Треска тоже лакомка
Самое разнообразное применение находят люди головоногим моллюскам, добытым ловцами. На островах Полинезии раковины наутилуса имеют обращение как ходовая монета. Их берегут здесь, словно фамильное серебро, роль которого они тоже с успехом выполняют: крупные раковины служат питьевыми чашами, вазами для цветов, ложками. А из мелких делают браслеты, которые «блестят, словно хорошо отполированное серебро».
В Полинезии роговые кольца присосок кальмаров — зеленые с золотистыми пятнами — нанизывают на нити. Получаются неплохие ожерелья.
Даже хрусталики глаз кальмаров в умелых руках не пропадают зря. Отполированные, они тускло опалесцируют и напоминают опалы и лунные камни. Нередко, пишет Фрэнк Лейн, их подделывают под жемчуг и продают доверчивым путешественникам.
В Италии модницы надевают по праздникам ожерелья из кальмарьих глаз, обработанных деревенскими ювелирами. Такие же украшения носили и древние перуанцы.
«Рыбаки жарят каракатиц, — писал больше двух тысяч лет назад великий Аристотель, — и используют их как наживку, запах которой привлекает рыбу. Пекут также осьминога и целиком кладут его в свои верши, чтобы, как они говорят, сильнее был запах».
И поныне еще всюду, где рыбаки ловят морскую рыбу, они наживляют снасти осьминожьим и кальмарьим мясом. В Канаде, в Ньюфаундленде, тысячи тонн кальмаров идут на наживку для приманки трески.
«Кальмары, — пишет один американский экономист, — излюбленная пища трески, и поэтому их ловят для наживки. Половина всей трески, добытой на Ньюфаундлендской банке, поймана, можно сказать, кальмарами».
А в Японии промышляют морских улиток плевротомарий — на местный вкус большое лакомство, — соблазняя их мясом кальмаров. В одной лишь бухте Сагами с помощью кальмаров добывают ежегодно миллионы этих улиток.
Как ловят осьминогов
Совершим небольшое путешествие к Японским островам. Встанем пораньше и выйдем в море. Мы увидим, как рыбаки спускают на дно какие-то странные снасти: горшки да кринки. Каждая кринка бечевкой привязана к длинной веревке. Получается перемет из кринок. Концы веревок плавают на буйках.
Некоторые рыболовы проверяют поставленные раньше ловушки. Добыча упирается, не хочет вылезать из приглянувшегося жилища. Тогда рыбак бросает в кринку щепотку соли — упрямые пленники поспешно покидают убежище.
Конечно, это осьминоги: у них в обычае забираться в посудины. Подметив эту их слабость, рыбаки многих стран опускают в море глиняную посуду, а море наполняет ее пищей. Не всегда в кувшине сидит лишь один осьминог, иногда в нем поселяется компания из восьми — десяти квартирантов.
В Италии «кувшинный перемет» называют муммареллой. Применяют его и в Индии, но вместо кувшинов индийцы подвешивают на лине крупные раковины морской улитки птероцеры — 700–900 раковин — и ежедневно добывают такой снастью 200–300 осьминогов.
Кубинским рыбакам муммарелла тоже известна. Здесь осьминогов соблазняют раковинами улитки стромбуса. Проверяют ловушки каждый день, приблизительно четверть раковин бывает заселена пульпо, то есть осьминогами.
А в Тунисе ведь вот до чего додумались — не горшки и даже не бочки бросают в море… а целые дренажные трубы! Трубы опускают на дно, укладывают их рядами — длиной примерно в километр. Осьминоги не заставляют себя долго ждать.
Ловцы осьминогов у берегов Алжира и Туниса поступают и иначе. Из толстых пальмовых листьев устраивают на мелководьях узкие и запутанные лабиринты. Сооружения милями тянутся вдоль берега. Во время отлива осьминоги находят в лужах внутри лабиринта удобные для себя убежища. Тут их без труда и собирают, связывают в пачки по пятьдесят штук. Артель из четырех человек добывает ежедневно восемь — десять таких пачек, то есть 400–500 осьминогов.
