Океан ревел.

Пенные валы с грохотом разбивались о высокие прибрежные скалы. Водяная пыль носилась в воздухе, оседала на низкорослых дубках и зарослях шиповника. Только в одном месте, где берег спускался к океану песчаной отмелью, волны легко взбегали на нее и тотчас скатывались обратно, оставляя на песке лохматые водоросли.

Сквозь рваные клочья грозовых туч стремительно несся узкий серп луны. Иногда он совсем скрывался в тучах, и тогда все вокруг погружалось в темноту. Но через несколько минут призрачное сияние луны снова озаряло бушующий океан, заросшие лесом горные отроги Сихотэ-Алиня.

Из-за огромного валуна выскользнули два пограничника. Впереди на коротком поводке бежала овчарка. Внимательно поглядывая по сторонам, пограничный наряд пересек бухточку и начал подниматься по влажной извилистой тропке на утесы.

— Удивляюсь я, товарищ старшина, — приглушенно сказал пограничник, шедший позади, — какого беса мы сегодня в обходе. Да при таком волнении ни одна лодка не удержится на воде. Верная смерть!

— Служба! — отрывисто бросил передний. — А еще учти: врагу как раз на руку плохая погода.

Наряд скрылся за утесами, а у зубчатого камня в глубине бухточки, который то целиком накрывался волнами, то ненадолго обнажался, возникло неясное движение. Что-то неопределенное отделилось от камня и двинулось к берегу. Вскоре стало видно, что это — люди. Три человека в водолазных скафандрах упрямо выбирались из водяной толчеи. Падая, хватаясь за каменистые выступы дна, с большим трудом люди достигли берега.

У кромки прибоя они остановились, помогли друг другу снять скафандры. Один из водолазов повернулся лицом к воде. Трижды в его руке мигнул зеленый огонек фонарика.

Пришельцы явно торопились. Подобрав скафандры, они быстрым шагом двинулись вперед, ступая только на плоские камни, разбросанные всюду на песке бухточки. Отойдя от воды, люди сняли маленькие баллоны, висевшие у них на поясе, присоединили их горловины к заплечным мешкам. Взявшись за руки, все трое взвились вверх, удерживаясь на подвесных лямках воздушных шаров. Сильный ветер подхватил их и погнал к скалам. Большая туча надолго скрыла лунный серп. Когда он выглянул снова, в воздухе уже никого не было. А морской прибой дотянулся до камней, на которых только что стояли люди, и смыл слабые отпечатки человеческих ног.

Старый охотник нанаец Муста Кванда медленно брел по высохшему руслу ключа к Кабаньей пади, где под узловатым осокорем стоял его шалаш. Утренний обход не удался. Вся дичь словно провалилась под землю. А тут еще в воздухе повисла сухая мгла — верный признак того, что скоро будет дождь. Вот и разведай тут новые охотничьи угодья!

К чаю остались одни сухие галеты. Чтоб разнообразить завтрак, Кванда подстрелил рябчика. В глубокой яме с водой, оставшейся от недавнего разлива реки, удалось поймать парочку налимов. Это немного подняло настроение старика.

Сбоку, в каменистой осыпи, звонко щелкнула пищуха. Пробарабанила желна. Черная, красноголовая птица, пугливо прячась за деревьями, время от времени быстро долбила кору своим крепким клювом. Перебежал дорогу бурундук. Пестренький зверек бойко вскочил на поваленное дерево, блеснул бусинками глаз и исчез.

Кванда на все эти знакомые ему много лет мирные проявления жизни в тайге не обращал особого внимания. Раздвигая густые заросли лесной калины, шелковистой таволожки и даурской крушины, переплетенной ползучим лимонником, он устало взбирался по склону к недалекому уже шалашу.

Но вот какой-то новый звук донесся до слуха старого охотника. Кричали уссурийские сойки. Целая стайка синих птичек перелетала с ветки на ветку, обеспокоенно и резко переговариваясь. Что-то явно встревожило их.

Кванда приостановился, на всякий случай снял винтовку с плеча, потом отступил назад, под защиту зарослей. Уж не тигр ли бродит здесь?

