— Итачи…

— Итачи было тринадцать! И даже если он клан прирезал просто ради забавы — это твоя ошибка. Так не тяни время, расскажи, в чём она заключалась.

— Сенсей, — Саске коротко оглянулся. — Спасибо за помощь, но это моя задача и моя ноша.

— Прости, малыш. Не люблю увёртливых гадов, — Орочимару извернулся и утёк обратно в угол.

— И это говорит огромная белая змея? — Фугаку поднял бровь.

— Как показывает практика, со змеями вполне можно договориться, если найти правильный подход, — Саске снова вперил в него тяжелый взгляд. — Так ответишь, каким образом связана резня и напряжение в отношении Учиха после нападения Кьюби?

— В глазах биджу видели отражение шарингана.

— И поэтому восемь лет караулили, чтобы вырезать потенциально опасных шиноби? — скептически вскинутая бровь.

— Да что ты понимаешь!

— То-сан, не вынуждай меня поднимать еще и маму.

Фугаку помедлил.

— Отблеск шарингана был лишь слухом. Слухом, пущенным, чтобы опорочить наш клан. После этого нас переселили на окраину — нас! Клан основателей Конохи! На окраину!.. А когда мы возмутились — вот. К сожалению, я слишком хорошо воспитывал Итачи в преданности к деревне. Ей он был верен больше, чем клану.

Несколько секунд на осмысление.

— Вы ведь не ограничились только возмущением, верно? И собирались… совершить переворот? Поднять восстание? Или готовили покушение на хокаге? — пауза. — И Итачи был тогда не один, а во главе отрядов АНБУ?

— Не думаю. Уничтожение клана силами АНБУ возмутило бы остальные кланы. А так… Это всего лишь внутренние разборки. За них Итачи даже нукенином назначить нельзя. Я удивлён, что он не остался в деревне. Он был бы там героем, — не удержался от реплики Орочимару.

— Если бы вскрылось, что именно клан замышлял. Но Итачи все же был верен не только деревне, — Саске тихо хмыкнул. — И предпочел назваться преступником сам. Я прав, отец?

— Это были не АНБУ, — Фугаку сверкнул алыми отблесками в глазах. — Белые существа… не люди, они умели копировать чакру. Видимо, твой сенсей, — последнее слово прозвучало с нескрываемой издевкой, — отрабатывал прикрытие АНБУ Не.

— Белые существа, умеющие копировать чакру? Хо-хо-хо! А я ведь знаю одно такое! Как интересно… — восхитился Орочимару. — Значит, он не зря пошёл именно туда…

Саске прикрыл глаза, сделал несколько глубоких вдохов.

— Скольких из клана убил Итачи лично?

— Спроси у него. Я надеялся, что истребят только верхушку клана, не тронув рядовых бойцов…

— То есть ты не знаешь.

— Если ты так стремишься оправдать брата, то, думаю, тебе больше будет по душе его версия.

— Да что ты знаешь об Итачи, — устало. — Ах да, он же не оправдал твоих надежд. До свидания, то-сан. Надеюсь, мы еще долго не встретимся.

Орочимару развеял технику, не дожидаясь, пока Фугаку снова что-нибудь ляпнет.

— Я, конечно, извиняюсь за эту фразу… — произнёс Кабуто. — Но вот мудак! Хоть бы обнять там попытался или спросить, как жизнь…

— Он хотя бы не сказал: «Как и ожидалось от моего сына», — Саске запрокинул голову, массируя переносицу. — Но обидно. Я почти понадеялся, что он беспокоится об Итачи.

— Хм… в такие моменты понимаешь, как хорошо быть сиротой, — заявил Змей, выплывая из своего гнезда. — Как насчёт тёплой ванны, Саске-ку-у-ун?

— Да… хорошая мысль. Отмыться… от всего этого. После Эдо Тенсей всегда так?

— Не замечал до этого, — отозвался Орочимару, подхватывая ученика на руки, а Кабуто усаживая на плечо. — Прокатимся!

— Ой? — не слишком убедительно удивился Саске.

Очень хотелось спросить, какова реакция Итачи… но слишком сильным был страх.

Страх, что ничего не изменилось.

На хвосте Орочимару передвигался действительно очень шустро. Конечно, Саске с его Чидори было не привыкать, но одно дело, когда ты сам ускоряешься под действием техники, а другое — когда тебя несут и ты ничего не можешь сделать. Когда тебя несут, бережно прижимая к груди, и совершенно не хочется вырываться. И, возможно, только совсем-совсем чуть-чуть страшно, что вы не впишитесь в этот поворот, но всё равно не хочется вырываться.

