По-видимому, слова из молитвенника должны восприниматься сознанием молящегося точно так же, как и при скорочтении, улавливая непосредственный чистый их смысл. Только скорость восприятия при этом уже не важна. При скорочтении нет времени осмысливать прочитанное . Смысл, семантика текста, не задерживаются в активном узком сознании, но бессознательно оседает в подсознании. Такое состояние, когда активное сознание как бы не замечается, однако выполняет свою чисто инструментальную роль, можно сравнить с музыкальным исполнением: пианист не замечает нот и его пальцы будто сами играют, хотя убери с пюпитра ноты, и он не сможет продолжить игру Если, конечно, не заучил произведение на память, как молитву. Точно так же и опытный водитель, производит манипуляции ногой и руками и бессознательно тормозит на красны свет. Первая сигнальная система исключается. Вырабатывается рефлекс. Сознание расширяется, наступает синхронная работа полушарий.

Если при таком состоянии человек погружается в медитативное состояние, то участие сердца при этом несомненно играет главную роль. Именно в молитве рекомендуется точно такое же сосредоточенное восприятие, при котором форма слова как бы не существует. Схватывается непосредственная сущность слова, платоновская идея обретает свободу, сбрасывая со слова обманчивую многозначную оболочку.

Такое восприятие при молитве необходимо и для того, чтобы сам процесс чтения не отвлекал. Вот почему хорошо знать молитвы наизусть. Но ещё лучше, всё же, зная их наизусть всё-таки иметь перед глазами текст и при этом схватывать не формы слов, а сущности, ими обозначаемые, природа которых тождественна с соответствующими реалиями. Вспомним о молитве исихастов, в которой называние имени Бога одновременно приводит к богоприсутствию и живому с Ним соприкосновению, когда Я и Ты становится одним целым.

Воспринимая таким образом непосредственный смыл текста возможно медитировать над каждым понятием, над каждой мыслью, соединять и сохранять их в сердце иррационально непосредственным образом, минуя интеллектуальные костыли.

104.

Мы говорим себе, что наше внутреннее смятение не позволяет сосредоточиться в молитве. Мы ждём благоприятной минуты, но она, однако, не наступает. Но эта минута приходит именно во время молитвы. В этом психологический парадокс, который как-то надо преодолеть. Чтобы хорошо молиться нужно просто молиться. Нужно пробить брешь. В этом отношении лучше всего читать любимые молитвы. Полезна может быть Псалтирь Ефрема Сирина: (Псалтирь, или богомысленные размышления, извлечения из творений святаго отца нашего Ефрема Сирианина и рсположенных по порядку псалмов Давидовых. Издание девятое Афонского Русского Пантелеимоноваа монастыря. Москва Типо-литография И. Ефимова, преем. И.С.Ефимов, Б.Якиманка, с.д. 1913).

Но если молитва читается через силу, но следует начать её выполнение как эпитимию, благословение на которую можно испросить у священника. Ибо эпитимию, хочешь-ни-хочешь, но должен исполнить. И тогда найдёшь час утром и час вечером для священного дела. И если даже случится отложить молитву, то необходимо помолиться в другой "неурочный" или "урочный" час дополнительно. Можно завести календарь и отмечать дни когда не сумел помолиться как полагается. И если эпитимия на сорок дней растянется на пятьдесят, то и это не страшно. Главное - выработать привычку к молитве. Впрочем прибегать к отсрочкам не следует. Иначе можно потерять набранную высоту. Камень летит вверх пока обладает силой инерции. Затем он неизбежно возвращается на землю. Но если ему удаётся преодолеть силы притяжения, то в открытом космосе он будет продолжать свободный полёт. Такая эпитимия за один раз способна научить усердию в молитве и переключить сознание из узкого в широкое. Всё это сказано здесь для того, чтобы подвижник не пугался брать на себя обязанность. Значение эпитимии - исцеляющее, освобождающее от груза мешающих духовной жизни привычек. Необходимо лишь сделать первое решающее усилие, вырваться из зоны греховного или обыденного притяжения. Нужно научиться молиться, и молиться по-настоящему.

