Дней через десять Дима в очередной раз возвращался домой от тетки. Он очень торопился, почти бегом поднялся на третий этаж и никак не мог попасть ключом в замочную скважину. Жена услышала возню и распахнула дверь.

– Дим! Ты что это? Я слышу, кто-то у двери возится. А это ты! Что случилось-то?

– Лид, Лидка! Наша взяла!

– Ну да?! Написала?! Ну, давай, давай, рассказывай!

– Погоди. Воды дай. А то в горле все пересохло, пока бежал.

– Может чаю? Вскипел только что.

– Не. Водички. Во, хорошо!

– Ну, давай уж, не томи.

– Ну, короче, так. Она сама заговорила о завещании. Я, значит, пришел, сижу рядом на стуле, мол, как ты, теть Люба, может чего дать тебе? А она говорит, Дима, ничего мне не нужно. Помру скоро. Я ей – да ладно, теть Люб, что ты говоришь глупость какую…

– Ты про завещание рассказывай. А не про свои разговоры.

– Да ты слушай, не перебивай. Ну вот, значит, а она мне говорит, ты мол, мой единственный племянник, никого родных не осталось. Я все свое имущество тебе оставляю. Вон в том ящике бумажка с адресом нотариуса, где мое завещание лежит. Как умру, поедешь туда со свидетельством о смерти моим, и паспорт свой не забудь. Похороните только меня как следует, гроб красивый пусть будет. Я на это деньги-то давно отложила. Все сделай, как следует, обещаешь? Обещаю, говорю. Ну, вот и хорошо. А после сороковин приедете с Лидой. И все оформите и заберете.

– Так и сказала – с Лидой?

– Да, так и сказала. С Лидой, говорит, приедете и все заберете.

– Ну, надо же! Даже не знаю, чего сказать-то.

– Вот так-то, разбогатеем мы с тобой, Лидок. Машину купим. Да?

– Все купим. И мебель новую. Как у Вальки.

– Мы лучше, чем у Вальки, купим. И шубу тебе.

– Машинку швейную.

– Ну, это вообще мелочь! Надо список составить, что нам надо.

– Слушай, а ведь мы можем нашу квартиру и ее комнату сменять на квартиру в Москве. Может, кто-то захочет разъехаться, улучшить жилищные условия. У нас трехкомнатная да ее комната – вот тебе двушка московская.

– Да кто ж захочет в коммуналке жить.

– Ну, мало ли. Может кто – то разводится. Жене с детьми – нашу квартиру, мужу – комнату. А нам – их двушку. Нас устроит двухкомнатная.

– Еще бы не устроить!

– Ой, Дим, даже не верится

– Ну, погоди, она ж не умерла еще.

– Да. Подождем. Интересно, а где у нее все эти драгоценности? Ты не нашел, где они у нее спрятаны?

– Не, не нашел. Слушай, а почему ты думаешь, что у нее есть драгоценности? Она ведь живет так… средненько. Небогато.

– Да, есть, есть у нее. Я точно знаю. Мне когда-то Зойка, Мишкина жена рассказывала, что она сама видела у нее целый короб всяких жемчугов и бриллиантов.

– С чего бы это тете Любе ей свои жемчуга демонстрировать?

– Да она случайно увидела. Она говорит, стучу, та не отвечает. Зойка подождала да и входит. А тетка сидит на диване, перед ней ящик…

– Прямо ящик?

– Ну, короб такой, большой довольно, а там чего только нет! Клад! Она как вошла, так рот раскрыла и молчит. А тетка ей – ты чего пришла? Почему не стучала? А сама так руками ящик прикрывает. Зойка говорит – я стучала, вы не ответили. А я в магазин иду. Хотела узнать, не нужно ли чего. Ну, бабка вроде помягчела, говорит – хлеба купи белого, творожку. Еще чего-то. Короче, Зойка и ушла. А когда вернулась, принесла все – короба нигде не видать.

– Да-а, прямо детектив. А может, там такие побрякушки были, поддельные… ну как они у вас называются?

– Бижутерия?

– Да, бижутерия.

– Нет, Зойка сказала…

– Она что, специалист? На зуб пробовала?

– Дим, ну подумай сам, откуда у старухи бижутерия? Это я вот, захожу в магазин. Смотрю – бусы под жемчуг, двести рублей. Или там, стекляшки, как алмазы. А она уже сколько лет никуда не ходит, ничего, кроме халата байкового, не носит. И потом, с чего бы ей прятать их незнамо куда? Была бы бижутерия, она бы ее не прятала. Я думаю, Дим, это все старинное, может еще дореволюционное. Она его всю жизнь где-то скрывала, чтобы не изъяли.