Некоторые исследователи утверждают, что Нептун получил свой традиционный трезубец от ловцов полипусов: издавна на берегах Средиземного моря осьминогов бьют такими острогами. Охотятся на них на мелководьях во время отлива.
А из глубокой воды осьминогов выманивают цветными лоскутками. Красную тряпочку привязывают к грузилу и забрасывают далеко в море. Если эту незатейливую снасть быстро подтягивать к себе, то иногда удается вытащить на берег вцепившегося в тряпку осьминога. Тут приходит в действие трезубец Нептуна, и осьминог прощается с жизнью.
На островах Тихого океана осьминогов бьют копьями ночью на рифах.
«Я хорошо помню, — пишет Паул Батш, — мою первую охоту на осьминогов. Наш корабль „Альбатрос“ стоял на якоре в полумиле от селения Люно на Филиппинских островах. Мы только что вернулись на палубу, чтобы заняться рыбной ловлей при подводном освещении, когда заметили на берегу процессию с горящими факелами, шествующую из деревни к песчаной отмели, окаймлявшей риф.
Наше любопытство увеличилось до предела, мы спустили лодку и скоро присоединились к партии мужчин и мальчиков. Каждый держал длинный — в три-четыре метра — факел из расщепленного бамбука. Факелы несли на левом плече, поддерживая левой рукой, и они были зажжены спереди. Правая рука освобождена для „боло“ — копья.
При свете факелов можно хорошо рассмотреть дно мелководья и осьминогов на нем, которые покинули надежные пещеры рифа и вышли на охоту на мелкую отмель внутри его. Это забавные существа: их согбенные позы и большие испуганные глаза вызывают жалость и любопытство. Но рассматривать некогда — боло быстро вонзается в жертву, и осьминог уже извивается на тростниковой веревке».
На острове Гуам Паул Батш видел другой, совершенно ни с чем не сравнимый способ добычи осьминогов.
Сначала рыбаки, пишет он, ищут на отмели самую противную на вид голотурию. Привязывают ее к веревке с грузилом и отправляются на риф за осьминогами. Здесь с помощью голотурии исследуют расщелины рифа; голотурию опускают на веревке в каждую впадину, в каждую дыру.
«Отрадная картина видеть этих ловцов. Они работают на гребнях бушующего прибоя с суденышка столь хрупкого, что просто непостижимо, как люди ухитряются удержать его и не разбиться в щепки».
Если голотурия попадает в убежище осьминога, то «брезгливый» хищник сразу покидает его, спешит на «чистый воздух» и становится добычей человека. Очевидно, что-то такое есть у голотурии, добавляет Батш, что так сильно действует на осьминога, заставляя его избегать непосредственного с ней соседства.
Артур Гримбл в книге «Узор из островов» описал еще более странный способ охоты на осьминогов, который в обычае у жителей островов Гилберта.
Охотятся вдвоем. Один пловец действует как приманка, другой — охотник. Во время отлива оба плавают над рифами, высматривая осьминогов в расщелинах подводных скал и в коралловых гротах.
Когда увидят крупного осьминога, человек-приманка ныряет и пытается, дразня и задирая моллюска, вывести его из равновесия, вызвать на драку. Часто осьминог не поддается на провокацию и лишь глубже заползает в дыру.
Но иногда он в ярости выбрасывает вперед щупальца и оплетает ими надоедливую «рыбу» — тотчас ныряет охотник. Он хватает руками друга, стиснутого щупальцами осьминога, рывком отрывает вместе с моллюском от скалы. Человек-приманка переворачивается на спину, «сдерживая дыхание для лучшей плавучести», и подставляет висящего на груди осьминога под удар. Охотник сжимает руками голову осьминога и вонзает свои зубы между выпученными глазами спрута.
Хрящевой череп лопается — моллюск умирает, щупальца безжизненными плетями падают вниз. Ловцы с веселым смехом плывут к берегу, чтобы нанизать добычу на шест.
Любые юноши из местных жителей, говорит Артур Гримбл, шутя добудут вам таким способом полдюжины осьминогов. На островах Гилберта подобная охота считается детской игрой.