В кустах желтой жимолости мелькнуло что-то пестрое, похожее на тигриную шкуру. Но вместо грозного владыки уссурийской тайги из кустов вышли три человека. Одетые в черные брюки, клетчатые ковбойки, с большими рюкзаками за плечами, они остановились на краю поляны, видимо совещаясь. В руках самого высокого появилась развернутая карта.

Успокоенный Кванда шагнул вперед.

— Здрасти!

Незнакомцы резко повернулись к охотнику. Кванде показалось, что они чего-то испугались. Но сейчас же высокий приветливо улыбнулся:

— Здорово, отец. Вот кстати! Ты один?

— Одна.

Большую часть своей долгой жизни Муста Кванда провел в тайге и так и не сумел научиться трудному русскому языку. Его дети, даже внучонок, говорили чисто, без всякого акцента, а охотник объяснялся с трудом на ломаном языке.

— Мы — геологи. Понимаешь? Геологи. Ищем всякий полезный камень, руду.

Кванда обрадованно закивал головой, сощурил и без того крохотные глаза.

— Геологи — хороший люди. Твоя красивый камень найди, Москва много люди присылай, тайге завод, дорогу делай. Куда сейчас ходи?

— То-то и беда, папаша, что мы немного заблудились. Не знаем, куда идти. Компас разбили. — Высокий мужчина показал охотнику поврежденный прибор. — Вот такая беда. У нас партия большая, есть и лошади, и проводники, да мы пошли втроем в сторону и отбились от своих. Где они теперь — и ума не приложу. Придется выходить к жилью. Ты, наверно, охотник? Знаешь тайгу?

— Моя все тайге понимай! — горделиво объявил Кванда.

— И чудесно. А в картах разбираешься? Как выйти в долину реки Арму? Где мы сейчас находимся?

Высокий блондин присел, развернул на коленях топографическую карту крупного масштаба. Оба его спутника продолжали стоять молча.

Муста Кванда внимательно всмотрелся в карту. Синими жилками по ней змеились реки. Красной ниточкой бежала железная дорога от Владивостока к Хабаровску. Коричневыми пятнами громоздились горные хребты Сихотэ-Алиня и его отроги.

— Наша тут есть, — уверенно поставил на карту морщинистый палец Муста Кванда. — Сюда ходи, четыре дня будешь Арму.

— Вот спасибо! Да ты просто золотой старик. Но у меня к тебе еще одна просьба: выведи нас в долину Арму. Уважь геологов, а?

Кванда задумался. Ему не хотелось терять дорогое время. Но продукты на исходе. В поселках Арму он достанет рису, соли, спичек. Может быть, удастся разведать места для будущей охоты. А главное — как отказать хорошим людям, заблудившимся в тайге?

— Ладно, начальник! — решительно махнул рукой Кванда. — Мало-мало собирался, пошел в Арму.

Про себя охотник определил, что высокий красивый блондин с голубыми глазами — начальник. Говорил и распоряжался он один. Двое других молчали.

Все четверо поднялись к шалашу охотника. Муста Кванда влез внутрь, собрал просушенные рысьи шкуры и подвязал их тючком вверху, чтобы случайно забежавший зверь не повредил охотничью добычу. На сучке висели одеяло и кусок брезента. Кванда скатал их вместе, приладил за плечами, подвесил к поясу сумку с несколькими горстями муки, риса и объявил, что он готов.

Маленький отряд тронулся в путь.

Приглядываясь к своим спутникам, старый охотник добродушно ворчал:

— Как ваша тайга ходи? Ничего понимай нету!

Завидев впереди просвет, геологи норовили свернуть к нему. Как видно, они не знали, что почти всегда такой просвет означает или топкое болото, или сплошной бурелом, где двигаться еще труднее, чем в лесу. На одном из привалов они уселись среди кустов белой ясеницы и, не будь Кванды, надышались бы до одури эфирного масла, испаряемого этим растением. Устраиваясь на первую ночевку, натащили вместе с березовыми много и осиновых дров. А кто же из таежников не знает, что осина разбрасывает искры, прожигающие одежду!