Тёплая ванна набралась быстро. У Орочимару был целый маленький бассейн, он не отказывал себе в некой функциональной роскоши… Однако этот бассейн оказался совсем маленьким, когда в него кольцами уложили белый хвост.

«Итачи, скажи чего-нибудь!»

«Не хочу».

«Почему ты так не уважаешь своего брата?»

«Прости, что?»

«Уважение. Быть честным даже с противником — это признак уважения».

«Я этого не знаю, я же АНБУ».

«Ну скажи что-нибудь!»

«Мне нечего сказать».

«Я же чувствую, что тебя что-то гнетёт. Ну скажи, хотя бы мне».

Итачи помедлил.

— Я почему-то не помнил, что он такой мудак.

«Орочимару!!!»

«Прекрасное начало разговора, не волнуйся!»

— Зато я начал понимать, почему вы не ладили, — тихо хмыкнул Саске. — Итачи… почему ты не хотел говорить о своей истиной роли во всем этом?

— Эх… Ладно, — Итачи с бурчанием перехватил контроль над телом и с изумлением уставился на хвост. — Он реально шевелится… Э-э-э… Какой был вопрос?

— Почему ты так долго отпирался, нии-сан? — Саске сполз ниже по бортику, почти полностью погружаясь в воду.

— Это всё не имеет смысла. Ты должен быть сильным. Самым сильным. Чтобы будущие проблемы не смогли тебя сломить. Ну, а прошлое… оно должно было остаться в прошлом. Вместе с моей смертью.

— Знаешь что, нии-сан? — Саске чуть приподнял голову. — Не дождешься. Я не собираюсь мстить Конохе за все это, хотя и стоило бы. Но я и не собираюсь резать тебе горло только потому, что так сказал то-сан.

Итачи посмотрел на него, чуть приподняв уголки губ.

— Какой ты всё ещё юный, — он покачал головой и запрокинул голову, глядя в потолок. — Я всего лишь хотел, чтобы ты стал сильным. Сильнее меня. Ведь мне сил не хватило.

— И ты туда же, — Саске съехал в воду почти по нос. — Мадара был силен до такой степени, чтобы подчинить Кьюби, но проиграл Шодай. Основатель Индра был велик, но не смог победить брата. Тебя называли гением, но ты все же оказался вынужден играть по чужим правилам. Итачи, может, хватит мериться силами? Может, пора эти силы объединять?

— Это кажется прекрасным и логичным выходом. Если только забыть о возможности предательства или даже просто расхождении интересов. Нет, отото. Сильным надо быть самому.

Саске немного помолчал.

— Значит, ты обрел мангекью после предательства Шисуи-семпая?

— Можно и так сказать.

— Я тебе не верю.

— Но ты хочешь мне верить, — Итачи опустил голову, снова глядя на него, а затем приблизился, заглядывая в глаза. — Хочешь верить и доверять. Не надо, Саске. Не стоит.

— Это мне решать. И вообще, не уподобляйся отцу.

Итачи чуть нахмурился, сосредотачиваясь на решительном взгляде брата. Орочимару был коварен, начиная разговор в такой обстановке, беззастенчиво любуясь Саске с края сознания. Румянцем на щеках от горячей воды. Мокрыми кончиками волос, с которых так и хотелось слизать каплю. Покрасневшими губами. Наслаждаясь ощущением, что отото совсем голый, да ещё голой попой сидит на хвосте. Итачи, конечно, как мог абстрагировался от не родственных порывов, но Змей как раз этого и добивался.

— Он наш отец, как ни крути.

— Это не значит, что мы должны быть его копиями, — Саске качнулся вперед, обнимая. Как раз его нагота нисколько не смущала.

И — шепотом, на ухо:

— Ну как, Итачи? Хочешь пробудить мой Мангекью, ударив в спину?

Итачи дёрнулся в первое мгновение. Надо бы, очень надо бы… Мангекью важнее всяких сантиментов. Но не стоит строить иллюзий — Орочимару не позволит ему причинить вред Саске. Даже если не смертельный. Даже если сам Змей может собирать людей из кусочков. Орочимару и так чуть не напал на Фугаку, когда тот начал выделываться, а что будет, если попытаться причинить его главному змеёнышу не психологический, а реальный вред?..