105.

Молитва - это исполнение долга. Поэтому в ней не обязательно должно быть присутствие экстаза. И прикладываясь к иконе или ко кресту, не следует вызывать у себя искусственное, идущее из головы, сентиментальное чувство. Всякое чувство должно быть естественным результатом совершённой работы. Кликушество, "говорение языками" или слезливые массовые причитания в сектантских молитвенных домах - есть ни что иное, как способ достижения ненормального экстаза, особый род духовной наркомании, "религиозная сивуха", гедонистическое эгоцентрическое стремление в обратную сторону от духовного постижения божественного мира. Людям подверженным этой зависимости невозможно втолковать то, что они попусту теряют время, полагая, что таким образом общаются с Богом, как невозможно убедить мать, что слепая эгоистическая любовь к своему ребёнку может быть величайшим злом (см. Книгу "Расторжение брака" К. С. Льюиса).

К Богу следует обращаться не для того, чтобы вызвать в своём сердце сентиментальные чувства, а просто для самой с Ним связи, и по Его благодатной духовной щедрости Он не преминет ответить, и может быть, даже не только духовными дарами, но и судьбоносными событиями нашей жизни.

"Страстная молитва - это когда мы любим не Его самого, а то, чём Его просим" (Антоний Блюм).

Связь с Богом возможна при условии достижения состояния Большого Ума, со всеми условиями и законами, сопровождающими его появление. И пока мы не обрели такого состояния, попытка ощутить Бога останется безуспешной. Ложное ощущение Бога происходит при описанных сентиментальных душевно-телесных поползновений, проистекающих в состоянии заточения в малом уме.

106.

При работе с молитвенником глаза и ум прикованы к буквам и словам. Из подсознания могут то и дело вылезать и отвлекать от молитвы посторонние мысли. Может так случиться, что некоторое время спустя, даже далеко после окончания молитвы, к нам может неожиданно придти решение тех житейских проблем, которые нам мешали сосредоточиться.

Загоняя их в подсознание и нарочно не давая им выхода во время молитвы, мы вовсе не избавляемся от них, отнюдь не отгораживаемся от них. Мыслительные процессы, протекающие в подсознании, не заметны для нас и происходят гораздо более эффективно, нежели в том случае, если мы пытаемся разрешить их исключительно рациональными силами. Если человек погружается в состояние Большого Ума, то он отсылает на более глубокий уровень и все свои проблемы, которые как бы при помощи сверхмощного компьютера там обрабатываются и дискретное их решение направляется обратно в рациональную периферию.

Их спонтанно-неощутимое движение в нашем подсознании находит такую интеграцию, привлекается столько дополнительных ресурсов и информации, которую может собрать вместе и обработать лишь некая неискусственная сила, куда более мощная, нежели рефлектирующая аналитическая логика узкого рассудка, не способного уловить все цветовые полутона. Так, вероятно, Менделеев увидел во сне таблицу химических элементов, а Ломоносов узнал, где погиб его отец.

Это движение подсознательной мысли проходит через некую дверь, обыкновенно закрытую нашим обыденным сознанием, и там, в глубинах духовных сфер она способна соприкоснуться с божественным миром, где возможна обработка всей информации с учётом множества факторов, не доступных нам непосредственно.

107.

"Лучше сидеть и думать о Боге, чем стоять и думать о ногах". С одной стороны это верная пословица. Однако, "думать" и "молиться" -- разные вещи. И если при молитве заметил, что думаешь о ногах или коленях, на которых стоишь, о зарплате или жилищных проблемах, о политике, философии, психологии, о молитве или даже о Боге, то это свидетельствует о рассеянности, несосредоточенности, о том, что ты пребываешь в состоянии суженного рассудка, при котором невозможен мистический контакт с Богом в первом лице.