то, и то, — незамедлительный ответ.

Сенджу наклонил голову набок. Это вовсе не было попыткой уклониться от ответа, как могло показаться на первый взгляд. Мадара совершенно спокойно признал свою… Можно сказать, что и слабость — привязчивость среди шиноби не самое удобное чувство. Другое дело, что реакция окружающих оставляла Учихе не так уж много объектов, достойных проявления этой черты натуры.

И второе — подтверждение того, что не играет, не шутит и в самом деле воспринимает любовника как… Здесь Тобирама поспешил оборвать мысль.

— Хорошо. И когда это «серьёзно» стало относиться ко мне?

— М-м-м… — Мадара честно задумался, пытаясь вспомнить момент, когда эфемерная идея Изуны обрела под собой все основания. — Когда ты на предложение не связывать тебе руки молча улёгся.

Тобирама удовлетворенно кивнул. Такой вариант в его картину мира вполне укладывался. Но от подколки Сенджу все-таки не удержался:

— Действительно, влюбчивый. Поцелуй?

— Поцелуй, — согласился Мадара. — И обнимашки.

Он встал из-за стола, подошел, обнял, потянулся к губам. Тобирама на поцелуй охотно ответил, что ценно — без внутреннего напряжения или излишней задумчивости, которая выдавала бы сканирование собственного состояния на предмет всё того же коварного упадка сил.

Внезапно Мадара напрягся и отшвырнул его в сторону. В окно, разбив стекло на весёлый фейерверк осколков, влетел арбалетный болт и прошил место, где они только что стояли.

— Какого?.. — поразился Учиха. Чтоб посреди его селения, да так беспардонно?..

Тобирама тратить время на разговоры не стал, рыбкой выметнувшись на улицу прямо сквозь остатки стекла. Как бы ни был быстр стрелок, взвинченный адреналином и выбросом чакры организм не намного медленнее той самой стрелы. Потому, собственно, дальнобойное оружие у шиноби и не пользовалось особым спросом. Максимум ловушки…

Место выстрела оказалось по-хамски близко к кабинету, да и стрелок не спешил улепетывать, испуганно таращась на разряженный самострел. Сенджу разбираться не стал, скрутил идиота, судя по всему, попавшего под гендзюцу, и потащил к Мадаре.

Как бы ни хотелось лично разобраться, в данном случае это будет перегибом, даже несмотря на то, что покушались на него.

— И какого хрена? — дружелюбно поинтересовался Мадара у своего соклановца.

Тот никаких попыток к атаке больше не предпринимал, наоборот, упал на колени и начал биться лбом об пол в извинениях.

— Я виноват, Мадара-сама. Я проверял ловушки на соседнем здании. И палец… Случайно… Сорвался. Признаю свою вину и готов понести наказание.

Оправдание было так себе. Палец случайно сорвался. У шиноби! Прямо тогда, когда арбалет был направлен в окно главы клана. Когда его почетный пленник как раз был на линии атаки. Но в том-то и дело, что врать Мадаре в такой ситуации… Это надо быть не Учихой.

— Прерви ток чакры, — потребовал глава клана.

Преступно неловкий Учиха сложил печати и произнес «Кай».

— Что-то изменилось?

— Н-нет, Мадара-сама…

— Ясно. Иди. О своем наказании узнаешь позже.

— И что это было? — хмуро поинтересовался Тобирама.

Исключать того, что Учиха оказался гениальным актёром, не стоило, но как-то слишком уж все не складывалось. Было… Излишне демонстративно? Или чересчур нелогично?

Попытка убедить в том, что покушение задумал безумец — или же предупреждение? Не собирались же его всерьёз убить одной-единственной стрелой, да ещё и с таким дурацким исполнением.

Как-то это все выглядело… Неправильно?

— Покушение, — отозвался Учиха. — На меня. Посмотри, что было среди отчетов… Только аккуратно, снизу не трогай.

Тобирама бегло осмотрел груду бумаг. На его взгляд, содержание отчетов на покушение влияло в последнюю очередь, значит, Мадара искал что-то еще.

— Почему ты думаешь, что покушались на тебя? — взгляд зацепился за очередную неправильность.

