– Сладенькая моя!

Огромная зубастая пасть самки раскрывается на весь рот и оттуда выпадает длинный чёрный язык.

– Кто? Я?

– А кто же ещё? – Ласково говорит он.

– Да… да… да… – Шепчет изумлённая самка – …Я сладенькая… я всегда знала… чувствовала это…

Поворачивается к нему

– Скажи мне… ещё раз… что я красивая…

Поворачивается сильнее – чтобы лучше видеть его. Слышать его.

– Вправду! – Бормочет сексапильный жучок.

– И желанная?

– Желанная!

– И мы будем всегда вместе, заботиться друг о друге?

– Будем!

– Родной мой! – Капают слезы из глаз самки, колыхающихся на тонких ниточках по бокам морды. – Любимый!

– Да не шевелись тварь… – Бормочет богомол у которого вдруг выпал из неё. Потому что самка всё время оборачивается. – Дай закончить.

Самка слышит это… она ошарашена… опускает голову и грустно смотрит куда-то вниз, себе под клешни. Она всё поняла.

– Сам ты тварь…

Через пару минут, она пойдёт дальше, по своей дороге, одинокая и печальная, бормоча себе под нос – а ведь обещал любить, заботиться…

А где-то на дереве – самец богомола – остался лежать перекушенный пополам.

Лишь член его – по прежнему торчит вверх.

А морда улыбается.

И слышится прощальный шёпот – Вот бля, оторвался!..

В детстве я не мог понять – почему меня не сажали за общий стол?

В праздник, когда стол накрыт… вокруг сидят гости… звучат песни.

Сначала это не сильно печалило так как нас, детей, садили за отдельный стол в соседней комнате – со сладким, фруктами, минералкой. Даже с красным вином – когда мы чуть подросли.

Его приносил мой дед – бывший учитель школы. Он был главный в квартире.

Ставил на стол, подмигивал и уходил обратно – в другую комнату, чуть пошатываясь.

Оттуда, из другой комнаты – слышался весёлый хохот.

Там было интересно.

Кто-то вдруг начинал орать песню… и все подхватывали пьяными голосами. Потом слышался звук вилок, звон стаканов… снова хохот… снова песня…

Один раз я попытался перебежать к ним, туда – за взрослый стол.

Меня не сразу заметили… я увидел вокруг раскрасневшиеся лица, весёлые глаза, заплетающиеся языки… каждый рассказывал что-то своё… но никто не слушал другого. Через каждую минуту – раздавался оглушительный хохот. А ещё через 10 минут – кто-то запевал и все подхватывали… Яркий свет люстры отражался в стёклах тарелок – и слепил глаза. А в углу комнаты – телевизор горланил на полную громкость. Делая из звуков в комнате – полную какофонию… под которую кто-то танцевал посредине размахивая руками.

– Гоп! Гоп! Гоп!

Наконец меня заметили – кто-то показал на меня пальцем. И снова раздался оглушительный хохот… вытирая глаза от выступивших слез – меня выпроводили назад к другим детям.

Я так ничего и не понял.

Почему они смеются?

О чем говорят?

Что поют?

И вообще, как называется этот праздник?

Когда я подрос и стал студентом – праздники продолжались, только гостей за столом поубавилось. Впрочем, на веселье это не отразилось. Мне объяснили что плевать если кому-то – врач запретил пить… а кому-то – есть. Даже были такие которым запретили танцевать… до меня доносились разговоры про подагру… уколы… повышенное давление… и вскоре потом снова – хохот… хохот… хохот…

Между которым гремели песни. И тот же старый телевизор – на полную громкость.

Как 10 лет назад.

Лишь только… больше не было детской комнаты. Я сидел за общим столом, разглядывая гостей, пытаясь понять что тут в конце концов происходит?

Если нельзя человеку пить – то почему он пьёт?

Если нельзя танцевать – то почему он скачет как дурной?

Если нельзя кушать – то почему тот толстяк напротив – обожрался оливье и сейчас сидит с красным лицом – ему плохо?

Почему? Почему? Почему?

Лишь одно понял наконец – самым главным за столом – был мой дед. Это от него исходила инициатива.

– Наливай, бабка! – Раздаётся его зычный голос.

И как волна смеха и веселья – проносится над гостями снова..

Чувствуя что я не понимаю происходящего и не вижу причины для веселья – я тихо пересел на диван.

Но никто даже этого не заметил.

Лишь хохот, звук тарелок, песни…

Телевизор.

Когда мне стукнуло 25-ть – за столом больше не было ни деда ни бабы.

Да и гостей тоже – стало меньше.

Место деда попыталась занять мама. Но больше времени она возилась на кухне – готовила.

И тогда – место деда попробовал занять я. Во первых – больше было некому. А во вторых – мне было любопытно… как это? На его месте…

В тот день, мы сидели за столом, с гостями и смотрели… они на меня, а я на них. Только теперь я смог разглядеть их внимательнее.

У одного зубов нету… другой от старости – согнулся, стал лысым… у третьего рука парализована… у четвёртого давление под двести двадцать – глаза вылазят из орбит и стали разного цвета.

Но все они – терпеливо сидят за столом. И смотрят на меня.

Почему-то печально.

И даже тревожно.

Кажется, ждут чего-то…

Я глядел на них… и вдруг понял что праздники для них были – как глоток свежего воздуха.

В жизни – всё просто… кто-то увлекается коллекционированием марок. Это даёт ему отдых, покой.

Кто-то другой – литературой. Это для него – отдушина от проблем.

Третий – дачей и огородом.

Каждый человек должен иметь что-то – для души.

Иначе он погибнет – наделав глупостей от скуки.

Застолье – это и было их хобби. Дающим им глоток счастья в жизни.

Нет, они не спивались за столом.

Не деградировали.

Не становились хуже.

Они просто отдыхали таким образом… набирались сил… чтобы дальше жить.

Это просто, было их хобби. Увлечение.

И вот, сейчас, они с тоской смотрят на меня как будто ждут чего-то…

Поняв половину из того что происходило – я не смог понять другую половину загадки – чего они ждут от меня?

И это что-то… было очень важное. Без него – они угасали прямо на моих глазах… с каждым новым застольем их лица становились серее, печальнее, а их тела – дряхлее и немощнее. Они угасали.

А я никак не мог понять – чего они ждут от меня?

Почему приходят ко мне снова?

Я честно пытался восстановить всё как было при деде – приглашал их на праздник, садил за стол, включал телевизор на полную громкость. И как было раньше – наливал во все рюмки, не принимая отказа. И заставляя – пить до дна, при каждом тосте.

Попробовал шутить даже (рассказывал фельетоны из юмористического журнала), и попытался спеть песню (из репертуара "Машина времени") но в ответ – всё тот же тусклый печальный взгляд…

Значит – было напрасно.

Так как было раньше – больше не возвращалось

Оно ушло с дедом и бабой.

И вот пришёл момент, когда гости пришли в последний раз. Сели за стол и смотрят на меня…

Опять чего-то ждут… только чего?

Я так и не нашёл ответа. И больше ко мне – никто не приходил. Ни через год… ни через два….

Праздники стали серыми, скучными. Зато теперь понятные для меня и правильные.

Я мог пойти в горы, поехать в экскурсию на байдарках, или посидеть в библиотеке.