– Ну, может ты и права. А когда ж это было?

– Когда Зойка с Мишкой еще там жили, до переезда. Им квартиру-то когда дали? Года три назад? Вот, значит, примерно так.

– А где вы с Зойкой-то виделись? Когда она тебе это рассказать успела? Ты ж вроде туда не ездила?

– Дим, ты прямо как следователь! На юбилее теть Любином, помнишь? Тогда еще вся ваша родня собралась. И соседи тоже были все.

– A-а, да-да-да, вспомнил.

– Вот тебе и да-да-да. Мы с Зойкой пошли на кухню, посуду мыть. Тут-то она мне и рассказала.

– Слушай, а вдруг родственники захотят в наследстве участвовать?

– Интересно, с какой это стати? Они ей никто. Смотри, было две сестры – Рая и Люба, правильно? Рая была замужем, Люба нет. Раин муж умирает, она после него наследует. Потом умирает Рая. Детей у нее нет. После нее наследует ее сестра Люба. Потому что родственники мужа не наследники. Теперь сама Люба вот-вот умрет. Ты у нее единственный собственный родственник. Не бог весть что, но все равно это ближе, чем родственники мужа сестры. И потом есть завещание. Так что, не волнуйся, ты у нас наследник трона.

– Лид, а Зойка не могла это… того…

– Чего того?

– Ну, утащить ящичек?

– Каким образом? Она должна была сначала всю комнату теть Любину обыскать, чтобы его найти. А тетя Люба же не слепая и не глухая. Потом перетащить его к себе, чтобы никто не видел… Нет, Дим. Он где-то есть.

– Ладно, поживем – узнаем.

Через несколько дней им позвонила соседка тети Любы.

– Здравствуйте.

– Здрасте.

– А Дима есть?

– Нет его.

– Это вас от тети Любы беспокоят. Я соседка.

– Ой, здрасте. А я Лида, супруга. А Димочки нет. Может, чего передать?

– Да тут такое дело. Приехать бы вам, а то ей что-то совсем плохо. Мы тут врача вызывали вчера, они ее забрать хотели, а мы-то не родственники. Не могу, говорю, это с ними надо решать. Они ей укол сделали, вроде полегчало. Но вообще она плохая. Сейчас я к ней заходила, лежит, дышит тяжело, то ли спит, то ли что. Я говорю – теть Люб, ты меня слышишь? Она глаза открыла, а вроде как не узнает. Вот я вам решила позвонить, телефон у нее в книжке записной нашла. Приезжайте, а то, как бы не опоздать вам.

– Ой, конечно-конечно. Завтра приедем с утра.

– А сегодня никак?

– Сегодня?

– Да, а то мало ли что. Может, опять врача надо вызвать будет, может в больницу ее. А то, вы уж извините, я с ней все ночи не сплю. А у меня своя тетка. За теть Любой смотрю, а моя-то брошена.

– Ой. Надо же… А как вас звать?

– Нюра я. Анна Егоровна.

– Анна Егоровна, я сейчас Диму разыщу, он на работе. И мы сегодня подъедем. Обязательно. А вы будете? Дверь-то открыть?

– Буду, буду, а как же. Открою. У нас и ночевать вам есть где. Вон комнат пустых пять штук. Так что приезжайте.

– Ладно, Анна Егоровна. Приедем, приедем.

– Ладно тогда. Извините, что побеспокоила.

Четыре дня провели Дима с Лидой в квартире тетки. Дима, правда, уходил на работу. Лида оставалась. Тетка практически все время была в полусне. Она ничего не ела, Лида пыталась кормить ее с ложки, но ни кашу, ни бульон влить ей в рот не удалось. Все проливалось мимо, и Лида перестала пытаться. Несколько раз она давала тетке воды из поильника, несколько раз, преодолев отвращение, проделывала гигиенические процедуры. В ночь с четвертого на пятый день тетка, не приходя в сознание, стала хрипло постанывать.

– Теть Люб, а теть Люб! – тихонько позвала Лида.

– Ты что? Где болит? Открой глаза! Ты меня слышишь? Дим, встань-ка. Посмотри, что это с ней?

– Да-а. Что-то не то…

Лида постучала в дверь к соседке.

– Анна Егоровна! Что-то она похужела, по-моему. Чего делать-то?

– Знаешь что, Лид, вызывай-ка ты скорую. Они врачи все-таки. Может, чего сделают. Или в больницу заберут. Если помрет – то при них. А мы что можем – ничего.