Омар спокойно сидел в углу с клешнями, готовыми к бою, а осьминог взобрался на каменный выступ и непрерывно двигал поврежденным щупальцем, словно проверяя его пригодность.

С этой поры между омаром и осьминогами разгорелась война не на жизнь, а на смерть. В течение следующих дней то один, то другой спрут возобновляли атаку, и сторожу не раз приходилось спасать омара. Но даже при своей непримиримой враждебности осьминоги, казалось, следовали древнему закону рыцарства. Никогда более одного осьминога не нападало на омара одновременно. В то время как один боролся с их общим врагом, другие оставались лишь пассивными зрителями.

Во время одной ожесточенной битвы у омара сломалась клешня. Чтобы спасти омара от неминуемой гибели, его перенесли в другой бассейн, в смежный аквариум, отделенный от прежнего цементной перегородкой, которая немного возвышалась над уровнем воды.

Но испытания злополучного омара на этом не кончились. В тот же день один из осьминогов, по мнению Кольмана — тот самый, кто едва не потерял щупальце, вылез из воды, перебрался через цементную перегородку, отделявшую его от омара, и опять сцепился со своим врагом. Потеря клешни решила судьбу омара. Меньше чем за полминуты осьминог буквально разорвал его на части.

Самое поразительное в этой истории, говорит Кольман, что спрут, не видя врага, на основании одного лишь зрительного впечатления (он заметил, как сторож переносил омара), бросился в правильном направлении и, пройдя через воздушную среду, напал на него.

После того как Кольман опубликовал свои наблюдения, биологами были высказаны разные предположения, но все с одной целью — объяснить чем угодно, только не сообразительностью, поведение спрута, сумевшего найти омара за каменной стеной.

Надо сказать, что у скептиков есть все основания сомневаться в том, что этот поступок был действительно продиктован хитростью. Мы убедились, что осьминог даже через прозрачную преграду достает краба лишь после серии неудачных попыток. Скорее всего, на мой взгляд, осьминог случайно, без всякого злого умысла перелез через перегородку (совершать прогулки по суше в обычае у спрутов) и нашел там омара.

В 1875 году британский натуралист Генри Ли издал книгу «Осьминог — дьявольская рыба: правда и вымысел». Это было первое научно-популярное сочинение об осьминогах. В нем рассказал он о забавном происшествии в Брайтонском аквариуме.

Однажды по непонятной причине из аквариума стали пропадать редкие рыбы циклоптерусы (пинагоры)^[47]. Ежедневно исчезало по одной рыбе, но никаких следов, которые указывали бы на их похитителя, не оставалось.

И вот наконец вор был пойман с поличным. Им оказался осьминог, который жил в той же комнате. Обнаружив, что в соседнем аквариуме находятся рыбы, осьминог стал регулярно совершать на них по ночам налеты. К утру он всякий раз возвращался в свой бассейн. В то утро, когда его поймали, разбойник, видно, решил для разнообразия переночевать неподалеку от места пиршества.

Происшествие это привлекло внимание английской публики, а поэт Том Гуд посвятил даже предприимчивому осьминогу поэму под названием «Блуждающий осьминог — баллада о Брайтонском аквариуме». Она начиналась так:

Слышали ли вы об осьминоге с восемью щупальцами?

О том, что он ушел из аквариума, чтобы расправиться с пинагорами?

После разоблачения за осьминогом-похитителем было установлено тщательное наблюдение. Повторит ли он свои ночные странствия? Генри Ли пишет: «Настолько тонко восприятие у этих созданий, такая острота зрения и такая чувствительность к свету даже отдаленного фонаря, что наш подозреваемый пират не отправлялся в свою грабительскую экспедицию до тех пор, пока кто-либо находился в помещении. Как будто он знал, что за ним наблюдают, и около недели спокойно оставался дома» (цит. по кн.: Ф. Лейн. «Царство осьминога»).

Затем, когда засада была снята, сразу два осьминога выбрались ночью из аквариума. Один из них был как раз тот самый спрут, которого уличили в грабеже.

«Искатели приключений» отправились в противоположных направлениях, избегая соседних аквариумов, и забрались в те, которые были подальше. «На этот раз предприимчивость не была вознаграждена». Один авантюрист попал в общество огромных крабов, с которыми не смог справиться, другой был обращен в бегство гигантским омаром.

А вот что пишет Чарлз Дарвин о тактической хитрости спрутов. Однажды он застал на мелководье небольшого осьминога. Заметив человека, моллюск осторожно и, как показалось Дарвину, осмысленно пытался уйти в безопасное место. Сначала он замер на месте, затем украдкой, очень скрытно, словно кошка за мышью, «короткими перебежками» переползал вперед на несколько сантиметров и вновь замирал в неподвижности.

Всякий раз, заняв новую позицию, осьминог в соответствии с окружающим пейзажем изменял свою окраску.

Так продолжалось, пока осьминог не добрался до более глубокого места. Тогда внезапно он рванулся вперед, оставляя за собой густое облако чернил, чтобы скрыть от преследователя расщелину, в которой спрятался.

О том, как и где спят животные, какое положение и какие меры предосторожности принимают во время сна, можно написать интересную книгу. Материал тут обширный, а приспособления, которые обеспечивают животным покойный сон, порой просто поразительны.

Осьминоги спят презабавным образом.

Первым описал спящего осьминога Жан Верани. Он наблюдал в аквариуме за мускусным спрутом. Осьминог спал «сидя», присосавшись к дну основаниями щупалец и приподняв вверх тело. При малейшем всплеске воды по телу животного пробегали, словно вспышки, темные пятна.

При более глубоком сне все щупальца, кроме двух нижних, прижаты к телу. Две вытянутые в стороны руки несут сторожевую вахту. Осьминог погружен в глубокий сон. Он ничего не видит и не слышит. Можно подойти к аквариуму вплотную, кричать над ним, шуметь как угодно — осьминог не проснется. Но стоит лишь слегка сотрясти воду или чуть прикоснуться к сторожевым щупальцам — животное сейчас же вскакивает. Тело его раздувается и бледнеет. Бородавки и черные пятна покрывают кожу. Если тревога не была ложной и угроза реальна, осьминог окутывает себя облаком чернил и, не раздумывая, ищет спасения в бегстве.

Когда спрут спит, глаза он не закрывает, лишь сильно сокращает зрачки, дыхание замедляется, а окраска становится желто- или буро-серой. Иногда сторожевые щупальца вытягиваются вверх и медленно кружатся над спящим осьминогом, словно антенна радара.

В начале прошлого столетия, рассказывает Паул Батш в своей превосходной статье о кальмарах и осьминогах, у берегов Японии потерпело крушение судно с драгоценным грузом. Оно везло во дворец микадо корейский фарфор. И он пошел ко дну. Капитан и офицеры совершили обычный в таких случаях самурайский ритуал: вспороли себе животы, когда судно наполнилось водой.

Сто лет пролежал фарфор на дне моря. Место гибели корабля, окруженное легендами, было хорошо известно, но даже лучшие ама — профессиональные ныряльщики — не могли до него добраться: уж очень там было глубоко.

Но вот кому-то из рыбаков пришла превосходная идея — не обратиться ли за помощью к осьминогам? Этот человек, как видно, хорошо знал повадки спрутов.

Наловили осьминогов, привязали их к длинным веревкам и опустили на дно моря в том месте, где лежал полуистлевший остов затонувшего с фарфором судна. Подождали, пока животные в груде корабельных обломков найдут подходящие для себя убежища внутри фарфоровых чаш и сосудов, к которым, как мы уже знаем, осьминоги питают особое пристрастие.