Учихи как на подбор обладали ровным аккуратным почерком, по всей видимости, копируя его друг у друга. И как бы небрежно ни был составлен отчет или ещё какой документ, расстояние между строчками, отступ от края листа, размер иероглифов выдерживались идеально.

Чёткий отпечаток кружки на одном из листов выглядел почти оскорбительно.

— Это?

— Угу. Ради интереса проверил — это нейротоксин, впитывается через кожу. Один из немногих ядов в нашем арсенале. Но ты представляешь, чтобы кто-нибудь специально пропитывал ядом письмо… Так? Тем более Учиха? Равномерно не судьба было сделать, что ли? Ясно же, что это трагичная случайность. Как и с самострелом. Хм… Интересно, если я пройдусь по улице, на меня все ловушки сработают или только половина?

— Это больше похоже на какую-то игру, чем намерение всерьёз убить, — заметил Тобирама. — Как бы показывают, что ты на крючке, чтобы выбить из колеи… Или расчёт на то, что за всем этим валом глаз замылится и ты пропустишь настоящую атаку?

— Примерно, примерно… — Мадара в задумчивости отошел к столу. — Можешь связаться с братом? Проверить, как там дела у Изуны.

— Насколько срочно?

— Я бы предложил отложить до обеда, но есть шанс, что он тоже отравлен.

Тобирама поморщился и всё-таки спросил прямо:

— Достаточно будет отправить птицу, или лучше сходить Хирайшином?

— Хирайшином.

— Его привести сюда? — с каждой секундой происходящее не нравилось Тобираме всё больше.

— Если Изуну не найдете, — кивнул Мадара.

Тобирама не стал уточнять, что имел в виду как раз Изуну, молча сложил печати и исчез. Если окажется, что Учихи и впрямь нет на месте, то ситуация уже не дурно пахнет, она натурально смердит.

Хашираму его приход удивил и встревожил, ещё больше удивил вопрос касательно Учихи:

— Где-то здесь. Не волнуйся, его никто не обидит.

— То есть, где он, точно ты не знаешь? Когда его в последний раз видели… Нет, когда ты сам его видел?

— Утром, за завтраком, — Хаширама, хоть и встревожился, причин напряженности брата не понимал. — Он не обязан всё время находиться рядом со мной.

Тобирама выругался сквозь зубы:

— Найди его, срочно!

— Отото, что случилось?

— Мадару пытались убить. Слишком нагло и демонстративно, чтобы именно это было целью.

Хаширама нахмурился. Согласился, что для душевного спокойствия Учихи второго Учиху нужно найти и даже ненадолго показать брату. Но почему-то не допускал даже мысли, что основной целью мог быть как раз Изуна. У Тобирамы же волосы дыбом вставали, когда он пробовал представить реакцию Учих, если окажется, что Сенджу угробили их «Изуну-куна», причем не в бою, а подло используя статус заложника.

А уж когда способности сенсора обнаружили только следы чакры, но не самого Изуну… Тобирама был достаточно опытен, чтобы накрыть обширную территорию. И то, что Учиха вдруг совершенно случайно оказался за пределами круга сканирования, больше походило на насмешку.

Хашираму, благостно заявившего, что волноваться не стоит, и Изуна где-то рядом, захотелось натурально придушить.

— Да приди ты в себя, наконец! — рявкнул Тобирама, встряхивая брата за плечи.

На секунду замер, осененный догадкой, толчком влил порцию чакры.

— Ну? В мозгах прояснилось?

Хаширама нахмурился, мгновенно суровея, кивнул.

— Это не мог быть кто-то посторонний. Такое тонкое гендзюцу не наложишь с большого расстояния.

— Если не брать в расчет шаринган, — возразил ему Тобирама. — Идем, Мадара хотел тебя видеть, если мы не найдем Изуну.

Мадара сидел за столом, грустно подперев подбородок ладонью. На щеке у него красовалась набухающая кровью царапина, а аппетитно пахнущие тарелки оказались нетронуты. У него в руках взорвалась чашка. Подумаешь, дефект стекла, крохотный пузырёк воздуха, не различимый глазу, но видный шаринганом… Подумаешь, помыли студёной колодезной водой. И налили горячий чай.